Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - Эндрю Лоуни

1 октября 1949 года была создана Китайская Народная Республика, и Мао стал председателем правительства страны. На следующий день Советский Союз установил дипломатические отношения с новой республикой. Британцы некоторое время колебались, зондируя почву в Содружестве и других странах, но в январе 1950 года сделали то же самое. В следующем месяце правительства СССР и Китая подписали тридцатилетний договор о дружбе, который также предусматривал передачу займа размером 300 миллионов долларов Китаю. Бёрджесс проанализировал реакцию и заявил, что это видимая часть рисунка в «хронологическом ковре» отношений между двумя странами, показывающая «тщательное, успешное и детальное китайско-советское планирование и координацию нескольких последних мероприятий». Бёрджесс считал договор рассчитанным на «укрепление а) китайско-советских отношений против Запада, и б) позиции китайских коммунистов и в Китае, и в дальневосточных освободительных движениях»[611].

25 июня 1950 года 175 тысяч северокорейских солдат пересекли 38-ю параллель и направились к Сеулу. Так началась корейская война. Бёрджесс уже в который раз оказался в центре мировых событий.

14 февраля 1949 года Гарольд Николсон написал Робину Моэму: «Здесь все по-прежнему, за исключением одного события. Событие заключается в том, что Гай Бёрджесс, выйдя в полночь из ночного клуба, свалился с каменной лестницы, сломал локоть, сильно ушиб голову и три ребра. С ним был мистер Фред Уорнер, который погрузил его, окровавленного, в такси и отвез домой. Гай был без чувств, и Фред (который, судя по всему, был изрядно навеселе) стал звонить всем известным ему докторам. Ответа он не получил и всю ночь оставался со стонущим Гаем. На рассвете он добрался до Джеки, и в конце концов, совместными усилиями, они нашли доктора, который отвез Гая в госпиталь Мидлсекса, где он теперь находится под наблюдением – терпеливый и смелый. Ты и я – если с кем-то из нас приключится нечто подобное – будем звонить в госпиталь и вызывать карету скорой помощи. Это не пришло в голову Фреду, который теперь испытывает чувство вины и стыда из-за своей некомпетентности»[612].

Речь шла о Ромилли-клубе (раньше он назывался Le Boeuf sur le Toit), и Бёрджесс свалился с лестницы после пьяного поединка с Уорнером. Ему рекомендовали отдых и восстановление сил, и, проведя десять дней в госпитале, Бёрджесс поехал с матерью сначала в Уиклоу в Ирландии, а потом в Дублин – в отель «Шелбурн».

Там его увидел писатель Теренс де Вер Уайт.

«Он путешествовал с матерью, тихой, спокойной дамой. Он сразу привлек к себе внимание. Темноволосый, со сверкающими глазами, был или плохо сохранившимся юнцом, или хорошо сохранившимся мужчиной среднего возраста – я не мог понять, кем именно… Он работал в Форин Офис, а в Ирландии отдыхал после несчастного случая в Реформ-клубе, где он упал с лестницы. В результате он был вынужден, по указанию врачей, воздерживаться от алкоголя, и, когда нарушал это правило, результаты были весьма плачевными. Я заметил, что он пил томатный сок, что было на него не похоже»[613].

Мужчины расстались через час, поскольку Бёрджесс собирался в театр. Вскоре после этого, 4 марта, де Веру Уайту позвонили и спросили, может ли выступить свидетелем для Бёрджесса в Дублинском районном суде. Гая обвинили «в вождении автомобиля в состоянии алкогольного опьянения, необдуманном вождении и опасном вождении» двумя днями ранее – на Грэфтон-стрит. «После предъявления таких свидетельств, как нетвердая походка и сильный запах алкоголя, Бёрджесс был приглашен к мировому судье. …Ему предложили объяснить, как это согласуется с его утверждением, что он не пьет ничего, кроме чая»[614]. Гай вежливо ответил, что, вероятно, томатный сок был испорчен, и указал на де Вера Уайта, который был вынужден прийти и подробно рассказать о вечере.

Со стороны защиты выступил старый школьный приятель Бёрджесса Дермот Макгилликади. Он сделал свое дело. Обвинение было снято, и судья назвал Бёрджесса «блестящим человеком, только очень измученным и нервным… человеком изысканного вкуса – он как раз возвращался после спектакля в театре Аббатства, когда произошел несчастный случай»[615].

По утверждению доктора, приятеля Макгилликади, осмотревшего Бёрджесса в полицейском участке, «от его дыхания не было запаха алкоголя, который свидетели могли почувствовать. Он непрерывно курил, его речь была сбивчивой, и, когда его попросили пройти по прямой, он, определенно, шатался и прихрамывал. Вероятно, травма головы оказалась сильнее, чем предполагалось первоначально»[616].

После падения Бёрджесс страдал от головных болей и бессонницы. Он принимал нембутал, чтобы уснуть, и бензедрин, чтобы проснуться. Запасы таблеток он пополнял от сестры Питера Шейлы. Дозы были лошадиными, и Рис впоследствии писал: «Лекарства в сочетании с алкоголем делали его безразличным на более или менее длительные периоды, когда он, если не пребывал в мрачном молчании, говорил неразборчиво и бессвязно… и, похоже, не понимал, что ему говорили»[617].