Четыре года спустя - Моника Мерфи

Она плачет, рубашка становится влажной, а я позволяю ей. Позволяю выплакать горе, прижимаю к себе, одной рукой глажу волосы, другой – спину. Не могу поверить, что она здесь, стоит со мной на улице у дома, во дворе, а вокруг нас бушует вечеринка.

– Почему она продолжает верить? Почему доверяет ему, когда он только врет, крадет, снова обманывает? Он не любит ее. Он не любит меня. Отец любит только себя.

А вот это я могу понять. Мама моя точно такая же. Самый эгоистичный человек, которого я когда-либо знал.

– Я хочу, чтобы ты доверяла мне, Челс, – мягко говорю я и чуть сильнее веду рукой по спине, подталкивая ее поближе. Хочу, чтобы она почувствовала себя в безопасности и никогда больше во мне не сомневалась. – Клянусь жизнью, я сделаю все, что потребуется, чтобы заслужить твое доверие.

Когда она обнимает меня руками, слегка кивая головой в ответ, хочу закричать от облегчения. Она принадлежит мне, и мне нужно доказать, что я ее достоин, что люблю ее.

Потому что я люблю.

– Пойдем в дом, – шепчу я в ее волосы, крепко обнимая.

– Отличная вечеринка, Оуэн, – говорит она, не скрывая сарказма: здравствуй, прежняя Челси. – Держу пари, в твоей комнате сейчас кто-то есть.

– Дверь заперта. Никого в моей комнате нет. А если есть, то я вышвырну их ко всем чертям. – Я захватываю пальцами волосы на ее затылке и отклоняю голову, поэтому у нее нет выбора, кроме как смотреть на меня. Щеки покрыты слезами, и я вытираю их большим пальцем. – Пойдем, Челси. Мы можем поговорить сейчас или завтра. Как пожелаешь. Мне просто… действительно нужно побыть с тобой сегодня вечером.

Она смотрит на меня и смотрит прямо в душу, но я не пасую. Всем своим существом я хочу быть с ней, и мне важно показать это. Показать, что именно так я чувствую. Я чертовски уязвим сейчас, но мне все равно.

– Хорошо, – наконец говорит она немного нехотя, и я слегка волнуюсь. Не хочу разрушать хрупкое равновесие или опять все испортить. Я должен вести себя осторожно. Мне нужно все сделать правильно. Ради себя и ради нее.

Мы нужны друг другу. Не знаю, понимает ли это Челси, но в себе я уверен. Когда она здесь, со мной, все становится на свои места. И я чувствую, что снова могу дышать полной грудью.

Эти несколько недель без нее чуть не убили меня.

И теперь я не могу отпустить ее.

Все на этой вечеринке отвратительны. Я вижу, как девушки смотрят на Оуэна, когда мы проходим мимо, и чувствую себя настоящей собственницей. Мне хочется кричать им: отойдите, он мой!

Но я не кричу. Стараюсь контролировать себя.

Я беру его за руку, когда мы входим в дом, и позволяю провести себя через толпу. Девушки одеты так, чтобы произвести максимум впечатления: идеально уложенные волосы, макияж, обтягивающая одежда или ее минимум – все предназначено для флирта и соблазнения.

Я же в легинсах с дыркой на внутреннем шве, в толстовке, подаренной Оуэном, под которой только майка и никакого лифчика. Простой и скучный вид, словно я только что выползла из постели после бессонной ночи. Усталая и печальная, с заплаканным лицом и опухшими глазами. Я особо не думала, что между мной и Оуэном что-то произойдет сегодня вечером, но… никогда не знаешь наперед. Если он предпримет такую попытку, я не стану останавливать его.

Все смотрят на меня так, словно я для него пустое место, но мне известна правда. Мы принадлежим друг другу. Он мой, а я его. И мы собираемся сломать последние преграды между нами и быть честными друг с другом. Я уже так много ему рассказала, почти все, что нужно знать. Что еще я могу сказать о своем отце?

Ничего. Я вообще не хочу говорить о нем. Хочу просто забыть.

В доме пахнет пивом и травкой, я морщу нос и удивленно поднимаю брови, когда мы проходим мимо Деза. На его лице знакомая улыбка, он обнимает двух девчонок, и мне хочется засмеяться. Все это так… странно. Жизнь Оуэна. Моя жизнь. И как они вообще пересеклись? Мы – полные противоположности.

Тем не менее рядом с ним мне так хорошо.

– Ну и ну, посмотрите, кто пришел.

Я оглядываюсь и вижу Уэйда, красивое лицо которого расплывается в усмешке. Волосы взъерошены, на руке висит девчонка с довольной улыбочкой на губах и затуманенным взглядом. Как будто она была той, кто навел беспорядок в его волосах.

– Привет, – говорю я, и пальцы Уэйда сжимают мою руку.

– Оставь ее в покое, – предупреждает Оуэн, а я смотрю на него и не понимаю, о чем он говорит.

– Я просто поздоровался. – Уэйд наклоняется ближе, как будто собирается раскрыть мне страшную тайну. – Все это время он был как размазня. Скучал по тебе.

Мое сердце радостно бьется. Оуэн скучал. Услышав, как это говорит кто-то другой, я ощущаю слова гораздо реальнее.

– Заткнись, – бормочет Оуэн, только укрепив во мне чувство реальности.

Между нами и правда что-то настоящее. Мы оба разделяем некое чувство, это не игра в одни ворота. Мы определенно играем вместе.

– Не испорть все снова, – говорит Уэйд, указывая пальцем в направлении Оуэна, прежде чем опять слегка улыбнуться мне. – Она на самом деле запала на тебя, поэтому не отпускай ее.

Я вынимаю руку из ладони Оуэна и отправляюсь к Уэйду и обнимаю его, но это односторонние объятия, так как девушка не отцепилась от него. Но он не расстроен этим фактом.

– Спасибо, – шепчу я, отрываясь от него.

– Видишь, какая она милая? Ты не заслуживаешь ее, чувак, – говорит Уэйд, указывая на Оуэна, который, похоже, готов разорвать его на части голыми руками. – Она даже обняла меня.

– Считай, что тебе повезло, если бы ты прикоснулся к моей девушке, я бы вырвал тебе руки. – Оуэн кладет руку мне на плечо и отводит от Уэйда. Я слышу, как Уэйд смеется и как девушка спрашивает его, что случилось, но шум в голове нарастает, и скоро я могу сосредоточиться только на Оуэне. Он держит меня, ведет через толпу, ревнует и называет своей девушкой.

И мне нравится. Еще час назад я чувствовала себя опустошенной. Но эта ночь полна гротесков, безумств, все в ней слишком. Мне кажется, я катаюсь на горках в «Диснейленде» или в каком-то нереальном парке развлечений и умоляю отпустить меня. Потому что мне не выдержать больше.

Наконец мы в комнате Оуэна, и он захлопывает дверь. Поворачивает замок. Слабый звук щелчка отдается громким эхом в тихом пространстве комнаты, он поворачивается ко мне лицом и смотрит, прислонившись к двери.

– Моя мама – наркоманка и алкоголичка. – Он чеканит слова, тон абсолютно бесстрастен. Я жду продолжения. – Она никогда не заботилась о нас, а я всегда хотел ее одобрения. Когда мы были одни, она говорила, что я ее любимчик. Ее маленький мальчик. И я хотел быть ее мальчиком. Хотел, чтобы она любила меня. Но не думаю, что она вообще меня любила.

Как больно, и я чувствую, на глазах наворачиваются слезы, но я заставляю себя сдержаться.