Овертайм - Ава Хоуп

Он снимает пиджак, бросает его на спинку кресла и закатывает рукава рубашки. Когда он расстегивает ее верхнюю пуговицу, я закусываю губу и снова встречаюсь с ним взглядом. Рид отрицательно кивает головой и садится в кресло напротив меня, пристегивая ремень.

— Даже не пытайся соблазнить меня. Я все равно зол на тебя, малышка. — Он откидывается назад, облокотившись на подголовник, и закрывает глаза, пока самолет набирает высоту.

— Мы можем найти твоей злости применение. Как насчет секса в самолете?

На его губах появляется улыбка. Он распахивает глаза, пристально смотря на меня. Радужка его глаз темнеет от желания, и я победоносно улыбаюсь.

— Эбби, утром я вылизал тебя и дважды трахнул. Моему языку и члену нужна передышка.

— Да? Что ж, я довольно хреновая актриса, но могу попробовать сделать вид, что не заметила, как твой член только что встал у тебя в брюках.

— Он просто хочет скорее заткнуть собою твой вечно болтающий рот.

— Не могу противостоять силе его убеждения, — облизывая губы, произношу я.

Губы Риды раскрываются в широкой улыбке.

Как же я люблю его улыбку. Его губы. Его.

Я издаю стон отчаяния, понимая, что мы не можем заниматься сексом на борту самолета моего отца. Наверное, это не совсем правильно, учитывая, что он в кой-то-веке сделал огромный вклад в миссию по спасению сына.

— Иди ко мне. — Рид раскрывает свои руки передо мной, и я перемещаюсь со своего кресла на его колени.

Он крепко прижимает меня к своей груди, и я закрываю глаза, наслаждаясь чувством спокойствия. Рид кладет на мою голову свой подбородок и нежно поглаживает ладонью мои волосы.

— Расскажешь, почему мы летим в Канаду?

— Что именно отец рассказал тебе про Лизу?

— Отвечаешь вопросом на вопрос?

— У меня был хороший учитель.

***

Рид.

Через несколько часов Bombardier Challenger 650 приземляется в международном аэропорту Лондона. Мы благодарим экипаж самолета и покидаем борт.

Канада встречает нас пасмурным, серым небом и моросящим дождем. Ветки деревьев, окружающих аэропорт, наклоняются из стороны в сторону, шатаясь на сильном ветру.

Снимаю свой пиджак и набрасываю его на плечи Эбби. Она протягивает мне свою хрупкую руку и ведет к аэровокзальному комплексу, чтобы забрать арендованный автомобиль.

Когда я сажусь за руль «Мерседеса» и включаю печку, Эбби тянется к расположенному на панели навигатору и вбивает туда адрес: 370 Брик Роад.

— Куда именно мы едем?

— Примени свои телепатические способности и узнаешь.

— Я променял их на туалетную воду с феромонами, чтобы мы, наконец, переспали.

— То есть, ты взял и променял дар Божий на мой цветок?

Я запрокидываю голову и громко смеюсь. Эбби улыбается потрясающей улыбкой и сводит меня с ума. Накрываю ее ладонь своей, сцепляя руки в замок, и подношу к губам, нежно целуя.

— Спасибо, — неожиданно серьезным тоном произносит Эбби, пристально смотря на меня своими светлыми глазами.

— За то, что сорвал твой цветок?

— За то, что полетел со мной. — Закатывает глаза моя девушка.

— А разве я мог поступить иначе?

— А как же команда?

— Завтра они вылетают на выездную игру в Детройт, так что у нас в запасе сутки, чтобы отыскать Эштона и добраться туда. Но я так понимаю, что мы найдем его быстрее. Почему ты не говоришь мне, где он?

— Потому что тебе нужно увидеть это самому. — Эбби закрывает глаза и откидывается назад на подголовник, шумно выдохнув.

Следующие пятнадцать минут, что мы едем до пункта назначения, никто из нас не произносит ни слова. Большим пальцем ладони медленно поглаживаю руку Эбби, осматриваясь вокруг. Я родился в Канаде и прожил здесь семнадцать лет, пока не уехал в Лос-Анджелес. Но я ни разу не был здесь, хотя Лондон — десятый по величине город Канады. Мы едем по оживленной дороге мимо стеклянных высоток, верхушки которых тянутся к серому небу. В их фасадах отражаются яркие огни расположенных вдоль дороги магазинов и баров, из которых, раскрыв разноцветные зонты, спешно выходят люди. На часах только шесть часов вечера, но из-за мрачного неба кажется, что уже ночь. Прямо перед нами, вдалеке, яркой вспышкой сверкает молния. Мы сворачиваем с оживленной части города и оказываемся на узкой дороге, тянущейся между частными, похожими друг на друга, домами. Проехав прямо несколько метров, я вижу знак «тупик» в конце улицы и еще раз смотрю на навигатор. Приехали.

Паркую автомобиль у больших кованых ворот и только потом замечаю надпись над ними.

Кладбище Брик Хисторик.

Резко поворачиваюсь к Эбби в поисках ответов. Она тяжело дышит, по-прежнему закрыв глаза.

— Малышка. — Нежно касаюсь ее щеки ладонью и провожу ею по волосам, зарывшись в них. — Я буду рядом.

Она прижимается лицом к моей ладони. Мое сердце разрывается на части, когда Эбби открывает глаза, и я вижу ее слезы.

— Иди ко мне, — шепчу я, прижимая ее к своей груди.

Нежно поглаживаю ее волосы, оставляя на макушке поцелуи. Спустя несколько минут она отстраняется, вытирает слезы и открывает дверь. Выхожу из автомобиля и, обогнув его, подаю ей руку. Вытаскиваю зонт, предусмотрительно предоставленный автомобильным прокатом. и раскрываю над нами, крепко держа за руку Эбби.

Мы проходим через ворота и по серой каменной дорожке заходим на кладбище. Идеальную тишину нарушает шум капель дождя, стучащих по нашему зонту, и стук каблуков туфель Эбби. Она крепко сжимает своей трясущейся рукой мою и ведет нас к Эштону.

Когда мы сворачиваем на тропинку, ведущую к возвышенности, я поднимаю Эбби на руки, отдав ей зонт, чтобы ей не пришлось проваливаться каблуками в траву. Она крепко обхватывает мою шею руками и не сводит с меня пристального взгляда, от которого по моему телу прокатывается приятная дрожь. Мне нравится чувствовать, что она чувствует ко мне то же, что и я к ней. Безусловную любовь, от которой покалывает каждую клеточку тела.

Делаю еще несколько шагов, и мои глаза различают в тусклом свете фонаря мужской силуэт. Подхожу ближе и резко замираю, опустив Эбби на ноги.

Мда, видок у Эштона просто ужасный. Он сидит, прислонившись к могильному камню, держа в руках пустую литровую бутылку «Лагавулина»113.

Эбби быстрым шагом подходит к нему и опускается на корточки. Ее длинное белое платье касается грязной земли, но ей наплевать. Она обхватывает ладонями лицо Эштона, слегка постукивая по щекам.

— Хэй, здоровяк, посмотри на меня.

— У меня галлюцинации. — Эштон поднимает голову и смотрит на нее.