Первый крестовый поход. Сражения и осады, правители, паломники и вилланы, святые места в свидетельствах очевидцев и участников - Огаст Крей

И когда все князья пришли в церковь Святого Петра, они начали советоваться о предстоящем походе. Тогда те, у кого были замки и кто жил с различных доходов в области Антиохии, сказали: «А что будет с Антиохией? Кто будет владеть ею? Император не придет. Когда он получил известие, что турки осаждают нас, он бежал, не надеясь ни на свою отвагу, ни на множество своих воинов. Ждать ли нам его? Конечно, император не придет к нам на помощь, тот самый человек, что принудил наших братьев, которым в итоге пришлось положиться на Бога и рассчитывать только на самих себя, повернуть назад! И если мы оставим этот город и турки займут его, положение будет худшим, чем прежде. Но давайте подарим этот город Боэмунду, поскольку он мудр, и будет надежно охранять его; и имя его на слуху у всех язычников».

Но граф [Раймунд Тулузский и Сен-Жильский] и другие высказались иначе: «Мы поклялись императору на Кресте Господа, и Его Терновом венце, и на многих других святынях, что не будем удерживать без его воли любой город и крепость из тех, что принадлежат его империи».

И так, не соглашаясь и споря по любому вопросу, князья оказались в таком разладе друг с другом, что были уже готовы для защиты своего мнения прибегнуть к силе. Хотя герцог [Готфрид] и граф Фландрский и склонялись к тому, что Антиохией должен владеть Боэмунд, они не одобряли ее передачу ему, поскольку опасались, что покроют себя позором лжесвидетельства [по-видимому, имеется в виду клятва, данная ими императору]. Поэтому вопрос о [дальнейшем] походе и обо всем том, что с ним связано, был отложен. Люди при виде этого начали говорить, сначала соседу и компаньону, а потом и открыто всем: «Поскольку князья или из страха, или боязни нарушить клятву, данную императору, не желают вести нас в Иерусалим, давайте выберем какого-либо храброго рыцаря, которому будем верно служить, и потому чувствовать себя в безопасности, и, если будет на то воля Божья, он станет нашим вождем, и мы дойдем с ним до Иерусалима. Увы! О чем думают князья? Ведь мы уже находимся здесь целый год, и двести тысяч воинов[72] пребывают в бездействии. Пусть те, которые хотят обладать золотом императора, им и владеют, и те, кто хочет получать доходы с Антиохии, пусть их и получают. Но позвольте же нам отправиться в поход во главе с Христом, ради коего мы здесь. Пусть те, кто хотят удерживать Антиохию, погибнут жалким образом, подобно тому, как недавно погибли ее жители. Если этот великий спор об Антиохии будет продолжаться и дальше, давайте сровняем с землей ее стены, и мир, который объединял князей до того, как город был взят, снова объединит их после того, как город будет разрушен. Нет, прежде чем мы погибнем здесь окончательно от голода и болезней, нам следует вернуться в наши дома». По этой и другим причинам граф и Боэмунд заключили между собой неискренний мир. И когда был назначен день, людям был дан приказ готовиться к походу.

Итак, когда были закончены все необходимые приготовления и был назначен день выступления, граф Сен-Жильский и граф Фландрский повели свои войска в Сирию, и там они осадили Маарру, очень богатый и многолюдный город. Маарра была в восьми милях от Барры. Ее жители кичились тем, что некогда в одной из битв они убили много наших людей, они поносили наше войско и злоумышляли против наших князей, и, чтобы еще больше раздражить нас, они поставили кресты на стенах и склоняли их к своим ногам с оскорбительными выкриками. По этой причине на второй день после нашего прибытия мы пошли на приступ с небывалой яростью, так что если бы у нас было еще четыре лестницы, то город был бы взят. Но у нас их было только две, и к тому же столь коротких и непрочных, что по ним взбирались с крайней опаской. И потому было решено строить осадные орудия, делать насыпи, валы и подкопы, призванные помочь нам при штурме стен. Тем временем подошел Боэмунд со своим войском и осадил город с другой стороны. Не имея осадных машин, мы намеревались идти на приступ, но прежде мы должны были заполнить ров. Боэмунд, который не принимал участия в первом бою, подвиг нас на это. Но из этого замысла ничего не вышло, и мы сражались хуже, чем в первый раз. И вскоре после этого в войске разразился такой голод, что было горестно смотреть, как десятки тысяч людей бродят по полям подобно скотине, копаясь в земле, выискивая, надеясь на случай, будь то зерно пшеницы или ячменя или бобы и другие овощи. Хотя машины для штурма, о которых мы говорили, уже были почти готовы, тем не менее некоторые из наших людей, наблюдая постигшее нас несчастье и дерзость сарацин, отчаялись в Божьей милости и бежали.

