Однажды я встретила волка - Анна Клирик

а ты беспокоишься за него едва ли не больше, чем за отца.

Травница снова метнула взгляд в отца, но тот ободряюще кивнул.

— Ну… я… мы…

— Гидер, не возражаешь против такого моего решения?

Охотник покачал головой.

— Думаю, что за время вашего отсутствия я как-нибудь разрешу проблему с князем. Оно и к лучшему, если ты, Мита, не будешь показываться на глаза Варламу и дружине. Да и в деревне разговоры поутихнут. — Дирк сцепил руки в замок. — Я, правда, пока не представляю, как остановлю их от разорения этих земель, но сделаю, что смогу.

— Не переусердствуй. — Гидер поджал губы. — Не только ты, но и семья попадет под раздачу.

— Знаю. И защиты волколюдам не обещаю. Мит, тебе придется сообщить об этом Рууману. Я готов отстаивать мир с волколюдами, пока это не касается моих жены и детей. Но если князь всерьез решит уничтожить лес Лииш, воспротивиться ему я не смогу.

Староста наконец пригубил из кружки, сделал несколько глотков и поднялся.

— Пойду я. Клану сам все передам. Вы отправитесь завтра.

На этих словах Дирк оставил недопитый чай и вышел, оставив охотника с дочерью размышлять о предстоящей «поездке».

Глава 31

Лик

Знахарь волколюдских кланов нечасто берет себе учеников, так как сам занимает этот пост в течение десятилетий и не нуждается в преемниках. Однако, если клан большой, ему может потребоваться помощник или даже два, и к их выбору он подходит с особой тщательностью. Помощником может стать лишь тот, чья роль в клане еще не определена окончательно.

Впрочем, время от времени к знахарю отправляют провинившихся волчат — чтобы выполнять мелкие поручения, вроде уборки или сбора трав.

Капан Гайрих. «Обычаи народов Фиэдеса». Раздел «Зверолюды», глава «Общественное устройство кланов».

Х514 год, 22 день месяца Зреяния

Возвращение было для Лика волнительным и в то же время долгожданным.

Волчий облик дался ему с огромным трудом. Боль ослепила его, сковав все тело и лишив чувств, и когда он очнулся, то обнаружил себя лежащим на боку. Рядом суетилась Тайра, которая не на шутку испугалась и теперь скулила, прижав уши.

Первое время Лик чувствовал себя беспомощным щенком, едва появившимся на свет — за исключением того, что глаза у него были открыты. Лапы не хотели его слушаться, хвост безвольно висел, будто хлыст, оттягивая зад. Покажись он таким на глаза клану — и первым воином ему уже не быть. Лику пришлось уйти в западную часть леса, туда, где его никто бы не нашел; он бегал там почти час в попытках вернуть себе хоть толику былой ловкости.

В утреннем солнечном свете ельник, где пряталось поселение клана, темным пятном выделялся среди остального леса. Чем ближе к нему они подходили, тем меньше становилось стройных осин, берез, округлых кустиков, которые доставали волкам до плеча и редко поднимались выше макушки. Лапы Лика мелко подрагивали. Когда он пригнулся, чтобы нырнуть под колючие еловые лапы, то поморщился от боли в лопатках, но хода не сбавил. Тайра двигалась следом, постоянно оглядываясь и поджимая хвост.

Лик ступал по знакомым тропам и чувствовал себя так, словно вернулся домой после долгого путешествия. Вместе с этим где-то внутри проснулся и тихонько скулил маленький волчонок, который напортачил и теперь боялся гнева отца. Лик успокаивал его, отвлекаясь на запахи вокруг: казалось, он не видел их вечность и теперь с жадностью разглядывал плясавшие перед глазами цветные блики.

Поселение клана Лииш встретило детей вождя молчанием. Солнце зашло за облака, погрузив дома, плетенные ограды и заросшие мхом дорожки в тень, отчего ели стали казаться еще выше и массивнее. На крыльцах домов появлялись удивленные лица; стоило им увидеть Лика и Тайру, как они хмурились и поджимали губы. Лик потянул носом: на центральной поляне, у костра, собралось немало волколюдов. Должно быть, дозорные уже донесли весть об их возвращении всему клану.

Менять облик на человеческий Лик не стал, и сестра последовала его примеру. Волколюд остановился у пустого кострища, от которого еще веяло слабым теплом, и подобрался. Окружавшие его соплеменники расступились, пропуская вперед вождя. По одному лицу Руумана было ясно, что разговор предстоит не из легких. Позади него тенью держался Ирмар, и в его взгляде Лик прочел осуждение.

— Отец. — Он склонил голову.

Рууман молча окинул сына взглядом. Тот выдержал, а вот Тайра поежилась.

— И как это все понимать? — вместо приветствия поинтересовался вождь.

— Ты знаешь про дочь охотника Гидера, — не стал увиливать от ответа Лик. — Я задержался в деревне из-за нее.

Кто-то из присутствующих фыркнул. Лик скосил глаза и заметил Каму: она стояла, скрестив руки на груди, и кривила губы.

— Кто она такая, чтобы первый воин клана смел пренебрегать своими обязанностями ради нее? — вкрадчиво поинтересовалась волчица.

— Наш сородич, — в тон ей ответил Лик.

Собравшиеся недовольно заворчали.

— Ты не вправе решать… — зашипел Ирмар, но Рууман остановил его жестом.

— Что такого стряслось, что тебе пришлось провести в деревне две ночи? — потребовал он объяснений.

— Митьяна нуждалась в моей защите. — Лик не отводил взгляда, прикидывая, насколько сильно они с отцом поругаются, когда все это представление закончится и они зайдут в дом.

— Правда? — встряла Кама. — Поговаривают, что ты просто получил трепку от деревенских и был вынужден отлежаться…

Рууман рыкнул, заставив старшую охотницу осечься.

— И кто же поговаривает? — сострил Лик. — Твои сыночки, любящие совать нос не в свое дело?

Кама зарычала. Лик стиснул зубы, сдерживая клокочущую внутри ярость. Подумать только: раньше он видел в ней если не вторую мать, то старшую сестру, а сейчас один ее самодовольный вид вызывал лишь желание вцепиться ей в загривок и как следует извалять в грязи.

— Довольно! — оборвал их вождь. — Придержи язык, Лик. Ты не в том положении, чтобы зубоскалить. Кама, я не намерен терпеть голые слухи, особенно если это касается чести воинов клана.

— Как скажешь, мой вождь, — склонила голову волколюдка, но в ее движениях не было и крупицы покорности.

Рууман некоторое время не сводил с нее тяжелого взгляда, но потом переключился на сына.

— Клан знает о том, что дочь охотника обрела Зверя. Но пока что она нам не сородич. Она не знакома с нашими законами и традициями.

— Я понимаю, отец. Я знаю, ты хотел встречи с ней. Я готов привести ее в поселение, чтобы познакомить с кланом.

Голоса волколюдов смешались в один гул, в котором Лик расслышал как одобрение, так и осуждение. Сын главы заметил худую гибкую фигуру Филлата: он стоял чуть поодаль от кострища и не сводил