Орден тамплиеров. История братства рыцарей Храма и лондонского Темпла - Чарльз Эддисон

На следующем этапе судебного разбирательства папский инквизитор Сикар де Вор обнародовал два признания, вырванные у французских братьев-тамплиеров на дыбе. Первое было сделано Робертом де Сен-Жюстом, принятым в орден братом Гимбертом, великим прецептором Англии. Он был арестован во Франции приспешниками Филиппа и подвергся пыткам. Роберт де Сен-Жюст «признался» на дыбе, что при посвящении в братство Храма он отрекся от Христа и плюнул рядом с крестом. Второе признание было выбито из Жоффруа де Гонвиля, рыцаря ордена Храма, прецептора Аквитании и Пуату, 15 ноября 1307 года в присутствии великого инквизитора Франции. На допросе он заявил (впоследствии он отказался от своих слов, но сей факт не был принят во внимание инквизиторами), что вступил в орден в Англии, в лондонском Темпле, и принимал его брат Роберт де Турвиль, рыцарь, глава ордена в Англии, около двадцати восьми лет назад. Он поведал, что магистр, указав на изображение распятого на кресте Иисуса Христа в молитвослове, велел отречься от него; тот в сильнейшем смятении чувств воскликнул: «О господин! Неужто я и вправду должен сделать это? Я ни за что не стану делать этого!» – но магистр сказал ему: «Делай это смело; клянусь тебе, что от этого никогда не будет вреда ни душе, ни совести твоей» и затем сообщил ему, что это установление было принято при одном из Великих магистров, который заключил соглашение с султаном, о том, что он получит свободу в обмен на отречение от Иисуса Христа и поклянется, что заставит всех принимаемых отрекаться от Иисуса Христа! С той поры этот ритуал стал частью обряда посвящения. Но принимаемый был непреклонен – выслушав магистра, он отказался отречься от своего Спасителя и потребовал позвать дядю и других «добрых людей», которые привезли его в обитель. Ему отвечали, что все они уехали, и тогда юный рыцарь вынужден был пойти на компромисс: магистр заставил его поклясться, что тот расскажет братьям, что был принят так же, как и все они, и никогда не раскроет тайны, что он не пожелал отречься! Он утверждал также, что обряд этот был установлен в память о святом Петре, который трижды отрекся от Христа!

Феринзиус ле Марешаль, рыцарь-мирянин, заявил, что его дед вступил в орден Храма крепким и здоровым человеком, бодрым и жизнерадостным, как птицы и собаки, но спустя три дня после вступления в братство он умер. Марешаль заявил, что с некоторых пор он подозревает, что дед его был убит, из-за того что отказался участвовать в беззакониях, практикуемых братьями.

Иеромонах Августин заявил, что он слышал, как храмовники говорили, что после смерти от человека остается души не больше, чем от собаки. Роджер, настоятель храма в Годмершем, клялся, что около пятнадцати лет назад он сам намеревался вступить в орден тамплиеров, но Стивен Квентерл, один из братьев Храма, посоветовал ему не делать этого, заявив, что среди них непреложны три правила, известные только Богу, дьяволу и братии Храма, но что это были за правила, брат Стивен не открыл.

Викарий церкви Святого Климента в Сэндвиче рассказал услышанную им историю о мальчике, который спрятался в зале, где тамплиеры проводили свои капитулы, и услышал, как магистр поучал братию и объяснял им, каким способом они могут обогатиться; по окончании капитула один из братьев, выходя из зала, обронил пояс. Мальчик подобрал и отнес владельцу, но тот выхватил меч и тут же убил его!

