Однажды я встретила волка - Анна Клирик

class="p1">— На сторону Филлата встала Кама. Она повела за собой почти всех охотниц клана. Еще несколько воинов…

— И Мигир наверняка, — фыркнул Лик.

Тир опустил голову, и его глаза лукаво сверкнули.

— Мне так приятно это говорить… тут ты ошибся, друг.

Лик переглянулся с сестрой.

— Что?

— Мигир встал на твою защиту. Заявил, что место первого воина получат только через его труп и что ты должен стоять во главе. Виран и Лари поддержали его. Знаешь, в большинстве своем клан разделился на охотников и воинов — за парой редких исключений.

— А волчицы-няньки? А ма… Дииса?

— Про нее ничего не знаю. Она не выходила из яслей и никак свою позицию не обозначила.

— Она же не пойдет против отца? — с неуверенностью спросила Тайра.

Лик пожевал губу.

— Я надеюсь. Няньки последуют за ней. Чью сторону она примет — туда и будет перевес.

— Лучше бы тебе самому набраться сил и встать на ноги, — заметил Тир.

— Знаю…

Лик постучал пальцами по колену и бросил взгляд на Миту. Та крутила осколок кружки и между делом пыталась стереть кровь с руки.

— Мое возвращение вызовет еще больше шума, — наконец, продолжил он. — Надо придумать, как объединить клан.

— Придумщики, — проворчал Тир. — Думаю, Рууман и его советник с этим как-нибудь справятся.

— Если Ирмар будет действовать своими обычными методами, воссоединения мы будем ждать до следующей весны. Ты сам сказал, что князь может прислать дружину и времени у нас мало. Значит, нужен быстрый способ собрать всех на одной стороне.

— Я так сказал, но… — Ворон не договорил, так и застыл с открытым ртом. Они обменялись взглядами с Ликом, и тот криво усмехнулся. — Скажи, ты думаешь о том же?

— Об одной совершенно сумасшедшей идее.

Тир впервые за вечер широко улыбнулся.

— Люблю сумасшедшие идеи. А когда они приходят в твою голову, то становятся еще более бредовыми.

— А пробыв в твоей, еще и опасными, — не удержался от колкости волколюд.

Тир расхохотался.

— Валяй.

— Нам нужен общий враг, — поделился Лик соображениями. Тайра подобралась, а Мита выпустила осколок из рук и вся превратилась в слух. — И мне нужно, чтобы ты кое-куда слетал. Один знакомый немного задолжал мне, вот и попросим расплатиться.

Глава 30

Митьяна

Случаев союза человека и зверолюда зафиксировано крайне мало. Вероятно, это связано с тем, что во времена, когда народы больше взаимодействовали друг с другом, магия была вне закона, и полукровки были вынуждены скрываться.

У известных нам полукровок способности к трансформации не проявлялись, но сохранялся иммунитет к магии — правда, не такой сильный, как у самих зверолюдов.

Капан Гайрих. «Местисы: все, что известно о существах смешанных кровей». Издание от 1037 года по жреческому календарю.

Х514 год, 22 день месяца Зреяния

Чем закончилось вечернее собрание, Митьяна уже не помнила. Когда Лик и Тир стали обсуждать план по воссоединению расколотого клана, на нее обрушилась усталость. Тайра, заметив, что травницу стало клонить в сон, велела ей уйти на чердак и хорошо выспаться. Мита не могла отделаться от мысли, что та хотела поскорее ее спровадить, но во взгляде волколюдки читалось плохо скрытое беспокойство. Неясно только, за кого она волновалась больше: за травницу или же своего брата, неравнодушного к ней.

Когда Митьяна проснулась утром следующего дня, волколюдов в доме уже не было. Внизу, судя по стуку костылей, суетился отец. Мита села, протерла припухшие глаза и осмотрелась: солнце пробивалось сквозь окно на чердак, и пыль на свету светилась, будто слюдяные осколки.

— Тебе не стоит напрягаться, — окликнула она отца, когда спустилась в подклеть.

Гидер поставил горшок на стол и слабо улыбнулся.

— Проснулась?

— Не помню, когда я в последний раз так долго и крепко спала. Давай приготовлю завтрак. Сядь, отдохни.

Охотник послушно сел на лавку и вытянул больную ногу. Мита схватилась за горшок и, стараясь не смотреть на аккуратную перевязь, засуетилась рядом с печью.

— Как… — осторожно начала она, — как давно они ушли?

— Они? А, Лик и Тайра… Еще до рассвета.

— Ты не спал?

— Не слишком хорошо.

Гидер был особенно немногословен, и это не ускользнуло от внимания дочери. Травница залила крупу водой, добавила молока и отставила горшок в сторону.

— Что-то случилось? — тихо спросила она.

Пальцы охотника бегали по кромке льняной рубахи, но он молчал. Мита не стала требовать ответа и продолжила заниматься завтраком. Когда она закрыла горшок крышкой и поставила в печь, Гидер, наконец, произнес:

— Это правда, что… — Он коротко вздохнул и облизал губы.

Руки травницы затряслись, и втайне девушка обрадовалась, что уже не держала в руках горшок. Она отвернулась, чтобы не видеть его лица и принялась бездумно перебирать посуду на полке рядом.

— Правда — что?

— Я думаю, ты понимаешь… Я о тебе и Лике.

На короткий миг Мита почувствовала облегчение: похоже, отец просто видел их вместе и не мог не заметить, как они относятся друг к другу. Наверняка, сейчас последуют слова о запретной любви и всем подобном.

— Он рассказал мне все, — тише добавил Гидер, и сердце Миты ухнуло в пятки. — Про твою руку и то, что ты больше не простой человек.

Митьяна поспешно убрала руки от посуды, чтобы не разбить ненароком — хватит и вчерашнего. Теперь она молча смотрела себе под ноги. Гидер терпеливо ждал от дочери ответа.

— Я могу понять, почему ты скрывала это от меня, — произнес он. В его голосе слышалась горечь вперемешку с раздражением. — Могу понять, почему не говорила Дирку. Но рано или поздно это бы всплыло. И чем дольше ты бы это скрывала…

— Тем хуже бы было… — прошептала Мита. — Я знаю…

— Знаешь, — эхом отозвался Гидер, потер лоб и вздохнул. — Просто стоило рассказать, а не пытаться решить все самим. Лик наверняка не хотел предавать случившееся огласке, и это правильно. Но что он, что ты… вы слишком молоды, чтобы решать такое в одиночку. Вы попытались — и к чему это привело?

В глазах у травницы защипало, и она с трудом подавила желание потереть их кулаками.

— Я боялась… — прошептала она и сглотнула ком в горле. — Боялась… вдруг ты не примешь меня… такой…

— Глупая! — Охотник встал, сделал несколько неуклюжих шагов к дочери и заключил ее в объятия. — Мит, ты моя родная дочь. Что бы с тобой ни случилось, я буду любить тебя и приму как есть. Я прошу тебя, не молчи, если с тобой что-то происходит!

Перед глазами все размылось, и Мита часто заморгала. Слезы потекли по щекам. Девушка шмыгнула носом и уткнулась отцу в грудь.

— Прости… Я не хотела, чтобы ты волновался. И