Метро 2035: Эмбрион. Начало - Юрий Мори

Валерик уже сидел тут, он следил за Катом, не спуская глаз. И это при том, что по углам стояли, вытянувшись, автоматчики. Крепко все поменялось, ничего не скажешь… Первой из остальных пришла Консуэло, сразу за ней ее отец и Старцев, едва не столкнувшиеся в дверях. Последним примчался увалень Вале-ев, дожевывая что-то на ходу.

Кат и сталкеры сидели за столом совещаний. Зинченко, слегка кривясь, осмотрел пришедших сталкеров раз, потом второй. Затянулся сигаретой.

– Скрудж не придет, – тихо успокоил его Кат. – Съели мужика. Вечная память и земля стекловатой.

Майор хмыкнул, но промолчал. Ждал всех, чтобы зря слова не тратить. Консуэло, напряженная как струна, сидела по другую сторону стола, почти напротив Ката. Он улыбнулся любимой, но в ответ заработал только строгий и какой-то отстраненный взгляд. Невовремя он вернулся? Или теперь всегда нево-время?

– Как Правитель Базы, объявляю собрание высшего командования открытым, – отложив дымящуюся сигарету в пепельницу, возвестил Зинченко.

Кем он себя возомнил, интересно, Наполеоном? Следующий шаг – офицеров в маршалы произвести. А что, маршал Франции Валеев. Звучит! Только вот брызги супа на воротнике мундира не очень соответствуют.

– Группа уважаемого Кима, – он кивнул постаревшему и осунувшемуся сталкеру, – доставила схему криобанка. Рамирес, заберите!

Доктор и Консуэло одновременно протянули руки над столом, но Ким кивнул на Ката:

– У него. Без него бы и не дошли.

Консуэло посмотрела на Ката.

– Да вот она. – Он достал слегка помятый блокнот с распечатками. – Обещал и принес.

– Товарищ начальник, – обратился к Зинченко Ким.

– Господин Правитель, дубина!.. – прошипел Валерик.

– Да? Простите. Так вот, товарищ Правитель! Нам бы координаты обещанного бронетранспортера получить. Как договаривались. Да и пойдем мы с Винни, и так от группы рожки да ножки остались. Ребят надо новых подыскать.

Зинченко задумчиво смотрел на всех: ожидающего ответа Кима, Рамиреса с дочерью, которые, забыв обо всем, листали схемы, тыкая иногда пальцами в страницы. На злого Валерика. На Старцева, как всегда гладко выбритого, подтянутого, умудрявшегося демонстрировать выправку даже сидя. На совершенно спокойного Ката и бледного от ранения Винни. Даже на Валеева глянул, хотя там ничего нового.

– Уважаемый Ким… Выношу вам лично и бойцам группы благодарность, но о бронетранспортере речи быть не может. Вам двоим он не нужен, а Базе будет остро необходим. Для реализации Проекта.

– Вы обещали, – твердо сказал Ким. – И Фомин сперва, но с него уже не спросишь. Лично вы. Так дело не пойдет!

– Еще как пойдет, дорогой сталкер… Валерик, распорядись дать им отдохнуть – водка, обед, а потом доставить товарищей в убежище. На «Проспект Революции». Этих двоих, да. И запретить им вход на Базу пожизненно. Слишком наглые пошли охотники за сокровищами.

Злого, но молчащего Кима и слабо соображающего после ударов по голове Винни вывели охранники. Кат показал толстяку два пальца – второй схрон в центре, известный им обоим. Ким кивнул, что понял: место встречи ясно. Ругаться и требовать оплаты за поход было бесполезно. Кат как-то сразу понял, что и его дела обстоят кисло. Судя по всему, Консуэло слова не скажет, даже если ему прямо здесь отрубят голову. На столе начальника.

– Схема подлинная, доктор? – уточнил Зинченко у Рамиреса. Тот оторвался от распечаток и начал кивать, как сломавшаяся заводная игрушка:

– Да, господин Правитель, именно она! Никаких сомнений! Теперь можно работать.