Но венцом всего стал рассказ брата Джона де Гертия, минорита. Он поведал, что одна женщина по имени Какокака (!) рассказывала, со слов лондонского приора Эксвалетуса, что один из слуг проник в зал, где созывали капитул, и спрятался; когда за последним из них затворили дверь, а ключ отдали старшему, собравшиеся тамплиеры встали и перешли в другую комнату, там из потайной ниши в стене извлекли черную статую с горящими глазами и крест. Крест положили перед магистром, тот приложил его к «culum idoli vel figurae» («к заду сего идола или статуи»), то же сделали и братья, потом все они троекратно плевали на крест, кроме одного из них. Он отказался, заявив: «Я был плохим человеком в миру и вступил в орден ради спасения души, но это решение было худшим в моей жизни… Я не буду делать этого!», на что братья сказали: «Слушай и делай так, как требует орден», но он был непреклонен, за что и поплатился – его посадили в колодец, что и сейчас стоит во дворе обители, закрыли крышкой и оставили на погибель. На вопрос, когда женщина услышала об этом, свидетель ответил, что, по ее словам, это произошло около четырнадцати лет назад в Лондоне, где она вместе с мужем Робертом Котакотой (!) держала лавку.

Этот свидетель также знал некоего Уолтера Сальвагио из дома графа Уоррена, деда нынешнего графа, который, вступив в орден тамплиеров, спустя два года как в воду канул, и с тех ни семья, ни граф, ни друзья ничего не слышали о нем.

Джон Валби де Бюст, другой минорит, слышал от Джона де Дингстона, что тот слыхал, будто в тайнике лондонского Темпла хранится позолоченная голова и что один из магистров на смертном одре призвал к себе нескольких прецепторов и поведал им, что, если они желают иметь власть, богатство и уважение, они должны поклоняться этой голове.

Брат Ричард де Кофилд, монах, слышал от Джона де Борна, которому рассказал рыцарь-тамплиер Уолтер ле Бачелор, что всякий вступавший в орден Храма должен продать душу дьяволу; он также слышал от священника Уолтера, настоятеля храма в Ходли, который узнал об этом от викария, исповедовавшего Уолтера ле Бачелора, что в ордене тамплиеров было одно правило, суть которого нельзя открывать ни одной живой душе.

Гаспер де Наффертон, священник прихода Райд, сообщил, что три года назад он был на службе у тамплиеров в течение примерно шести месяцев, в это же время в орден был принят Уильям де Поклингтон; он вспомнил, что упомянутый Уильям вошел в Темпл в воскресенье вечером при оружии и в орденском облачении, в сопровождении брата Уильяма де ла Мора, магистра Храма, брата Вильгельма де Графтона, прецептора Рибстейна и Фонтбриггса, и других братьев; что той же ночью, во время первой стражи они собрались в церкви и разбудили его, чтобы отслужить мессу; что после мессы его и других клириков выставили из храма, потребовав, чтобы они привели принимаемого брата, и, когда тот вошел в храм, за ним закрыли двери и оставались там до рассвета, и, что происходило в храме, свидетель не знал; на следующий день, однако, он увидел брата Уильяма весьма опечаленным. Свидетель признался, что хотел заглянуть через потайную дверь, чтобы посмотреть, что происходит, но был предупрежден, что за это ему грозит неминуемая гибель.

Он сообщил, что на следующее утро он отправился в церковь и обнаружил, что книги и распятия лежат не там, где он их оставил; позже он увидел, как Уильям де ла Мор вручает новообращенному рыцарю-тамплиеру большой свиток с тем, чтобы тот переписал устав ордена. Когда магистр удалился, свидетель попросил разрешения прочесть переписанное, но тот отвечал, что никто, кроме членов ордена, не должен читать его; когда свидетель собрался уходить, вернулся брат Уильям. Изумившись и вознегодовав при виде свидетеля, он выхватил свиток и ушел с ним, поклявшись, что больше никогда не выпустит его из рук.

Брат Джон де Донингтон из ордена францисканцев, семьдесят шестой свидетель, заявил под присягой, что несколько лет назад старый ветеран Храма (имя которого он не смог вспомнить) рассказал ему, что у ордена есть четыре главных идола в Англии – один в Лондоне в ризнице Темпла; в обители Битлсхэм; в Темплбрюр в Линкольншире; и четвертый где-то близ Хамбер (название обители он запамятовал); что брат Уильям де ла Мор, магистр Храма, ввел богомерзкий ритуал идолопоклонства среди тамплиеров Англии и привез с собой в страну большой свиток, на котором крупными буквами были записаны нечестивые обычаи и обряды ордена. Старый воин также рассказал свидетелю, что многие тамплиеры возят с собой идолов в ящиках и т. д. и т. п.