Но Бог, который всегда печется о верующих в Него, не позволил Его людям, которых постигло тяжкое бедствие, страдать и дальше. И Он обратился к нам через святых апостолов Петра и Андрея, которых Он призвал, чтобы сообщить нам Его волю и чтобы мы неукоснительно выполнили Ее. Апостолы в полночь вошли в часовню графа и обратились к Петру, которому они недавно показывали Копье. Когда он неожиданно увидел их в поношенных одеждах, стоявших рядом с реликварием, в котором хранились мощи, он подумал, что это какие-то босяки, готовые совершить кражу. Потому что святой Андрей был одет в старую рваную рубаху и дырявый плащ, а на ногах были стоптанные башмаки. На Петре была только грубая, ниспадающая до лодыжек рубаха.

Петр Варфоломей сказал им: «Кто вы? Чего вы хотите?»

И святой Петр ответил: «Мы посланцы Господа. Я – Петр, а это – Андрей. Но мы явились пред тобой в этом одеянии, чтобы ты увидел, сколь велика польза от преданного служения Богу. Такими, как ты видишь нас, в этой одежде мы пришли к Богу и такими же и пребываем и теперь».

И при этих словах они просияли так, что не было никого прекраснее их. Петр, увидев подобное, устрашился яркого света, пал на землю, словно мертвый, и пот, покрывший его всего от страшной муки, увлажнил под ним землю. Тогда святой Петр поднял его и сказал ему: «Ты склонен к падению».

На что тот ответил: «Да, это так, господин».

Снова заговорил святой Петр: «Так падают все, кто не верует или преступает Божьи заповеди. Но если эти люди каются в своих злых делах и призывают на помощь Господа, то тогда Он воздвигает их снова, так же как и я поднял тебя, когда ты пал. Ты видишь, пот твой все еще покрывает землю, и потому Бог всегда изглаживает грехи тех, кто возопит к Нему о покаянии. Расскажи мне, что с войском?»

И он ответил: «Господин, они действительно опасаются голода и всяческих бедствий».

И тогда святой Петр сказал: «Поистине, те, кто забыли о всемогущем Боге, могут испытывать великий страх! Они не помнят об опасностях, от которых Он их избавил, и не возблагодарили Его за это. Ибо, когда вы были разбиты и несчастливы в Антиохии, вы возопили к Богу с такой силой, что мы, пребывавшие на небе, услышали ваш вопль. Бог внял вам и вручил вам Свое Копье в знак вашей победы и чудесным образом помог вам одолеть врагов, что осадили вас. И как так случилось, что, вверив себя Господу, затем вы совсем забыли о Нем? Защитят ли вас высокие горы и пещеры? И если даже вы окажетесь на самом высоком и укрепленном месте и будете иметь все необходимое для вашего существования, то и тогда вы не будете в безопасности, поскольку сотни тысяч врагов будут угрожать каждому из вас. Среди вас будут убийства, грабежи и воровство и никакой справедливости, и будет много прелюбодейства; наоборот, Господа обрадовало бы, если бы у вас всех были жены. Но что касается справедливости, Бог судит так: если какой-либо человек допустит несправедливость по отношению к бедняку, все, что имеет этот человек, должно отойти в общую собственность. Господь говорит, что если вы будете отдавать десятину им, Он Сам даст вам все, что потребуется. В любое время Он может отдать вам город, что вы осаждаете, из сострадания к вам, а не за ваши заслуги. Вне всякого сомнения, вы его получите».