Сроки службы - Марко Клоос

– Радар начинает что-то улавливать, – говорит она. – Перестану-ка я прощупывать ее лучом. Не хватало еще хозяев разозлить.

Маячок посылает свои непрерывные бездумные электронные стенания с противоположной стороны башни. Халли снижается, одновременно совершая левый разворот, и мне открывается прекрасный вид на эту «постройку». Теперь до нее меньше четверти километра, и я замечаю на поверхности маленькие неровности, которых не видел раньше, нерегулярные наросты и выступы, из-за которых башня еще больше походит на растение.

– Сто пятьдесят метров, – говорит Халли. – Ниже я опуститься не решусь.

Место, где второй десантный корабль рухнул на поверхность планеты, заметить легко. На земле виден след удара, всего в нескольких десятках метров от башни, и выжженная борозда, уходящая от точки падения. В конце почерневшего шрама на каменистой почве находится искалеченный остов того, что было Жалом-Шесть-Один. Останки корабля искорежены так сильно, что я не понял бы, что это, если бы не видел «Осу» в неповрежденном состоянии. Халли пролетает над местом крушения, и я вижу, что некоторые обломки все еще пылают.

– Парашютов не видно? – спрашивает Халли.

– Не знаю. Как они выглядят?

– Снаружи купол маскировочного цвета, внутри – оранжевый. Его можно использовать как сигнальный маркер для поисковых птичек.

Мы облетаем место катастрофы, и я осматриваю его, но не вижу ничего, кроме сломанных и искореженных обломков корабля. Бросив взгляд на основание башни, я замечаю еще кое-что – подпалины и выбоины от пуль, пятнающие поверхность ствола.

– Похоже, твои приятели пытались отстрелить от нее кусочек, – сообщаю я Халли и показываю на повреждения. Она смотрит на стебель и быстро распознает следы выстрелов.

– Ну конечно. Кто бы сомневался. Рикман, тупица, думает исключительно яйцами. Естественно, он попытался атаковать эту штуку.

– Интересно, как они сбили корабль. Думаешь, у них есть оружие?

– Я не слишком хочу в этом убеждаться, – говорит Халли. – Давай-ка убираться отсюда, пока мы не узнали точно.

– Внимание всему экипажу «Версаля». Говорит старший помощник. Оставайтесь на местах приземления и не пытайтесь достичь поселений колонистов. На планете агрессивный противник, и я приказываю вам затаиться и избегать контакта до прибытия спасательного корабля. Повторяю, не пытайтесь достичь поселений колонистов и не ввязывайтесь в бой, если вас не атакуют.

Мы поднялись высоко, намного выше туч, и старпом передает одно и то же сообщение каждые несколько минут. Мы получили несколько ответов от наших людей, приземлившихся на планету, но, к моему облегчению, старший помощник отказал им всем в просьбе подняться на корабль. Мне не нравится, что мы их бросаем, конечно, но грузовой отсек «Осы» для них не безопаснее лежащей на земле капсулы, а я не хочу снова спускаться в царящий внизу кошмар и находить новые дурные известия. В любом случае, оставшегося топлива едва хватит, чтобы без проблем вернуться на станцию терраформирования, где ждет нас остальной экипаж.

– Задницы нам надрали, как беспомощным детям, – говорит мне Халли, пока старпом занимает корабельное радио, сидя в кресле механика. – Корабль сбит, колония уничтожена, и теперь они просто здесь обустраиваются.

– Не думаю даже, что нам пытались надрать задницы, – отвечаю я и содрогаюсь от свежих еще воспоминаний о сотнях поселенцев, лежащих мертвыми на улицах города, без видимых ран или следов на зданиях. – Колонию ведь не уничтожили. Просто обработали. Как будто выкурили муравьев из кухонного шкафа, представляешь? Бросили туда палочку от паразитов, потом вернутся, чтобы вымести тела.

– Веселенькая мысль, – говорит она. – Как будто настоящее оружие на нас пожалели.

