Милые развлечения - Стелла Камерон

– Перис, – вот все, что он смог вымолвить. Он целовал ее плечи, страстно желая медленно двинуться ниже. Кончиком языка он обвел пружинящие, обнаженные полумесяцы над ее сосками.

Ее бедра приподнялись повыше, и она просунула руку вниз, в брюки, запутавшись в густой поросли его волос. Тобиас расстегнул молнию. Перис высвободила его член. Большим пальцем она гладила нежную головку. Ее пальцы скользнули вдоль внутренней стороны набухшего, твердого груза, лаская и убаюкивая его.

Он стиснул ее бедра коленями и еще раз разогнулся, чтобы коснуться ее рта, поцеловать ее глаза и жадно покусать мочку ее уха.

– Перис. Я больше не позволю тебе уйти.

Его язык скользнул под лифчик, чтобы обвести трепещущий сосок, и она вскрикнула. Она стиснула его голову, придвигая ближе, ближе.

Бюстгальтер отправился вслед за платьем. Ее груди были высокими и заостренными; ее дрожащие плечи подсказали ему, как страстно каждый пик жаждет его ласки. Тобиас покусывал и потягивал их, наслаждаясь ее стонами.

Перис сдернула его брюки, стянула их с бедер, оцарапав его. Потом резко согнула ноги в коленях и стянув, наконец, брюки со ступней, отбросила их прочь.

Тобиас накрыл ладонью ее холмик и победно улыбнулся, ощутив там мокрый шелк. Она была так же разгорячена и возбуждена, как и он. Он надвинулся на нее, откидывая последний кусочек материи.

Она трепетала и выгибалась под ним, глаза ее блестели, влажные губы были полуоткрыты.

– Да, – сказала она ему низким, возбуждающе чувственным голосом. – Я хочу тебя, Тобиас, прямо сейчас.

Единым движением он вошел в ее скользкий проход и погрузился насколько мог глубоко. Он услышал ее приглушенный вскрик:

– Медленнее, – его тело не могло подчиняться рассудку. Он вошел еще раз и еще и услышал, как она кричит при каждом его движении. Она была маленькой. Ее мускулы крепко сжимали, сдавливали его.

Они перекатились, и Перис оказалась сидящей на нем верхом. Держа ее под мышки, прижимая большими пальцами соски, он поднял ее и снова опустил.

Следующий крик, который он услышал, был его собственный.

Тобиас держал ее на себе. Их вспотевшие тела сплелись, ее груди упирались в густые волосы на его груди, ее руки обвивали его плечи, ноги ее вытянулись вдоль его ног. Он держал руки на ее ягодицах, прижимая ее к себе. Они были по-прежнему неразделимы. Его грудь порывисто поднималась; Перис ощущала сильное биение его сердца; его дыхание колыхало выбившиеся из прически прядки волос на ее лбу.

Они с Тобиасом занимались любовью.

Перис крепко зажмурилась; она думала о том, что никогда уже не сможет быть прежней после того, что только что произошло с ними.

– Прости меня, – прошептал он.

– Что? – Она так и не открыла глаза – момент мог быть испорчен любым внешним вмешательством.

Тобиас погладил ее бедра.

– Я кричал на тебя, когда ты была испугана. Но я и сам был напуган. Господи, Перис, ты и представить себе не можешь, как я испугался, увидев тебя на этой стене.

Она подняла голову и поцеловала сбоку его шею. Он был соленым на вкус и пах совершенно по-мужски. Другой запах, который донесся до нее, был легкий аромат их любовного единения. Их сердца бились в унисон.

– Все произошло не так, как предполагалось, – прошептал Тобиас, поворачивая голову, чтобы поцеловать ее лоб. – Я взял тебя, как дикарь.

Перис улыбнулась:

– Мы оба взяли друг друга, как дикари, – она задела ободранной коленкой простыню и отдернула ногу.

– Что такое?

Она попыталась найти более удобное положение для своего пораненного тела, но это ей не удалось.

– Нет, ничего.

Не говоря больше ни слова, Тобиас оторвался от Перис и положил ее на спину рядом с собой. Положив руку ей на голову, он заглянул ей в глаза и нахмурился.

– Тебе больно, это я виноват?

Перис прикусила губу и показала ему ободранные ладони.

– Черт возьми! Ох… – Он соскочил с кровати и стоял, держа ее за руки. – Ты же ободрана в лоскутья, – тут он заметил царапины на ее коленях, а повернув одну коленку, и на внутренней стороне бедер. – Из-за меня стало еще хуже. Попала грязь. Кровь идет. Я же не животное. Почему ты меня не остановила?

– Не могла, – она чувствовала, что ее душа и сердце отражаются сейчас в ее глазах. И понимала, что ее беззащитность перед этим человеком может обернуться против нее. Но это ее больше не беспокоило.

Тобиас оглянулся:

– Это дверь в ванную?

– Да, побудь здесь, я промою царапины.

– Ты не сделаешь больше ни одного движения, – так же легко, как и раньше, Тобиас взял ее на руки. – И, начиная с сего момента, я не выпущу тебя из виду, пока этот сумасшедший бродит поблизости.

Он отнес ее в ванную.

Груди Перис толкались в его грудь.

– Мне нравится тебя ощущать.

– Хватит, – остановил он ее. – Мне нужна ясная голова, ради нас обоих.

– Почему ты сегодня вернулся? – Как она могла выразить свою признательность ему за то, что он пренебрег ее запретом и пришел к ней?

Тобиас задержался на пороге ванной. Пальцами левой руки, обнимавшей ее снизу, он тихонько погладил ее грудь.

– Я думал, это и так понятно.

– Все равно скажи мне, вдруг я неправильно поняла.

– Не люблю незаконченных дел, – он улыбнулся, глядя сверху в ее поднятое к нему лицо. – Как мне помнится, мы еще не покончили с одной маленькой технической подробностью.

Если дела пойдут таким образом, его план не сработает.

Сначала этот самодовольный кусок дерьма, Тобиас Квинн, появился в самый неподходящий момент и чуть не застал его в квартире этой сучки. Потом какая-то дура торчала в дверях дома до тех пор, пока чуть не стало слишком поздно увидеть хоть что-нибудь, но наконец-то он добрался до своего укромного места на крыше.

Если бы Квинн не появился, сейчас бы началась самая забава. Ему начало надоедать ожидание. Ожидание приказов, которые так и не поступали, приказов, которые, как предполагалось, он всегда готов выполнить, хотя знал, что у того, кто должен их отдавать, кишка тонка отдать нужный приказ в нужное время.

Начиная с этого момента, он сам будет отдавать приказы.

Прибор ночного видения позволял ему рассматривать крышу напротив.

Твою мать! Наверное, Квинн нашел ее. Бамбук на крыше тускло мерцал в свете, падавшем через открытую дверь с лестничной клетки.

Глянув вниз, он замер, а член его уже был возбужден.

Эта шлюха была голой. Голой в объятиях Квинна, размазанная по нему, как горячий сироп.

Закрыв глаза, он расстегнул штаны и вытащил член. И внутри у нее, наверное, тоже как в горячем сиропе. Скрытная, лживая шлюха.