Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй

корабль, пересек Ионическое море и приплыл в город Дуррес, который находился на территории современной Албании. Отсюда он отправился в поход на восток, через Болгарию, сметая на пути любые войска, которые пытались противостоять, и остановился на Эгейском побережье, в двух днях пути от города Салоники.

Стефан вышел ему навстречу. В феврале две армии сошлись недалеко от местечка Острово, в настоящее время это село Арниса в Северной Македонии, где двумя годами раньше Михаил IV с Харальдом разбили армию болгар. Маниак, решив не повторять судьбу болгарской армии, не стал ждать назначенного дня битвы и атаковал неожиданно накануне вечером. Императорские войска не были готовы к нападению или, как снисходительно написал Пселл, «были слишком медлительны, выстраиваясь боевым порядком».

Маниак сам возглавил бой, разя мечом воинов Стефана и приводя в ужас всех на своем пути. Борьба была недолгой: закаленные в битвах ветераны повстанческой армии легко разделались с неопытными императорскими солдатами. Новая империя Маниака была практически у него в руках. На самом деле Скилица объявил битву технической победой повстанцев: «Потерпев поражение, войска Стефана провозглашали Маниака своим императором, когда тот пробивался сквозь их ряды».

Однако в момент своего триумфа великий полководец понял, что ранен в правый бок. Он попытался повернуть лошадь к лагерю повстанцев, но не удержался в седле. Тело чуть позже нашли его воины – Маниак истек кровью. Несостоявшийся император был ранен случайной стрелой в сердце или крупную артерию. Он выдернул ее, но слишком быстро потерял много крови и умер бесславной смертью. До сих пор неизвестно, кто выпустил ту стрелу.

После того как все поняли, что Маниак мертв, императорские войска опять пошли в наступление. Повстанцы пали духом и сложили оружие. Стефан обезглавил тело Маниака и отправил голову в столицу, где Константин насадил ее на пику для всеобщего обозрения.

Можно только догадываться, что чувствовал Харальд при виде этого зрелища или во время торжественного возвращения Стефана в город. Константин организовал парад победы якобы в честь новоназначенного полководца, но на самом деле – чтобы впечатлить население, чтобы убедить их в военной доблести своего нового императора. Впереди шла пехота, подняв копья, сверкая доспехами и щитами; за ними, на лошадях в броне, ехали рыцари кавалерии, катафракты – все одетые в блестящие доспехи, и на их копьях развевались флаги. А позади на лошадях, сидя задом наперед, с обритыми головами, лишенные всех доспехов и оружия, ехали проигравшие. Толпа, которая встречала армию, освистывала побежденных и потешалась над ними, закидывала мусором. Их бывший лидер Маниак ехал в самом конце – вернее, ехала его голова на острие копья, обернутого в его одеяния и личные вещи. И замыкал шествие сам полководец Стефан, бывший слуга-евнух, а теперь одетый в богатые одежды, на величественном коне, а перед ним следовали стражники с фасциями и топорами; как пишет Пселл, «в сопровождении всей императорской гвардии».

Непонятно, где находился Харальд в это время: как глава варягов принимал участие в процессии или наблюдал за парадом, стоя на посту вместе с императором и императрицами на подиуме близ Халкских ворот дворца. Не так уж и важно. Всё было достаточно очевидно: судьба может быть переменчивой, особенно на византийской службе. Услужливый евнух из опочивальни мог превратиться в героя империи, а некогда доблестный полководец стал объектом ненависти и презрения.

Однако в данный момент было важнее то, что вопреки всему императорская армия вернулась в город с победой. Это был март 1043 года. Новости достигнут Киева не раньше конца апреля, а скорее всего, в мае, но к тому времени они мало что изменят, так как решения уже были приняты и события начали развиваться. Если Харальд действительно обменивался информацией с Ярославом, то это уже выходило за рамки придворных сплетен и было равносильно шпионажу, что, возможно, и было целью Харальда и Ярослава. Но к этому времени Харальд уже научился плести интриги, и не в последнюю очередь благодаря продолжающемуся роману с Марией.

«Однажды, когда они были на балконе, выходящем на море, – рассказывается в “Гнилой коже”, – об этом узнал император. Ему посоветовали пойти и своими глазами убедиться в предательстве Нордбрикта». Но Мария услышала, что император и его свита приближаются, и приказала Харальду, как и полагается любовнику, прыгать с балкона в море. Когда Константин пришел, она всё отрицала, и император поверил ей и стал игнорировать все дальнейшие сплетни о ее неверности. В «Гнилой коже» говорится: «Император верил в невиновность Харальда и в то, что его оклеветали».

Но Харальд осознавал, что такое везение не может продолжаться долго, император не будет всё время принимать его сторону. Даже герой дня Пергамен быстро оказался неугодным и попал под подозрение Константина. По словам Скилицы, «Стефана обвинили в заговоре против императора, якобы он намеревался посадить на трон патриция Льва, сына Лампроса, коменданта города Митилини».

Скорее всего, это был просто страх Константина перед успешным, а значит, мятежным генералом, потому что невозможно объяснить, как смог Пергамен, совсем недавно любимец города, устроить переворот в Эгейском море, ведя одновременно войну с Маниаком. И кажется просто случайным совпадением, что Лев был командующим на острове, где Константин отбывал изгнание. Вероятнее всего, таким образом императору представилась возможность убрать одним ударом двух потенциальных противников. Имущество Стефана было конфисковано, его постригли в монахи и изгнали из страны. Каковы бы ни были прегрешения Льва, его пытали, ослепили и перед смертью выставили на всеобщее обозрение. «Власть и высокое положение, полученные при благосклонности императора, – заметил Атталиат, – очень ненадежны».

Если такова была награда за службу империи, то пора было искать другую работу. Безусловно, Харальд оставался на плаву только благодаря грубой силе варягов, но это ненадолго – до тех пор, пока византийцы не стали плести вокруг него сети. По словам Снорри, под предлогом того, что он нужен племяннику Магнусу дома, в Скандинавии, «Харальд отказался от командования».

Вместо того чтобы наладить отношения, совершенно непредсказуемо это вызвало у Зои и Константина волну злости по отношению к Харальду. «Когда императрица Зоя услышала эту новость, она пришла в ярость, – записал Снорри, – и обвинила Харальда в том, что он обманул императора и после военной операции, которую он возглавлял,