📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаПисьма к императору Александру III, 1881–1894 - Владимир Мещерский

Письма к императору Александру III, 1881–1894 - Владимир Мещерский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 250
Перейти на страницу:

Обращаемся к здравому смыслу всякого беспристрастного человека: есть ли вероятие, что толковые крестьяне, безо всякого основания и повода обругали бы в сердцах кого-нибудь “социалистом”? Почему “социалист”? Но, скажут, они могли по личной злобе оклеветать человека ложным доносом. Нет, они бросили в него это слово не пред властями и не на суде, а в личной размолвке. Это не было доносом; это могло быть только оскорблением. Но какой смысл браниться безо всякого повода “социалист”? Стало оно доносом только будучи подтверждено ими на суде, к которому они были привлечены своим противником. Не очевидно ли, что прежде чем их свидетелей обвинять во лжесвидетельстве, нужно было рассмотреть на суде дело о ложном доносе?

Что же делает обвинительная камера? Прежде чем установлен главный факт обвинения, она обезоруживает подсудимых, отнимая у них свидетелей, которых сажает вместе с ними на скамью подсудимых. Если бы оказалось верным, что эти крестьяне убеждали свидетелей не кривить душой и показывать правду на суде, то разве это было бы преступным деянием?

Дело это вскоре должно рассматриваться в одном из окружных судов. Вот суду случай показать, что он умеет быть справедливым. Суд может, и должен, дать защите обвиняемых полный простор. Они не могут иначе оправдывать себя, как обвиняя своего противника. Не они привлекли его к суду; он преследует их. Пусть же суд даст им возможность изобличить его, если они обладают для этого уважительными доказательствами. Но есть ли раскрытие правды главное назначение и истинная задача суда?

Бог знает, впрочем, какое последует решение. Быть может этих людей, столько лет и с таким самопожертвованием, без всяких видов на какие-либо поощрения и награды, как это бывает в сферах повыше, – людей боровшихся в своей маленькой местности со злом, от которого страдала вся Россия, может быть их сошлют “в места не столь отдаленные”. Смеем думать, что судьба этих маленьких людей не безразлична для правительства. В их лице оно, именно оно, потерпит поражение и очень чувствительное».

Воскресенье 22 сентября

Сегодня заходит ко мне [А. Н.] Майков, бледный и расстроенный.

– Слыхали, говорит, что-нибудь?

– Ничего не слыхал.

– В «Nord Deutche Zeitung»[238] напечатано, что в Копенгагене стреляли в Государя, в саду, и попали в часы.

Я сделал все, что мог, чтобы успокоить и разуверить старика-поэта.

«Такие известия приносят счастье, – подумал я, – Тому, про Которого их сочиняют!» Но была еще тревога. В «Нов[ом] времени» появилась сегодня телеграмма из Асхабада, извещающая о взятии Герата англичанами и о какой-то 12 тысячной армии англо-индийской, появившейся под нашим носом! О первом известии ничего ни от кого не слыхал в течение целого дня; от второго известия, очевидно ложного, заболтали по всему Петербургу много.

Но разумеется вечером поздно пришла депеша из Лондона, назвавшая это известие «Нов[ого] вр[емени]» из Асхабада нелепостью.

Но вот что, увы, не нелепость – это общий говор, похожий на стон и вопль – по поводу страшного обмеления Волги, начинающего уже становиться угрозою всей торговле по Волге. И говор этот потому так громок, что доселе не принимается М[инистерств]ом путей сообщений никаких серьезных и радикальных мер против этого страшного, всей России грозящего бедствия. Этот вопрос, по отзывам людей, сведущих о нем, должен стать во главе всех насущных русских экономических вопросов для Министерства путей сообщений, и каждый пропускаемый им день только усиливает и увеличивает затруднения и расходы для будущего.

Понедельник 23 сентября

Дремота, царящая в Петербурге, не изменяется. Немного более толков о политике по поводу газетных статей, и больше ничего.

Нет и намека на серьезное мнение, нет и помину на то, что принято называть общественным настроением.

Скорее из Москвы веет серьезным. Там «Моск[овские] вед[омости]» довольно определительно высказались по болгарскому вопросу[239]: князь Болгарский должен быть генерал-губернат[ором] Румелии, а Македония должна стать к Турции в те же отношения, как была Румелия после Берлинского трактата.

По-видимому это определенно; но что помешает Сербии поднять знамя войны, с тайною поддержкою Австрии для приобретения Македонии? Достаточно этого, чтобы вспыхнул опять-таки пожар на всю ширь Балканского полуострова.

Все это так, но смею думать, что прежде всего хорошо было бы нам иметь на Черном море эскадру и транспорты на всякий случай. Мне кажется, что это важнее всего, ибо при нынешнем положении умов и фактов на Балканском полуострове верить в прочность какого-либо дипломатического разрешения вопроса – и в особенности в продолжительность statu quo какого бы то ни было – невозможно.

Час смерти Турции слишком явно приходит, чтобы можно было не тревожиться за участь Босфора и Дарданелл[240].

А без флота в Черном море – если вспыхнет славянский пожар, мы проигрываем партию бесповоротно.

Кроме посылки туда судов, какое громадное экономическое значение для всего юга имело бы немедленное усиление судостроительства во всех портах Черного моря, где сие только возможно. Сколько тысяч рук получили бы заработок… И пришлось ли бы столько морских офицеров увольнять по цензу? Они понадобились бы…

Вторник 24 сентября

Интересный факт узнал от [П. А.] Грессера сегодня; интересный и отрадный; с тех пор, как студенты 1 курса надели мундир[241], ни одного студента не было за эти 11/2 месяца замешанного в какой-либо истории.

Курьезен и следующий факт: студенты старших курсов говорят: давно бы следовало завести мундиры!

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 250
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?