Коронация, или Последний из романов - Борис Акунин

– Бомба, Афанасий Степанович. Страшнойразрушительной силы. Внутри там есть такая маленькая к-кнопочка. Если еенадавить, высвобождается взрыватель, а после этого д-достаточно любогосотрясения – к примеру, просто уронить шар на каменный пол – и произойдетвзрыв, после которого не останется ни вас, ни Линда с его людьми, ни самойчасовни. «Орлов», впрочем, уцелеет, потому что он вечен, и п-позднее мынепременно найдем его среди обломков… Вот это вы и должны будете объяснитьдоктору. Скажите, что при малейшем п-признаке нечестной игры вы бросите шар напол. Это единственный аргумент, который на Линда подействует. Так сказать, нашмаленький сюрприз.

– Но бомба ненастоящая? – догадалсяя.

– Уверяю вас – самая что ни на естьн-настоящая. Заряд состоит из гремучей смеси, изобретенной химикамиИмператорской минно-артиллерийской лаборатории. Комиссия Главногоартиллерийского управления не одобрила смесь из-за ее чрезмернойвзрывоопасности. Если вас станут обыскивать при посадке в к-карету, вы скажете,что шар – это футляр для «Орлова», и открывать его ни в коем случае непозволите. Заявите, что иначе поездка отменяется. Впрочем, если за вами приедеттот же самый безмолвный кучер, дискуссия маловероятна.

Эраст Петрович взял в руки шар, поддел ногтемедва заметную крышечку.

– «Орлов» и в самом деле хранится внутри,в верхнем отделении сферы. Вынимая камень, чтобы передать его д-для проверки,вы нажмёте вот сюда и тем самым задействуете механизм. В карете этого ни в коемслучае не делайте – иначе от тряски может произойти взрыв. А уже нажав кнопку,вы сообщите Линду или его людям о том, что это за игрушка.

Я заглянул внутрь шара. В круглой выемке,поблескивая голубоватым, неярким светом, лежала бесценная реликвия домаРомановых. Вблизи чудесный камень показался мне похожим на резную хрустальнуюручку вроде тех, которыми украшен комод в гардеробной великой княгини. Честноговоря, гораздо большее впечатление на меня произвела красная металлическаякнопочка, почти незаметная на фоне алого бархата.

Вытерев пот со лба, я посмотрел на Эмилию. Принеудачном обороте дела, или же если я совершу оплошность, мы погибнем вместе, икуски наших тел перемешаются. Она спокойно кивнула мне, словно говоря: ничего,я в вас верю и всё непременно закончится благополучно.

– Но что дальше? – спросил я. –Взрываться Линд не захочет, это ясно, и правил игры не нарушит. Он вернет намМихаила Георгиевича, а сам уйдет каким-нибудь хитрым лазом. И «Орлов» будетнавсегда утрачен.

– Этого не должно произойти ни в коемслучае! – впервые вступил в разговор Карнович. – Помните, господинФандорин, за «Орлова» вы поручились головой.

Словно не слыша полковника, Фандорин улыбнулсямне:

– На этот случай, Зюкин, у меняпредусмотрен для доктора еще один сюрприз.

Однако улыбка, и в самом деле совершеннонеуместная в данной ситуации, сразу же исчезла, сменившись выражением смущенными, пожалуй, даже сконфуженным.

– Эмилия, Афанасий Степанович… Риск,которому вы подвергаетесь, б-безусловно велик. Линд – человек парадоксальногоума, его поступки и реакции часто непредсказуемы. План планом, но можетпроизойти всё что угодно. А ведь вы, Эмилия, дама и к тому же даже не являетесьроссийской подданной…

– Пусть хиск, это ничего. Нужно спасатьмаленький пхинц, – с величавым достоинством сказала мадемуазель. – Номы, я и месье Зьюкин, будем больше спокойны, если знать, какой еще surprise выпхидумали.

Фандорин осторожно закрыл золотую крышку, иголубоватое сияние, мерцавшее над столом, погасло.

– Лучше вам этого не знать. Это должнобыть неожиданностью и для вас д-двоих. Иначе дело может сорваться.

* * *

Странное дело – оказавшись вдвоем в темной,наглухо закрытой от внешнего мира карете, мы долгое время не произносили нислова. Я прислушивался к ровному дыханию мадемуазель и со временем, когда глазасвыклись с мраком, стал различать ее смутный силуэт. Мне хотелось услышать ееголос, сказать ей что-нибудь ободряющее, но, как обычно, я все не мог подыскатьуместных слов. На коленях лежал металлический шар, и, хоть взрыватель еще былне включен, я держал адскую машину обеими руками.

Напрасно я опасался, что у меня возникнуттрения с посланцем доктора Линда из-за увесистого узелка странной круглойформы. Первый этап операции прошел гладко – как говорят в народе, без сучка,без занозинки.

Мы с мадемуазель не простояли в храме и пятиминут, как некий мальчишка, по виду из обычных попрошаек, что вечно толкутся напаперти, протянул мне записку – еще и пришлось дать паршивцу пятиалтынный изсобственных денег. Прижавшись друг к другу плечами, мы развернули листок (яопять ощутил легкий аромат «Графа Эссекса») и прочли одну коротенькую строчку:«L'église de Ilya Prorok»[28]. Я не знал, где это, номадемуазель, успевшая в доскональности изучить все окрестные улицы и переулки,уверенно повела меня за собой.

Через несколько минут мы были уже возленебольшой церковки, а у соседнего дома ожидала черная карета с занавешеннымиокнами, весьма похожая на ту, что я видел неделю назад, хоть и не поручусь, чтота самая. С козел спрыгнул высокий человек в низко надвинутой шляпе, так чтовиднелась только густая черная борода. Ни слова не говоря, открыл дверцу ипротолкнул мадемуазель внутрь.

Показывая узелок, я суровым голосом произнес заранееприготовленную фразу:

– Это предмет обмена. Трогать нельзя.

Не знаю, понял ли он меня, но к узелку непритронулся. Присел на корточки и очень быстро провел ладонями по всему моемутелу, не постыдившись коснуться самых укромных мест.

– Позвольте, сударь… – не выдержаля, но обыск уже закончился.

Бородатый молча толкнул меня в спину, яподнялся в экипаж, и дверца захлопнулась. Раздался скрежет засова. Каретакачнулась, и мы поехали.

Прошло, наверное, не менее получаса, преждечем между нами завязался разговор. И начала его мадемуазель, потому что я так ине придумал, с чего начать.

– Стханно, – сказала она, когда наповороте карету качнуло и мы дотронулись друг до друга плечами. – Стханно,что сегодня он меня не обласкал.

– Что? – удивился я.

– Как это – perquisitionner?

– А, обыскал.

– Да, спасибо. Стханно, что не обыскал.Обычно обыскал. Если знать, можно было спхятать в панталон маленький пистолет.

Я позволил себе наклониться к ее уху ишепнуть:

– У нас есть оружие получше. – Ипохлопал рукой по бомбе.