Стрекоза и Муравей - Светлана Становая

— Начни с того, как ты нашла замену мне, — перебил Юра. — Я повторяю свой вопрос: чего ты хочешь?

— Помощи, Юра. Мне нужна твоя поддержка, как ты не понимаешь? Я беременная, одинокая, незамужняя, как мне выжить в нашем жестоком мире?

Показалось, или в голосе Даши он услышал слёзы?

— Сколько?

Даша назвала сумму. Юра покачал головой — она никогда не отличалась экономией и бережливостью, а сейчас совсем разошлась. У него были сбережения, но с такими Дашиными аппетитами их надолго не хватит.

— Столько не дам, — ответил он. — Оплачу квартиру на полгода вперёд и положу тебе на карту, всё. Потом, когда родишь, буду ежемесячно выдавать определённую сумму. На жизнь хватит, на Дубай и норковые шубы нет.

— Юра! Мне витамины нужны, отдых, новая одежда! Ещё месяц и я ни во что не влезу, как ты не понимаешь? Мне мало.

Юра не слушал.

— Почему ты сказала только сейчас?

— Я пыталась, я не хотела тебя шокировать, старалась подготовить намёками, навести на мысль, но ты каждый раз уклонялся от откровенного разговора, — Даша обиженно поджала губы. — Надеюсь, сегодня ты не выгонишь меня на улицу, на ночь глядя?

— Я вызову такси, ночевать будешь в гостинице.

— В люксе! — быстро уточнила Даша. — Ты не представляешь, как тяжело быть в положении, это же мука, хуже болезни. Никаких эконом номеров, мне нужен хороший сон.

Даша зашмыгала носом, прижала к глазам салфетку.

Пожалуй, хорошего сна теперь долго ни у кого не будет, уж у Юры-то точно. Бедная Лиля, что она сейчас думает о нём? Что мужчина, который её обнимал, целовал и шептал о своей любви — козёл и поддонок? Стыдно признаться, но Дашин ребёнок его не интересовал, ничуть, нисколько. В душе боролись порядочность и злость: у малыша должны быть оба родителя, пусть даже они живут раздельно. Придётся волей-неволей общаться с Дашей, выслушивать её жалобы и требования, заботиться. После всего, что она ему устроила, после позора на работе, гнусных шепотков за спиной, усмешек и косых взглядов. Как она забеременела, они же делали всё, чтобы подобного не произошло?

Дашино настроение резко улучшилось, едва её телефон звякнул смской.

— Получила, — подтвердила она. — Юра…

Даша не успела договорить — в дверь опять позвонили. Что сегодня за день, к нему за месяц не пришло столько людей!

— Кто пришёл? — с любопытством спросила Даша.

— Угадай, — хмыкнул Юра.

Даша бы не угадала, Юра тоже. За дверью стояла Ксения.

— Как ты, Юрочка? — с порога проворковала она. — Лучше? Я суп принесла, ещё горячий, и котлеток куриных, сейчас разогрею, поешь. Температуру догадался измерить? В городе гуляет вирус, осень самое опасное время для здоровья. Почему меня не позвал? Целый день один, больной, заброшенный, некому стакан воды подать…

Ксения замолчала и опустила сумки на пол.

— Я подам, надо? Одного стакана хватит? — уточнила Даша.

Ксения посмотрела на него, на Дашу, неторопливо сняла обувь и отнесла на кухню сумки.

— Ты кто? — спросила она Дашу так, словно Юры и не было рядом.

— А ты кто? — злорадно улыбнулась Даша.

Вытянула ноги, сложила руки на животе, наглядно демонстрируя своё положение.

— Девушки, обойдёмся без ссоры, — сказал Юра.

— Обойдёмся, — легко согласилась Ксения. — Это твоя бывшая, да? Которая невеста? Чего явилась, живот показать?

Даша явно не ожидала такой реакции, растерянно посмотрела на Юру, но быстро взяла себя в руки:

— Для провинциалки ты слишком разговорчивая, — не осталась она в долгу. — Супчик принесла, да? Котлетки? Путь к сердцу мужчины лежит через желудок?

— Сама давно столичной стала? — спросила Ксения. — Зачем явилась, кто тебя звал? Езжай домой, в деревне по тебе куры соскучились. Вы расстались, женаты никогда не были, какие претензии, я не понимаю?

— Мои претензии со мной! — Даша легонько хлопнула себя ладонью по животу. — Заметила? Или справку показать?

— Засунь её знаешь куда? Справкой напугала! Это ещё доказать надо, что Юра при делах, так что ни на что не рассчитывай. Родишь, сделаешь ребёнку тест ДНК, тогда и приходи.

— Никаких тестов моему ребёнку, я не позволю! — взвизгнула Даша.

— О! Значит, точно не Юрин, — обрадовалась Ксения.

Юра попытался что-то сказать, успокоить двух разъярённых женщин, но они его не услышали.

— Между прочим, ты здесь сегодня не первая, — злобно сообщила Даша. — Недавно одна подруга у него уже побывала.

— Тебя не касается, кто у него был, сами разберёмся, — не растерялась Ксения. — Убирайся!

— Не смей мне указывать! — взвизгнула Даша. — Я мать его будущего ребёнка! Откажется платить — подам на алименты, и не только малышу, мне тоже. Так что советую рот закрыть и со мной не ссориться, если не хочешь, чтобы я испортила вам жизнь.

Ксения подошла ближе, склонилась над Дашей:

— Тогда и я рожу и подам, что тебе достанется? Больше, чем закон позволяет, с него не высчитают, то есть сумму поделят нам пополам, думаешь, много тебе перепадёт? А если ты немедленно отсюда не уйдёшь, я сама, лично, тебя вышвырну и не посмотрю на живот. Поняла?

Он спит и ему снится кошмар? Попал в театр абсурда, исполняет роль без слов, может, он просто декорация, реквизит, как шкаф или диван? Или он стал прозрачным, незаметным, словно потусторонняя сущность? Иначе, почему две чужие женщины ругаются и делят его, как собаки кость? Когда он дал понять, что его мнение можно не учитывать, что он — всего лишь кошелёк, который надо отжать у соперницы?

Юра вышел на кухню, достал телефон, набрал номер.

Оператор не обманула — машины прибыли быстро.

Юра подхватил под руку Дашу, в другую руку взял её чемодан, кивнул Ксении:

— Забери свои сумки!

Вывел обеих на лестничную площадку, вызвал лифт.

— Внизу ждут две машины, выбирайте любую и уезжайте, — начал он.

— Куда? — удивилась Ксения.

— Куда хотите.

— А деньги? — не растерялась Даша.

— Сами заплатите. И чтобы больше я вас здесь не видел.

Юра зашёл в квартиру, захлопнул дверь.

Лиля

У всех мамы как мамы, а с её даже в депрессию нормально не удариться! Лиля плакала, жаловалась, ругала коварного Юру, а мама, вместо того чтобы пожалеть дочь, спокойно сидела за столом и раскладывала карточный пасьянс.

— Странно, вроде должно сойтись, но опять не та карта, — сокрушалась она.

— У дочери жизнь разбилась, а ты карты тасуешь, — обиделась Лиля.