Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова

Он остановился и повернулся к Горо. Ёсио был ниже почти на голову, но всё равно умудрялся смотреть на него с ощутимым превосходством.

– Оябун слишком беспокоится за состояние Уми и потому решил довериться первому встречному монаху. Язык у тебя подвешен что надо, признаю́. Но меня тебе не удастся обдурить. Нутром чую, что ты, сука, чего-то недоговариваешь, и поверь мне, если я захочу, то обязательно выясню, что именно ты посмел утаить от главы. Так что старайся не попадаться мне лишний раз на глаза, и, глядишь, я забуду о своём намерении разузнать о тебе побольше: кто ты такой, откуда взялся, с кем в последний раз пил в идзакая и что кому рассказал. Связей у меня достаточно – если будет нужно, уже к завтрашнему вечеру я могу раскопать все твои тайные делишки. А они у тебя наверняка есть – уж у меня-то на такие вещи чуйка хорошо работает, можешь не сомневаться.

Ёсио держал перед собой фонарь на бамбуковой палке, и свет отражался в его злых глазах, словно огоньки Хя́кки Яко́, Ночного Парада Сотни Демонов. Попадёшься такому на пути, и рассвета уже не увидишь. Темнота скрадывала уродство шрама на лице якудза, но белые зубы Ёсио хищно блестели всякий раз, стоило ему открыть рот.

– Сегодня ты помог без малого моей невесте, и потому я не стану тебя трогать. Пока что, – снова осклабился Ёсио. – Ограничусь добрым советом – и, поверь, лучше бы тебе им не пренебрегать. Поскорее заканчивай свою работу и убирайся из Ганрю. Я тебе даже лошадь подарю, чтобы ты точно не вернулся.

Горо с трудом сдержал усмешку. Так вот в чём было дело. Ревность часто туманила рассудок и гораздо более достойных мужчин, чем этот Ёсио. Пускай обеты, которыми он когда-то связал себя в обители, теперь не имели над ним власти, но Горо продолжал соблюдать их даже спустя три года после изгнания. Другой семьи, кроме братства, у него никогда не будет – он верил в это так же твёрдо, как и в милосердие Владыки. Вот только этому человеку он не скажет ни слова в своё оправдание – вряд ли Ёсио поверит ему и на этот раз.

Давно Горо не чувствовал такой усталости: она тяжёлым кулём осела на плечи, скручивала мышцы рук и ног, сводила поясницу, резкой болью отдавалась в затылке. Всё, чего ему хотелось, – это лечь, пускай даже на грубую циновку вместо футона, и проспать до самого утра. Но он вынужден был стоять в тёмном дворе усадьбы якудза и выслушать то, чего слышать ему совершенно не хотелось.

Горо старался не выказывать охватившей вдруг слабости. Из их короткой, но весьма содержательной беседы он совершенно твёрдо уяснил только одно: Ёсио был из тех людей, кто, едва заметив слабину в сопернике, тут же мог вцепиться тому в горло.

И давать ему повод напасть Горо не собирался.

– Я недостоин такой щедрости, – склонил он голову. – Можете быть спокойны, я и без того намеревался покинуть Ганрю так скоро, как это будет возможно. Но долг – прежде всего. Я дал молодой госпоже и её отцу слово, что помогу, и намереваюсь его сдержать.

Ёсио больше не улыбался. Впервые с момента их встречи он посмотрел на Горо со всей серьёзностью.

– Я рад, что мы поняли друг друга, – произнёс он.

Затем он провёл Горо до самого конца веранды и раздвинул сёдзи, за которыми была небольшая комнатка. Она оказалась едва ли больше той, что Горо снимал в доходном доме. Несмотря на заверения, что в деньгах не было надобности, какой-то якудза, которого они встретили на выходе из усадьбы, всё-таки сунул Горо прямо в руки небольшой, но увесистый мешочек. Отказаться от дара было бы проявлением неуважения, и потому мешочек пришлось принять. Что ж, будет чем заплатить за комнату – всё равно Горо завтра придётся заглянуть на квартиру, чтобы собрать свои немногочисленные пожитки.

Ёсио ушёл, не сказав больше ни слова. Горо его не задерживал. Оставив посох в углу, он решил пошарить в стенном шкафу в поисках одеяла.

Но в дальнем углу шкафа отыскался только свёрнутый футон. Он был в приличном состоянии: не запылённый, не пропахший сыростью. Похоже, якудза берегли своё имущество. Это Горо понравилось – чрезмерной расточительности он не любил. В обители все жили скромно, даже настоятель.

Ноги Горо на футон не поместились, так он был высок. Но особых неудобств это не доставило. Не забыв совершить перед сном молитву и возблагодарить Великого Дракона за очередной дарованный день жизни, Горо крепко заснул.

* * *

Он думал, что от усталости проспит до самого утра, но среди ночи Горо вдруг что-то разбудило.

Поначалу он лежал и бестолково моргал, глядя в темноту и пытаясь вспомнить, где находится. Но когда снаружи раздалась подозрительная возня, будто по земле волокли что-то тяжёлое, остатки сна разом слетели с Горо.

Он тихонько подкрался к сёдзи и медленно приоткрыл их. Привыкшие к темноте глаза сразу различили чей-то небольшой силуэт, который с видимым трудом тащил что-то из глубины сада в сторону усадьбы. Горо даже не нужно было присматриваться к незнакомцу – той силы, что он почувствовал, уже было достаточно, чтобы понять, что перед ним ёкай. Магия в духах текла чуть иначе, чем в людях, и потому имела другой, более глубокий синий цвет – таким видится речное дно, когда плывёшь на лодке.

Отголоски этой силы были Горо незнакомы: О-Кин и духа-фонарика он узнал бы сразу. Сколько же ещё духов живёт в усадьбе? Или этот ёкай – чужак, который зачем-то решил пробраться сюда среди ночи?

Дух то скрывался за кустами и буйно разросшимися цветами, то снова появлялся в поле зрения и постоянно утирал пот со лба. Горо даже удалось расслышать его тихое ворчанье:

– Однажды жадность погубит меня, – причитал дух, остановившись и вытираясь рукавом.

В свете выглянувшей из-за облаков луны Горо сумел получше рассмотреть этого ёкая. Он был невысокий, но крепенький. Чешуйчатая, как у ящерицы, морда была слегка вытянутой, а глазки отливали краснотой.

То, как ёкай вздрагивал от каждого безобидного шороха, наводило на мысль, что он и впрямь что-то замышлял или от кого-то скрывался. И потому Горо решил понаблюдать за духом ещё немного. Раньше он, бывало, отлавливал зловредных ёкаев, которые любили пакостить людям, и не собирался изменять своим привычкам и теперь.

Ёкай вдруг задрал голову и замер. В следующий миг он