Пиранья. Звезда на волнах - Александр Бушков

– Прелесть моя, – широко улыбнулся толстяк. –Все тонкости столь сложных и деликатных н е г о ц и й я постигал в те времена,когда ваши почтенные родители еще не осчастливили мир вашим рождением. Будьтеспокойны. Т а к у ю информацию имеет смысл продавать только раз. Можете бытьуверены: магнитофонную запись данной беседы в том случае, если со мной вашимитрудами что-то все же случится, доверенные лица тоже продадут только раз. Бытьможет, даже отдадут бесплатно. Вам, надеюсь, известно, что каждый человеческийголос строго индивидуален, как отпечатки пальцев? У меня есть привычка всевремя, когда бодрствую, держать аппаратуру включенной...

– А вы не блефуете? – улыбнулась Мэй Лань.

– У вас все равно нет возможности точно в этомубедиться, – со столь же светской улыбкой отпарировалэкс-полковник. – Разве что разнести мою скромную лачугу в щепки... но этонепременно привлечет постороннее внимание, правда? Вы никогда не будете знатьточно. Не посетуйте, но бедный странник вроде меня обязан принимать мерыпредосторожности – наш мир так огромен и недружелюбен к изгнанникам... – Ион улыбнулся уже почти безмятежно. – Мне кажется, прелесть моя, мы другдруга стоим? Что до меня, смею надеяться, я не подорвал ваших ожиданий инадежд? Как-никак честно рассказал все, что вы хотели от меня узнать. Хочуверить, что и вы, в свою очередь, будете играть по правилам...

– Если вы и в самом деле рассказали все, – сказалаМэй Лань. – И если оставите наш разговор в секрете... Всего наилучшего,полковник.

Она резко развернулась на каблуках и направилась к выходу.Мазур заторопился следом, видя, что разговор закончен. Он ждал, что девушканаправится к фордику, но она неожиданно свернула совсем в другом направлении,схватив Мазура за руку, тащила по каким-то задворкам, узеньким извилистымкоридорчикам, образованным глухими заборами. Рванула заднюю дверь какого-тостроения, они бегом поднялись на второй этаж по пыльной скрипучей лестнице. Сгрохотом распахнулся люк – и они очутились на чердаке, откуда из узенькогослухового окна открывался прекрасный вид на магазинчик Зыонга. За стекляннойдверью как раз показался хозяин, переворачивавший табличку с иероглифами впрежнее положение.

– Подождем на всякий случай, – сказала МэйЛань. – Если у него все же появится искушение, он обязательно побежитзакладывать...

– Но он же может и позвонить?

– Он не дурак. И не считает меня дурой, –ухмыльнулась Мэй Лань. – Такие вещи телефону не доверяют – особенно еслиучесть, что «жучок» у него на телефонном проводе и в самом деле висит со вчерашнегодня...

– Значит, все же разведка? – бухнул Мазур, решив,что может позволить себе эту реплику, не выходя из роли.

– Прости?

– Он талдычил что-то про разведслужбу, которую тынесомненно представляешь...

– Какие глупости, Джимми! – воскликнула Мэй Лань,будучи сейчас прямо-таки олицетворением откровенности и честности. –Просто-напросто эти одряхлевшие волчишки вроде Зыонга д р у г и х раскладовсебе и не представляют. Они-то всю свою сознательную жизнь прожили в мире, гденасмерть грызутся разведки и только разведки. А мир гораздо сложнее...

– Точно? – с сомнением в голосе спросил авантюристДжим Хокинс, простая душа. – Нет, серьезно? Я ж тебе говорил, жизненныйпринцип у меня такой: с государственными разведками не связываться. Выгод мало,а риск большой. Сожрут, как креветку...

– Джимми... – протянула она с невыразимойукоризной, играя глазами, улыбкой, голосом. – Я-то думала, ты мне веришь имы надежные партнеры...

– Да верю, верю... – протянул он. – Просто...Говорю ж тебе, всегда опасался разведок...

– Джимми, я тебя уверяю – никаких разведок!

– Ладно, сказал же, верю... Черт, но как же мыдоберемся до «черного ящика»? Если он под боком у м а д а м?

– Что-нибудь придумаем, – заверила МэйЛань. – В конце концов, ее нельзя считать с а м о й могущественной ибогатой в этих краях. Есть способы договориться полюбовно...

«Охотно верю, – подумал Мазур. – Но чует моесердце, что в э т и х раскладах уже нет места мелкому авантюристу, равно как иего скорлупке, из вежливости именуемой шхуной. Мавр, похоже, сделал своедело...»

– Восемнадцать минут прошло, – сказала МэйЛань. – Значит, никуда не пойдет. Такие, как он, умеют принимать решениябыстро. Если остался дома, есть шанс на молчание... Поехали в отель? Нужновернуть прежний вид благонамеренной студентки, нельзя же появляться в домепочтенного Хоп Синга в столь предосудительном виде... Если хоть одна живая душаувидит...

– Улица всегда пустая...

– Ага, как вот эта, – Мэй Лань показалавниз. – Джимми, ты плохо знаешь Восток, хотя давненько здесь обитаешь.Могу тебя заверить, что э т у пустую улицу, как и ту, на которой стоит лавка,все же п р о с т р ел и в а е т не одна пара глаз. Даже сейчас.

«Охотно верю, – подумал Мазур. – Наверняка сейчасза оружейной лавкой наблюдают те твои друзья, которых я до сих пор и в глаза невидел. Быть может, и мои друзья тоже – опять-таки те, кого я в жизни не видел ине увижу. Очень может быть, что и еще кто-то...»

Вспомнив о с в о и х друзьях и скрупулезно придерживаясьинструкций, он как мог небрежнее вытащил из кармана джинсов яркий платок иповязал его на шею. «Есть результат» – вот что должны увидеть в этом платочкенаблюдатели. Если только Лаврик не соврал во имя неких высших интересов дела,если за ними и в самом деле налажено плотное наблюдение, если естьподстраховка...

– Вообще-то... – задумчиво сказал Мазур, точнее,опять-таки Джимми... или оба вместе? – Я же говорил, что как раз такой вотвид меня чертовски возбуждает...

– Ну да, я сразу поняла, что ты извращенец, –сказала Мэй Лань с понимающей улыбочкой. – А впрочем... Почему бы и нет?Это в самом деле возбуждает, такой вот маскарад и эта дыра...

Она была в отличном настроении, сразу чувствовалось, –и поддавалась его нетерпеливым рукам без всякой игры. Чуть ли не мурлыкала, каксытая кошечка, раскинувшись на какой-то пыльной дерюге, усмотренной в углу,проворно стягивая с себя необходимое. Вот только…

Конечно, не родился еще тот мужчина, что мог бы считатьсязнатоком женской души. Однако смертельная опасность – а Мазур как раз сейчасоказался в этом веселом состоянии – обостряет иные чувства несказанно. Она былавеликолепна, она отдавалась пылко, покорно и изобретательно – и все жеМазур неким озарением души понимал: она другая сейчас, как бы сама по себе,совершенно одна, словно получает удовольствие не от реального мужчины, а отодного из тех демонов, кто не существует на самом деле, не имеет тела, лишьощущается. Ленивыми вечерами о таких вот демонах Мазуру рассказывали и супруга,и приятели-бездельники. Если им верить, прилетают порой неизвестно откудазыбкие ощущения, ненадолго становящиеся чем-то похожим на плоть. Некийсгустившийся воздух, на полчасика затвердевший в форме человека ветер. И нет отних ни добра, ни зла, лишь некоторая польза одиноким бабам...