– Это прекрасно, – нейтральным тоном откликнулся правитель. – Ну что же… Перейдем к исполнению приговора господину Волкову. Учитывая, что он многим помог Базе, я принял решение о замене наказания. Расстрела не будет.

Кат чувствовал подвох, но и начинать здесь драку смысла не видел. До Зинченко ему не добраться, а если начнется стрельба, может пострадать Суля. Эх… Неужели она никак не оценила, что именно ему пришлось для нее сделать?

– Депортация с Базы и вечный запрет на возвращение, – продолжал между тем Зинченко. Он говорил медленно, словно наслаждаясь звуками своего голоса. Может, так оно и было. – Но просто выгнать убийцу начальника Базы – конечно, не наказание. Слабовато как-то, да и при реализации Проекта под ногами будет путаться. Поэтому я решил передать Волкова викингам. А что? И политически красиво, и безнаказанным он там не останется. Вот за это я предлагаю голосовать!

– За! – немедленно откликнулся Валерик.

– Тоже за, – тут же сказал Валеев.

– Гм… – произнес Старцев, но тут же поправился: – За, господин Правитель! Мудрое решение.

– Голосую за предложение, – неожиданно для Ката сказала Консуэло.

Кат посмотрел ей в глаза и увидел только равнодушие. Нет там любви, и никогда не было: давно миновавшая подростковая увлеченность осталась где-то в прошлом. А в будущем Консуэло ему места не было. Смешному, неуклюжему в чем-то, вспыльчивому сталкеру вообще не место здесь, в средоточии власти, силы и реализации глобальных планов. Рылом не вышел.

– И я за! – спохватился доктор Рамирес, хотя его вообще никто не спрашивал. – Александр был полезен для этого задания, но в целом неуправляем и агрессивен. А полковник был моим другом, товарищи!

– Единогласно? Утверждаю, – медленно произнес Зинченко. – Ярцев, распорядись.

Кат понял, что сам себя загнал в ловушку. Помилование? Обойдешься. Никто и не собирался расследовать убийство Фомина. Зачем? Виновный есть, ату его! К викингам. Мудрое, кстати, решение. Зинченко – сволочь последняя, но умом не обижен.

Сталкер вскочил, но подлетевшие по движению брови Валерика безопасники скрутили его моментально. Ката хорошо учили, но их – не хуже. Прямо через рукав куртки ткнулось жало иглы. Кат почувствовал, что мир вокруг сорвался с места и начал раскачиваться. Сперва слегка, пока его обыскивали, забирая все вещи, потом сильнее и сильнее. Вот уже раскрутился на всю, не давая понять, где он, зачем он. Кто он.

Куда-то тащили на сильных руках. В восприятии начались провалы: вот только мелькнула дверь кабинета начальника, а уже дальние коридоры. Потом пост перед лестницей наверх, полукруглые своды над головой, серый бетон. Бросили на пол. Кто-то умело вяжет узлы на ногах, потом закрутили назад обвисшие, будто резиновые руки. Связали и их.

Затем люди пропали. Ушли куда-то? Ничего не понятно. Сонное марево, в котором как в живом тумане ходили живые и мертвые, сменялось редкими моментами полного сознания. Холодно. Это единственное, что Кат знал наверняка. Очень и очень холодно. И рядом стоял человек, посмеивался и что-то говорил.

– Дурак ты, Шурик! Впрочем, остальные не лучше. Но остальные играют по правилам, а ты все время… выламываешься. Будто тебе тесно с нами. Можно подумать, для тебя правила изменят. Нет. Дешевле тебя грохнуть. Так всегда было, ничего и не изменилось. Я тебя напоследок оставлял. Думал, эта дура кубинская тебя любит, хотел сперва всех, кто к тебе хорошо относился, убить. А в конце ее. Чтобы ей, сучонок, плохо было. Очень плохо. Чтобы она сама о смерти просила, искала ее.