Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - Эндрю Лоуни

Если Эйлин была несчастна, а Филби нервничал из-за их нового жильца, дети Филби – Джозефина, Джон, Томми и Миранда – были от него в восторге. Он всегда покупал им подарки – включая большой вигвам – и интересовался их играми, в особенности электрической железной дорогой Джона, занимавшей изрядную часть дома. Поезда объезжали препятствия – например, бутылку виски. Джон Филби позже вспоминал: «Я помню его потемневшие от никотина пальцы. Он обкусывал ногти, и от него всегда пахло чесноком. Спустя много лет в Москве отец сказал мне, что Бёрджесс хранил свой револьвер, полученный от КГБ, и камеру под моей кроватью»[648].

Бёрджесс всегда любил детей, и у него было несколько крестных – включая Джозефину Филби, а также сыновей Горонви Риса и его коллеги по МИ-5 Кембалла Джонстона. Нэнси Макдональд Херви, жившая по соседству с Филби, вспоминала: «Гай Бёрджесс относился к нам с большим дружелюбием, и мы считали его отличным парнем. Мы называли его «дядя Гай», возможно, потому, что так его звала Джозефина, но также потому, что мы всегда называли друзей наших родителей «тетя» или «дядя». Гай Бёрджесс ездил на автомобиле с откидным верхом – модель я не знаю. Он неоднократно катал нас по окрестностям и получал от этого не меньше удовольствия, чем мы. В те дни было очень круто кататься на автомобиле с откидным верхом, да и компания дяди Гая была приятной. …Он был веселый и взъерошенный»[649].

Если Бёрджесс и знал о реакции чиновников Форин Офис на свое назначение, он не делал попыток завоевать их одобрение. Все новые служащие посольства обычно первым делом посещали Фрэнсиса Томпсона, главу службы безопасности, для получения инструктажа по вопросам безопасности. Бёрджесс этого не сделал, но все же встретился с Томпсоном после того, как то-то доложил, что видел на столе у Бёрджесса оставленные им без присмотра конфиденциальные документы. Томпсон сам явился к Бёрджессу и объяснил, что он нарушил правила безопасности. «Один из моих людей видел вчера вечером у вас на столе документы, которые должны быть возвращены в канцелярию. Согласно нашим правилам, вы должны написать объяснение», – сказал ему Томпсон. Но Бёрджесс даже не извинился, что сделал бы любой на его месте. Томпсон посоветовал ему впредь быть внимательнее. «Бёрджесс посмотрел на меня свысока, и я ушел. Мне показалось, что он крайне недружелюбен и немного напуган»[650].

Роль Бёрджесса в посольстве не вполне понятна, частично потому, что никому он был там не нужен и никто не знал, что с ним делать. Но, кроме того, существует очень много противоречивых сообщений о том, чем он там занимался, но мало официальных подтверждений[651]. В посольстве работало около 900 человек, размещенных на разных территориях, но самая важная работа выполнялась в канцелярии на Массачусеттс-авеню. Здесь располагался кабинет Бёрджесса.

Рядом с ним находился кабинет Филби, главы отделения МИ-6, и его секретарши Эстер Уитфилд. Напротив него располагался кабинет лорда Джеллико, занимавшегося балканскими вопросами. Здесь же сидел Джеффри Патерсон, представитель МИ-5, а напротив – доктор Уилфрид Манн, занимавшийся разведкой в сфере атомной энергии. Эта часть посольства с оконными решетками и замками на всех дверях называлась «галереей жуликов». Вероятно, Бёрджесс был как-то связан с разведкой, пропагандой и необходимостью надежной связи. Также ясно из листов рассылки, что Бёрджесс, даже будучи всего лишь вторым секретарем, получал секретные материалы.

Согласно Деннису Гринхиллу, сначала предполагалось, что Бёрджесс будет работать на консула Хуберта Грейвза, который занимался дальневосточными проблемами, но тот отказался иметь дело со столь колоритной личностью. Тогда глава канцелярии Бернард Берроуз попытался навязать Бёрджесса Гринхиллу, главе отдела Среднего Востока и Кореи. Тот отказался, поскольку коллеги из Госдепартамента не «любят, когда им подсовывают нового молодого человека, не имеющего знаний о регионе». Но к нему не прислушались. Позже Гринхилл вспоминал, что Бёрджесс сразу же выразил полнейшую незаинтересованность в регионе Среднего Востока, и я вскоре прекратил тщетные попытки втянуть его в работу»[652]. Представляется, что у Бёрджесса были инструкции собирать информацию, используя свои обширные социальные связи, и писать общие отчеты об американской сцене[653].

Между тем нет сомнений в том, что он работал над дальневосточными вопросами. К примеру, его фамилия значится в листе рассылки секретной телеграммы, касающейся передвижения китайских войск, в котором, кроме него, был только посол, военный атташе и Гринхилл. Также в архивах посольства есть рапорт Бёрджесса Гринхиллу и Грейвзу от 29 августа 1950 года, содержащий информацию от китайского военного атташе[654].

Документация показывает, что с момента своего прибытия в начале августа до конца ноября, будучи помощником Гринхилла, Бёрджесс также считался кандидатом в члены английской делегации в Дальневосточной комиссии. Эта комиссия, куда входили представители одиннадцати стран, в том числе Советского Союза, была создана в 1945 году ООН, чтобы обеспечить выполнение Японией условий капитуляции. Однако ее проигнорировал Макартур, да и Советы вышли из нее в феврале 1950 года, поскольку в ней не было представителей китайского коммунистического правительства. Положение определенно давало Бёрджессу доступ к секретным документам, но в этом не было ничего удивительного. Он также входил в состав самых разных комитетов и комиссий, в том числе репарационной, и подкомитетов, занимающихся укреплением демократических тенденций, военными преступниками и др. Но поскольку многие из комитетов и подкомитетов не собирались в то время, когда он был в Вашингтоне, вряд ли его обязанности были обременительными.

Официальный представитель Госдепартамента в подкомитете, занимавшемся делами союзников в Японии, на допросе в ФБР вспомнила, что «после того, как Бёрджесс вошел в подкомитет, он был намного более открыт для сотрудничества с США в этом направлении, чем предыдущий британский представитель». Она сказала, что он с уважением относился к работе комитета и твердо верил в необходимость сотрудничества между США и Британией. Хотя она не раз замечала, что «от него по утрам пахнет алкоголем, и сделала вывод, что он склонен к злоупотреблению спиртными напитками»[655].