Закон трех отрицаний - Александра Маринина

– Это для чего надо-то, я не понял?

– Что «для чего надо»? Зубы для чего чистить? –поддразнил его Селуянов. – Или умываться для чего надо?

– Костюм надевать, слова какие-то учить… Вы меня невтягивайте!

– Ой-ой-ой, нужен ты больно, втягивать тебя вочто-то, – презрительно протянул Николай. – Да кто тебя будетвтягивать, ты ж дурак дураком, на тебя надежды никакой, любое дело завалишь.Себе дороже выйдет.

Он достаточно пообщался с племянником покойной ГалиныВасильевны в первые дни после убийства и хорошо представлял себе, как нужно сним разговаривать, чтобы добиться своего.

И конечно же, своего Селуянов добился. Сам лично довел Генудо парикмахерской, объяснил мастеру, что не нужно ничего сверхсложного, толькопомыть волосы и чуть-чуть постричь, чтобы было прилично. Сам же с мастером ирасплатился, благо, оказалось недорого. Отвел парня домой, еще разпроинструктировал, забрал ключи, запер дверь и ушел. На прощание сказал:

– И помни, Гена, если ты будешь умницей, то завтраокажешься в таком месте, в каком никогда не был и больше не будешь.Пятизвездочный отель, жратвы и выпивки навалом – и все бесплатно. Наделаешьглупостей – упустишь свой шанс, такая возможность больше не повторится.Грязным, мятым и пьяным я тебя туда не возьму. Поэтому ключи я забираю, а есливздумаешь из окна вылезать – костей не соберешь. Усвоил?

Похоже, Геннадий Аничков был не совсем безнадежен, потомучто сказанное усвоил. Когда назавтра Селуянов явился, как и обещал, к пятичасам, молодой человек был при костюме с галстуком, выбрит и даже чем-тоблагоухал. Коля подозревал, что это были духи его тетушки, потому как вряд лиэтот оболтус имел собственную туалетную воду.

– Молодец, – похвалил его Николай. – Словавыучил?

– Вроде…

– Давай проверим.

Прорепетировали несколько раз, получилось, по мнениюСелуянова, очень даже неплохо.

– Ну, Гена, поехали благословясь. Ты куртку-то ненадевай, она у тебя позорная, в такой в гостиницу не пустят, – остановилего Николай, когда Гена попытался напялить поверх костюма то, в чем он сидел впивнушке.

– А как же? Холодно ведь, – растерялся Аничков.

– Ничего, потерпишь. В машине тепло.

Дорога до «Славянской» по московским вечерним пробкам заняламного времени, и на праздник, начало которого было объявлено на шесть вечера,Селуянов со своим спутником прибыли только к семи. Народу к этому временинабралось уже достаточно, чтобы можно было легко затеряться в толпе. Теперьнужно было отыскать Любовь Григорьевну Кабалкину и улучить удобный момент.Кабалкину Коля видел один раз, и то издалека, попросил Сережку Зарубинапоказать ему фигурантку. Серега привез Селуянова вечером к дому, где жилиродители Кабалкиной, и они терпеливо ждали, сидя в машине, пока ЛюбовьГригорьевна выйдет, держа за руки сыновей.

– А выпить когда можно? – Гена нетерпеливо дергалСелуянова за рукав.

– Уже можно, – разрешил Коля. – Тольконемного, мы еще дело не сделали. Вот сделаем – тогда можешь пить сколькохочешь.

– А жрачку можно брать?

Глаза парня горели огнем голода, возбуждения и любопытства.

– Бери, бери, только без свинства.

Минут через тридцать Коля увидел Кабалкину. Она выходила иззала в холл. Сыщик, схватив Аничкова за руку, дернул следом, но на порогеостановился: Кабалкина разговаривала с каким-то коренастым, внушительного видахмурым мужиком. Нет, так не пойдет, для осуществления задуманного нужно, чтобыдамочка была совсем одна, ни с кем не разговаривала и ни на что не отвлекалась,иначе выстрел может оказаться холостым. Коле обязательно нужно было, чтобы онауслышала то, что должна была услышать.

– Это мы ее, что ли, пасем? – с азартомновообращенного детектива прошептал Аничков.

– Ага, ее.

– А она ничего, аппетитненькая. Это она тетку грохнула,да?

– Ты бы заткнулся, – вполне доброжелательнопосоветовал Селуянов. – Пойди возьми пару бутербродов, на мою долю тоже.

Как назло, стоило Геннадию отойти к буфету, как Кабалкинаосталась одна, ее кавалер, или кем там он ей приходится, отправился занапитками. Черт, вот жалость-то! Такой момент упущен. Ладно, будем ждатьследующего.

Кабалкина в сопровождении мужика вернулась в зал, потомгромко заиграла музыка, и парочка стала пробираться в дальний угол, где потише.Они встали за столик, поставили стаканы, о чем-то заговорили.

– Смотри, Гена, – тихонько проговорилСелуянов, – они встали за столик, значит, скорее всего, будут есть. Есливсе по правилам, то мужчина пойдет за едой, а женщина останется караулить столик,потому что если они отойдут оба, то столик через пять секунд займут. Давай-ка,дружочек, готовность номер один – и ловим момент.

Николай рассчитал правильно. Очень скоро мужчина направилсяв сторону буфета, а Кабалкина отпила еще немного из своего стакана и достала изсумочки сигареты и зажигалку.

– Вперед, – скомандовал Селуянов, подталкивая Генув спину.

Они встали за спиной у Кабалкиной, но так, чтобы она имелавозможность, слегка повернув голову или даже просто скосив глаза, увидеть лицоАничкова.

– Не скучно тебе здесь, Гена? – задал вопросСелуянов и подмигнул.

– Да ну, рожи все знакомые, – брюзгливо, как ипросил Николай, затянул свою партию Аничков. – Я каждого второго у тетиГали видел, всем двери открывал.

– Так уж и каждого второго?

– Ну, не второго, так пятого. Не верите? У менязрительная память знаете какая? Кого раз увижу – до смерти не забуду. Вообще-тотетя Галя, покойница, меня стеснялась, клиентам не больно-то показывала, дажекогда я дома был. Но мне-то любопытно, она с ними в комнате разговаривает, а яв замочную скважину подглядываю.

– Нехорошо, Гена, – укоризненно произнесНиколай. – Зачем же подглядывать?

– А ну, какая разница-то, хорошо – нехорошо. Вон тетяГаля, покойница, всю жизнь как праведница прожила, только то, что хорошо,делала, а толку? Убили, сволочи, не пожалели, не посмотрели, что праведница.Ножом пырнули и в грязи под дождем бросили. А она так хотела на этот праздникприйти! Только и разговоров было… Даже костюм новый купила…

Гена, в соответствии со сценарием, захлюпал носом и достализ кармана платок. Платок был чистым, потому как принадлежал Селуянову, своегоу парня не оказалось, это еще дома обнаружилось.

Кабалкина бросила в пепельницу недокуренную сигарету,метнула на стоящих за спиной мужчин быстрый взгляд, полезла в сумку и досталамобильник.

– Алло! Я слушаю!

Кому это она там «алекает»? Селуянов мог бы поклясться, чтотелефон у нее не звонил. Кабалкина тем временем, прижимая аппарат к уху, быстронаправилась к выходу из зала. Вроде как плохо слышно, шумно очень. Селуяновупрекрасно известны были эти приемчики с телефонами, чтобы переместиться изодного места в другое.