История татар Пензенского края. Том 4 - Ряшид Ханяфиевич Алюшев

знали ничего, кроме религии, то они ответили им: "Вы – безбожники. Вы испортились", и прогнали их из медресе. Тогда шакирды с песнью-призывом "Проснись, шакир!" и со словами "Мы больше сюда никогда не вернемся" покинули медресе. Более состоятельные стали учиться по-русски, а бедные превратились в рабочих, ищущих заработка, некоторые пошли на фабрики и заводы"[96].

В революции 1905–1907 гг. движение шакирдов заняло видное место в происходящих процессах, требующих существенного обновления и новых порядков. Началось оно в Казани в медресе «Мухаммедия», а потом перекинулось в Оренбург ("Хусания"), в Уфу ("Усмания", "Галия"), в Троицк ("Расулия") и другие медресе нового типа. Под их влиянием проснулись и остальная масса шакирдов. К джадидистам скоро присоединились и кадимисты, и многие медресе даже из отдаленных деревень по всей России. Мысли о реформе школы и уничтожения медресе старого типа с их схоластикой и создания школ с новой программой и прогрессивным методом обучения, похожими на русские и турецкие школы зародились еще в 1860-х гг., во времена Х. Фаизханова, К. Насыри и Ш. Марджани.

Начиная с 1870-х, это реформистское направление преобразилось, как мы помним, в джадидистское движение. К концу XIX в. татарская буржуазия России открыла несколько медресе нового типа: реформированная «Хусания», "Мухаммедия" и некоторые др. В них стало меньше схоластики. Но это движение в пользу новометодных школ встретило противодействие в лице консервативных представителей мусульманского духовенства, что стало серьезным препятствием в создании национальной мусульманской школы. Тем не менее, по новому методу стали изучаться толкования к Корану (Тафсир), хадисы, сверх арабского языка стали преподаваться в незначительном объеме история, география, естествознание, математика. Во многих из них стал изучаться и русский язык. Между отдельными медресе шла непрекращающаяся вражда, но шакирдское движение помирило их и сгладило отношения – они вместе составили и стали выдвигать свои "требования к нации".

Наряду с магометанскими школами при Кочалейской и Мочалейской мечетях существовали и филиалы медресе Уфы и Астрахани, которые готовили кадры священнослужителей. На рубеже XIX-ХХ вв. по ходатайству имама-хатыба Янаева Хасяна-хазрята был организован филиал Уфимского медресе, а в волостном центре Мочалейке Чембарского уезда по ходатайству ахуна Рахматуллы Зайниабеддинова открылся филиал Астраханского медресе. Девочек обучали Девлеткильдеева Кайумя Фахрислановна (с. Мочалейка), Мухтарова Зайняб Насырулловна, Бахтиярова Айша Ахмеджановна (с. Кочалейка), Наимя Хуснетдиновна Янбукова (с. Кобылкино). Русский язык из числа учебных предметов был исключен. В русском конце села в доме Хомякова Ивана Петровича помещалась школа для русскоязычных сельчан. Преподавателем был Юрьев Пётр Петрович из с. Кевдо-Мельситово. В школе изучались: Закон Божий, русский язык, чистописание, арифметика. После окончания школы дети сдавали экзамены в Кочетовке. По данным "Подворной переписи крестьянских хозяйств" за 1913 г. уровень грамотности сельчан распределялся следующим образом: в татарской части с. Кочетовки составлял 1,5 %, в русскоязычной – 2,12 %[97][98].

После установления советской власти и смены государственной идеологии развитие религиозных школ было приостановлено. Одним из первых шагов советского правительства в области культурного строительства стала ликвидация неграмотности населения (ликбез). 11 декабря 1917 г. было принято постановление "О передаче дела воспитания и образования из духовного ведомства в ведение Народного комиссариата по просвещению. Декрет СНК от 20 января 1918 г. "О свободе совести, церковных и религиозных обществах" провозгласил отделение церкви от государства, и школы от церкви, который стал началом ликвидации старых органов управления школами.

Отныне под запрет попадало преподавание религиозных дисциплин во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где велось преподавание светских предметов. Но обучение религии допускалось в частном порядке. Но многие медресе и мектебы закрылись, поскольку не стало привычного финансирования, другие переходили под юрисдикцию государства. Согласно "Положения о Единой трудовой школе", начальная школа I-й ступени обучала детей от 8 до 13 лет. Школьная сеть России росла быстрыми темпами, открывалось много школ. Но старые школы находились в ужасном состоянии, практически все они требовали ремонта и лучшего отопления в зимний период. Многие школы в городах были заняты под лазареты или военные учреждения.

По инициативе населения во многих селах современного Каменского района бывшие помещичьи усадьбы были переданы под школы. Кочалейская школа открылась в сентябре 1918 г. и помещалась в доме депутата IV Государственной думы П.Н. Ягодинского. Из Нижнего Ломова в Кочалейку были направлены две учительницы: Вера Николаевна и Анна Николаевна Левтоновы, а также их брат Пётр Николаевич Левтонов. Школа работала в две смены: днём учили детей, а вечером – взрослых. В 1923 г. Левтоновы уехали из села. На их место были направлены уроженцы с. Решетино: Акчурин Искандяр и Мамин Исхак (впоследствии инспектор татарского отдела Пензенского губоно).

А.А. Гришко с ученицами с. Кочалейки (декабрь 1927 г.)

В это время обучились в основном дети татар, а школьники из русской части села учились в Старой Есинеевке. Классы в школе были очень маленькие, узкий тёмный коридор. При входе была большая русская печь. Две комнаты в здании школы занимала семья учительницы Акчуриной. В 1926 г. в школу приехала уроженка Каменки, выпускница Каменской школы 2-й ступени Гришко Александра Андреевна. С её приходом в школу возобновляются занятия на русском языке. В первую смену она занималась с русскими детьми, а во вторую – татарскими. Заслуга Александры Андреевны заключалась в том, что она не побоялась вносить собственные коррективы в образовательный процесс: вместо одного класса, где все обучались по единой программе, дети были разделены на первый и второй классы в зависимости от уровня подготовки.

В 1920–1930 гг. учительство испытывало значительные неудобства и материальные трудности. Имевшаяся учебно-педагогическая литература не отвечала требованиям дня, а новая выпускалась в мизерных количествах. Решение задачи подъёма материального и образовательного уровня педагогов выполнялись с большим запозданием. Качество учебно-воспитательного процесса выглядело также не лучшим образом. Многие учителя не имели высшего образования и существенного опыта преподавательской работы.

Принятые правительством программы для школ I-й степени давали перечень систематических знаний по грамматике и орфографии, чтению, арифметике и другим учебным предметам. К этому же периоду относится утверждение Наркомпросом единого учебного плана и установление для всех школ одинаковой продолжительности учебного года. Новые программы и планы способствовали повышению качества знаний учащихся.

В 1938 г. Кочалейская школа стала русскоязычной: все предметы стали изучаться на русском языке. В 1939 г. положение с кадрами заметно улучшилось. В августе 1939 г. заведующим Кочалейской начальной школой был назначен Аркадий Петрович Островский, имевший средне-специальное педагогическое образование. В этот период в школе работали: Островская Евгения Никитична, Белкин Иван Иванович, Вырыханов Петр Петрович. Все они имели среднее образование с педагогическим уклоном. Старожилы села с благодарностью вспоминают о педагогах, в том числе о супругах Островских: