Миг расплаты - Худайберды Диванкулиев (Дивангулыев)

состоялся разговор. Абдыр, как водится, все отрицал, и тем не менее трое из прибывших признали, что билеты им выданы не были.

— Я собирался дать, но они не взяли, — оправдывался Абдыр, пытаясь свалить на чужие плечи свою вину.

Это, естественно, никому не понравилось, и все разом загалдели.

— Когда это ты давал?

— Всегда проходим без билета.

— Зачем ты свою вину сваливаешь на нас?

В комнате поднялся шум. Акгыз хлопнула ладонью по столу.

— Прекратите. — Она поднялась. — Виноват не только Абдыр, и все вы. Почему не требуете билета? Почему являетесь поводом для разжигания алчности в человеке? Если бы не ваша терпимость, разве сумел бы Абдыр делать из одного рубля два? Это не так-то просто без вашей помощи. А что получается теперь? В зрительном зале яблоку негде упасть, а билетов продано не более одной трети. Как вы думаете: в чей карман ушли остальные деньги? Правильно, в карман киномеханика. А сунули вы их туда сами. В сущности, вы являетесь пособниками воровства. Вот протокол, подпишите!

Люди насторожились. Никому не хотелось подписывать бумагу, уличающую их в нехорошем деле, тем не менее Акгыз настояла на своем, собрала подписи.

Абдыр ушел с понурой головой. Акгыз вспомнила его детишек и в сердце ее закралась жалость. Но длилось это недолго. Представив в кого они могут превратиться, Акгыз осудила их алчного отца. Протокол направила по инстанции, копию на место работы Абдыра. Вскоре она узнала, что Абдыра из киномехаников сняли.

Много дорог уводят из Ходжаяба, много людей ушло и вернулось по ним. Саженец, посаженный у могилы Гараоглана, превратился в пышное дерево, дающее густую тень в жаркие дни. Многие посетители кладбища находили приют и прохладу под его развесистой кроной, многие добрым словом вспоминали Гараоглана и его жену. На погонах Акгыз появилась первая звездочка. Шли дни, складываясь в недели, месяцы, годы — годы, прожитые с Гараогланом и без него.

Вечером, прибирая могилу Гараоглана, Акгыз услышала шипение рации. Настроившись на прием, Акгыз узнала о краже овец.

В её районе это был уже не первый случай. До слуха Акгыз доходили разговоры, что шофера автолавок иной раз выменивают за спиртное овец. Немало было и таких случаев, когда шофера действовали совсем уж наглым образом, воровали овец, Свидетельницей одного такого случая стала сама Акгыз.

Однажды поступил, сигнал на некоего водителя автолавки. Из района прибыл работник ОБХСС, и они вместе с Акгыз устроили на дороге засаду.

Вскоре они увидели автофургон, который остановился напротив пасущейся отары овец. Водитель, выпрыгнув из кабины, огляделся и зашагал не прямиком к овцам, а забирая влево, туда, где пролегал каменистый склон. Вероятно, это был отвлекающий маневр, но, исчезнув из поля зрения, водитель так долго не возвращался, что Акгыз забеспокоилась и выслала на разведку работника ОБХСС. Тот вернулся ни с чем, подтвердив опасения: автолавка стоит, водителя нигде нет.

Пришлось блюстителям порядка отправиться на поиски пропавшего шофера. Товарища из ОБХСС Акгыз оставила возле машины, а сама пошла к кошу чабанов.

Чабан был стар и немощен. Жидкая бородёнка его тряслась, глаза слезились. Встретил он Акгыз приветливо, как дочь. На её вопрос не видел ли он водителя, ответил, что вроде бы кто-то перебирался через склон, а куда потом делся, неизвестно. Вместе они обошли отару, осмотрели склон. Шофёра нигде не было. Акгыз обеспокоилась всерьёз. Вдруг старик призывно замахал руками. Акгыз бросилась к нему.

— Вот на того черного, обросшего барана посмотри, — сказал он.

Акгыз внимательно посмотрела в указанное место. Баран стоял неподвижно, затем как-то неуклюже, тяжело зашагал среди заколыхавших спинами овец. Акгыз, не заметив ничего странного, непонимающе оглянулась на старика. Чабан, тряся бородой, засмеялся и дал знак Акгыз следовать за ним.

Через несколько шагов Акгыз стала ясна причина его смеха, и она рассмеялась тоже. Под черной овцой, водрузив ее на спину, передвигался на четвереньках человек.

— Чего только не придумают, — сказала Акгыз.

Сегодняшний случай обещал мало приятного. Близилась ночь, а под ее душным покровом нарушитель мог ускользнуть. Акгыз объехала все посты ГАИ, предупредила автоинспекторов, устроила засаду.

Ближе к полночи Акгыз услышала гул мотора, но самой машины не увидела. Водитель, очевидно, был опытен и хорошо ориентировался в темноте, так как ехал без фар. На перекрестке, где грунтовая дорога переходит в асфальтированную, фары на мгновение сверкнули, и это дало Акгыз возможность понять, что водитель решил воспользоваться круговой дорогой через ГРЭС.

Следя за автомобилем, который двигался уже с выключенными фарами, Акгыз без труда вычислила предполагаемый путь. По ее расчету автомобиль, пройдя берегом Мургаба, должен был выехать на асфальт с южной стороны аула.

Акгыз завела мотоцикл. Когда она подъехала к посту ГАИ, то увидела стоящий на обочине ГАЗ-69. За рулем дремал Абдыр. Увидев Акгыз, он разом сбросил с себя остатки сна и расплылся в приветливой улыбке. Но глаза его были тревожны.

— Документы в порядке, ничего подозрительного нет, — докладывал автоинспектор. — Возвращается от чабанов.

На переднем сидении лежал киноаппарат, на заднем — круглые коробки, деревянный ящик, а в углу две человеческие фигуры.

— Кто такие? — спросила Акгыз, наводя на сидящих фонарик, но Абдыр торопливо перехватил ее руку и отвел луч света.

— Усталые люди, — сказал он. — Зачем будить.

Акгыз, чуть помедлив, кивнула. Войдя в будку ГАИ, она по рации связалась с отделением и доложила, что нарушитель задержан.

Когда машина Абдыра подъехала к конторе, там уже были председатель колхоза, два члена правления и еще несколько бог весть как прознавших про случившееся сельчан.

Абдыр хорохорился, но видно было, что ему здорово не по себе. Он не знал куда деть свои руки, куда отвести глаза.

Акгыз приказала:

— Разбудите пассажиров в машине Абдыра.

Двое мужчин бросились исполнять поручение, стали окликами будить фигуры, а затем, видя, что ничего из этого не получается, влезли в автомобиль. Тотчас же послышались удивленные вскрики и громкий смех.

Спустя несколько минут "двух пассажиров" удалось вынести наружу. На ногах они стоять не могли, и не удивительно, поскольку оба оказались обыкновенными овцами, на которых напялили широченную одежду, старые шапки и специально сшитые сетчатые намордники. Как только их сняли, овцы возмущенно заблеяли.

Люди весело смеялись, недоверчиво покачивая головами, не до смеха было только Абдыру. Жалкий, поникший, он возбуждал жалость, но Акгыз уже ничем не могла помочь ему. Взгляды их встретились. "Разве я не предупреждала тебя?" — вопрошал взгляд Акгыз. Абдыр потерянно отвернулся. Акгыз вдруг вспомнила его детей. Теперь тюрьмы не миновать, они останутся круглыми сиротами. Сердце Акгыз дрогнуло, на глаза набежали слезы. Не она ли лишила их