Слева от нас местное светило, Капелла А, готовится коснуться горизонта. Оно выглядит больше и бледнее, чем наше земное Солнце, но зрелище все равно захватывающее, словно вдалеке взрывается водородная бомба. Небо на горизонте сочных оттенков оранжевого, красного и темно-фиолетового. Я долго смотрю на свой первый внеземной закат, а потом понимаю, что не могу вспомнить, наблюдал ли хоть раз за закатом на Земле.

– Ну, – говорит Халли, – я надеюсь, что флот пришлет что-то побольше фрегата, чтобы проверить, куда мы делись, а то скоро с неба посыплются еще спасательные капсулы.

* * *

Ночь на Капелле А черна как деготь. У планеты нет спутника, чтобы послужить ночным светилом. Как только гаснет последний луч местного солнца, мир снаружи исчезает. Я не могу даже различить изломанную линию горизонта перед нами, и отсутствие визуальных ориентиров сбивает меня с толку.

– Опусти щиток и щелкни выключателем над бровью, – говорит мне Халли, когда я озвучиваю свое беспокойство. – У этого ведерка для мозгов есть ИК-визор и ночное видение.

Пока мы медленно преодолеваем горный хребет, и двигатели изо всех сил пытаются удержать нас в паре тысяч метров над высочайшими из вершин, Халли пытается связаться со станцией терраформирования, до которой остается еще несколько сот километров.

– Терраформировщик Уиллоуби-Четыре-Семь, это Жало-Шесть-Два. Как слышите меня, прием?

Я ожидаю, что в моих наушниках снова не будет ничего, кроме тишины, но станция отвечает почти немедленно:

– Слышу вас, Жало-Шесть-Два. Рад, что вы вернулись.

– Четыре-Семь, мы в двухстах девяноста километрах от вас, готовимся приземляться. Как у вас погодка?

– Паршивая, – сообщают ей. – Сильный ливень, видимость меньше четверти километра, ветер в тридцать узлов в направлении сто восемьдесят. Уверены, что хотите садиться в таком бардаке?

– А нам больше некуда деться, – отвечает Халли. – У меня топлива еще на полчаса. Так что придется садиться или у вас, или в поле. Просто зажгите для меня все огни. Я найду комплекс по радару, а остальное сделаю на глаз.

– Вас понял, Шесть-Два. Включим все огни. Удачи, будьте осторожны.

Халли смотрит на меня и хохочет:

– «Будьте осторожны»? Мы в безоружном корабле, почти без топлива, на планете, полной недружелюбных гигантских тварей, собираемся садиться в непогоду без САП, а он говорит, чтобы я была осторожной.

– Я передумал насчет карьеры во флоте, – говорю я Халли. – Если выберемся с этого булыжника, займусь перекладыванием бумажек или буду белье в прачечной гладить. Найду спокойную работенку на какой-нибудь космической станции.

– Не выйдет, сынок, – говорит из-за спины старпом. Я так устал, что даже не слышал, как он вошел в кабину. – Жаль тебя разочаровывать, но мы тут только что наткнулись на первую инопланетную расу, встреченную человечеством. Если выберемся с этого булыжника, ты будешь одним из самых известных людей на всем флоте. Как только с нами разведка разберется, конечно.

* * *

К тому времени как мы снова зависаем над станцией терраформирования, я окончательно готов продолжить карьеру в службе обеспечения, подальше от десантных кораблей и спасательных капсул. Мы спускаемся в тучи, и корабль, кажется, толкают со всех сторон сразу, но Халли хладнокровно справляется с управлением, и я снова затыкаюсь и пытаюсь слиться с креслом. Даже с включенным инфракрасным режимом я не вижу огней на зданиях станции, пока мы не оказываемся в паре сотен метров над посадочной площадкой. А потом мы приземляемся, прежде чем я успеваю испугаться скорости спуска. Как только полозья корабля опираются на гравий площадки, Халли вырубает тягу и резко выдыхает.