Жизнь и смерть Джими Хендрикса. Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла - Мик Уолл

На самом деле Джими уже проболтался в интервью Melody Maker, как он, Митч и Ноэль хотят «исследовать разные сцены». Они не будут расставаться навсегда, быстро подчеркнул он, это было больше для того, чтобы позволить Ноэлю поднять свою собственную группу, Fat Mattress, в то время как Митч теперь был связан с группой под названием Mind Octopus.

Джими тоже будет «делать то и это». The Experience станет больше похож на «группу музыкальных цыган, передвигающихся повсюду».

Апрель 1969 года, снова в Нью-Йорке. До распада далеко. Джими, под давлением Майка Джеффри, собирается начать репетиции с Митчем и Ноэлем для очередного громкого американского турне. Майк живет и работает в большом здании из стали и стекла на Манхэттене и нуждается в больших деньгах после выкупа половины управленческой сделки Чеса и поддержки своего звездного клиента в течение шести месяцев. Не говоря уже о двух ночных сессиях, которые он недавно записал с британской джазовой парой, гитаристом Джоном Маклафлином и контрабасистом Дэйвом Холландом, а также крепким молодым черным барабанщиком Тони Уильямсом, – все они являются членами новой «электрической» группы Майлза Дэвиса.

Если Джими хочет тратить свое время на бесполезный шум с джазовыми музыкантами – даже не настоящий джаз, как у Майка в его клубах, а это, блядь, неразборчивое электрическое дерьмо из хедшопа, – то это его забота. Но когда Джими разгуливает в роли большого человека, таская толстые пачки пятисотдолларовых банкнот, засунутых в ботинки, и раздавая подачки каждому обездоленному чуваку на улице, которого он когда-то знал, ожидая, что Майк оплатит остальные счета, тогда именно Майк будет принимать решения о том, с кем Джими гастролирует, понимаешь?

Джими и согласен, и не согласен. Ему нужны деньги, чтобы сохранить свой новый беспроблемный образ жизни. Но жажда выйти за рамки того, что Митч и Ноэль были способны сделать с ним, начала брать верх. Куинси Джонс попытался наконец свести Джими и Майлза в студии. Они уже достаточно долго кружили друг вокруг друга, делились одеждой, подружками, торговцами кокаином. Пришло время заняться настоящим делом.

Джими согласился, при условии что Майлз сбавит обороты. Майлз согласился, при условии что Джими заплатит ему 50 000 долларов наличными за день. Джими согласился. Майк только рассмеялся и велел ему отъебаться. Он никак не мог выложить пятьдесят кусков за то, чтобы какой-то долбаный кокаинщик, как Майлз Дэвис, пришел и сделал еще более бесполезную инструментальную ерунду. Джими вполне мог сделать это сам, без всяких дополнительных затрат. Майк смеется, когда произносит это, новые люди Майка смеются вместе с ним.

Вместо этого Майк бронирует больше времени на студии Record Plant, и Митч и Ноэль послушно появляются, зная, что Джими тоже может появиться, а может и не появиться, и что даже когда он это сделает, то будет с его растущей с каждым днем свитой. Однажды вечером это были Девон, плюс еще пара подружек и какой-то кот по имени Марк, который представился как «дилер Джими» и выложил поля снега для всех. В другой раз это снова Девон и Марк, только теперь есть еще шесть новых цыпочек – никто не знает их имен и не хочет знать, – плюс какой-то кот, несущий бонго, говорит, что он водитель Джими, который, когда узнал, что парень играет на бонго, попросил его тоже прийти в студию.

Пьяные цыпочки из The Scene приходят, невнятно бормоча что-то; какие-то беспризорники, которые не перестают нервно хохотать. Джими игнорировал их, подталкивая Митча и Ноэля делать дубль за дублем, пока они не уйдут и не вернутся на следующий день.

В разгар этого Майк организовал интервью и фотосессию для Джими с журналом Life. Майк на седьмом небе от счастья. Это не издание для длинноволосых хиппи, которые читали Rolling Stone, покуривая траву, Life был для богатых взрослых. Life – это высший класс. The Beatles были в Life. Дилан был в Life. Гарри С. Трумэн и Уинстон Черчилль были в Life. Джими на развороте – это все равно что короновать его новым королем американского рока.

Life, Джими! Не облажайся!

Пройдет еще несколько месяцев, прежде чем этот номер попадет в газетные киоски в октябре, но, черт возьми, это стоило ожиданий, думал Майк. Life был известен качеством своих фотографий и иллюстраций, а обложка номера Джими Хендрикса была мощной и красивой.

Под заголовком «Бесконечность Джимиса» красовалась фотография Джими в «комнате, полной зеркал». Фотографом был Раймундо де Ларрен, чилийский аристократ, предпочитавший носить сомнительный титул маркиза де Ларрена. Блестящий, безумно экстравагантный модельер в молодости, который позже породнился с семьей Рокфеллеров, взяв невесту на сорок лет старше его, «маркиз» сделал фотографии Джими, которые были возмутительными, изысканными, подходящими для золотого Бога.

Цитаты Джими, сразу после краткого вступления, были одинаково орнаментальны и одинаково пафосны, если не полностью грамматичны.

«Представьте себе, что ваш ум – это большая грязная чаша, – зловеще начинает он, – и ил очень медленно оседает, но помните, что ваш ум все еще грязен и вы не можете понять всего, что я говорю».

Океееей…

«Музыка проложит путь. Настанет день, когда дома будут сделаны из бриллиантов и изумрудов, которые больше не будут иметь никакой ценности и прослужат под дождем дольше, чем деревянный дом. Пули будут сказками. Это будет возрождение от плохого к абсолютно чистому и хорошему, от потерянного к найденному. Повседневный грязевой мир, в котором мы живем сегодня, по сравнению с духовным миром подобен паразиту по сравнению с океаном, а океан – это самое большое живое существо, о котором вы знаете».

Угу-угу.

«Один из способов приблизиться к духовной стороне – это смотреть правде в глаза. Люди, которые зарабатывают много денег, становятся все печальнее и печальнее, потому что в глубине души они чувствуют боль. Поэтому они идут и покупают проститутку в субботу, а в воскресенье идут в церковь и молятся на земле в маленькой будке, слушая проповедь человека, у которого те же проблемы, и тарелка для сбора денег все ходит по кругу. Этот человек думает, что нашел религию, но ему становится все больнее и больнее, потому что он не приближается к духовной стороне, а именно она и задает атмосферу…»

Так продолжается еще несколько абзацев. Вся «атмосфера… через музыку… сама по себе духовная вещь… как волны в океане. Вы не можете просто вырезать идеальную волну и взять ее с собой домой…»

И еще: «Раса людей… люди, живущие в цементных ульях… огромный эгоизм… Посмотрите на сутенеров и конгрессменов…»

К счастью, Джими «мог лучше объяснить все с помощью музыки… проповедуй в подсознании то, что мы хотим сказать… отправляясь в другой мир… это естественный кайф… подумай о том, чтобы собраться с мыслями…».

И так далее и тому подобное. «Как будто мои мысли вернулись в те времена, когда я был летающим конем…»

В заключение: «Музыкант, если он посланник, подобен ребенку, который еще не слишком подвергся воспитанию человека человеком. На его мозге еще не так много отпечатков пальцев. Поэтому музыка намного глубже, чем все, что ты когда-либо чувствовал».