Первый крестовый поход. Сражения и осады, правители, паломники и вилланы, святые места в свидетельствах очевидцев и участников - Огаст Крей

И вследствие разногласий и соблазна бедняки полностью лишились всего того, что еще имели. Совет святого Андрея князьям так и остался втуне.

Тем временем турки халифа осадили некое укрепленное место под названием Аса. Осажденные в укреплении турки послали гонца к герцогу, бывшему поблизости, с предложением передать ему крепость, уверяя, что они не хотят иметь никакого другого правителя, как франка. По этому поводу герцог, возвращавшийся в Антиохию, призвал к себе графа, который уже выздоровел после своей болезни, и всех конных и пеших воинов и ради блага бедных повел их в Испанию за добычей. Он настоятельно просил графа, ради Господа, ради славы народа франков и ради него, оказать необходимую помощь туркам, воззвавшим к Богу, добавив, что осажденные турки воздвигли святой крест против осаждавших их [других] турок, обстреливавших крепость с помощью осадных машин. После многих молебнов граф с герцогом выступили в путь. Однако, когда турки узнали об этом, они сняли осаду. Наше войско подошло к Асе, и к герцогу были направлены заложники из крепости в свидетельство верности данного обещания, и граф вместе с войском вернулся в Антиохию. И снова граф собрал свое войско, чтобы вести бедный люд в Испанию, поскольку эти люди в Антиохии голодали и болели.

Однако святой Андрей явился Петру Варфоломею, на этот раз в Рудже, в шатре, где были епископ Агды, капеллан графа Раймунд и еще один капеллан по имени Симон. Этот Симон внимал напряженно разговору святого Андрея с Петром и, как он потом рассказывал, услышал о многих вещах, но запомнил только одно: «Господи, послушай меня».

Но епископ Агды сказал: «Я не знаю, во сне ли это было или нет. Некий старик в белом плаще, держащий в руке Копье Спасителя, встал передо мной и спросил: „Веришь ли ты, что это Копье Иисуса Христа?“

И я ответил: „Верю, Господи“.

И когда он спросил меня во второй и третий раз, я сказал: „Воистину верю, Господи, что этим Копьем был прободен Иисус Христос и что из раны истекла кровь, которой мы все были искуплены“».

И вслед за этим епископ резко приподнял меня, спавшего рядом. Когда я огляделся, то был поражен распространившимся вокруг необыкновенным сиянием и почувствовал веяние благодати, и я начал расспрашивать всех присутствовавших там, не заметили ли они какого-либо беспокойства в людях. И все сказали: «Нет, ни в коей мере». И когда мы начали рассказывать друг другу о вещах, о которых было сказано выше, то Петр, кому явлено было откровение, ответил: «Воистину вы видели здесь благодатное сияние, ибо Отец, от которого исходит вся благодать, стоял здесь некоторое время».

Когда же мы попросили его рассказать, что ему все же было сказано, он сказал это нам и графу:

«В ту ночь Господь и святой Андрей пришли сюда так, как они имели обыкновение приходить прежде – вместе с неким третьим спутником с очень длинной бородой, слабого сложения и одетого в холщовые одежды. Затем святой Андрей принялся укорять меня за то, что я оставил в неподобающем месте его мощи, которые были обретены в его церкви в Антиохии, и сказал: „Когда неверные сбросили меня с горы близ Антиохии, я сломал два пальца, и после моей смерти этот человек взял их и принес в Антиохию. Но когда ты нашел их, то пренебрежительно отнесся к ним: один палец ты позволил взять у тебя, к другому ты отнесся непочтительно. И он показал свою беспалую руку. Граф много жаловался на тебя, ибо хотя ты и получил небывалую награду от Господа, которую никому другому не было суждено получить, ты не побоялся тяжело согрешить в очах Господа. И это несмотря на то, что Бог явил тебе этот знак. Так, пять дней назад, когда ты поставил свечу в праздник мученицы Веры (6 октября), достаточно большую, чтобы она горела день и ночь в течение трех дней, то свеча даже не дала света и растаяла сразу же, догорев уже на земле. Теперь же ты принес на вечернюю службу столь малую свечу, что она едва ли смогла бы догореть до рассвета. Но уже настал день, а она все еще горит и не сгорела даже на треть. Более того, Бог велел тебе не начинать никакого дела, пока ты не принесешь покаяния; иначе ты и все твои дела, подобно тающей свече, рассыплются прахом. И он сказал, что если прежде покаяться, то Господь Бог во всем дарует удачу. И подобно тому, как эта небольшая свеча горит столь долго, так и Бог умножит плоды ваших дел, как бы малы они ни были вначале“».

И когда граф не признал, что тяжко согрешил, Петр поведал ему эту историю, и тогда граф исповедал свои грехи и покаялся.

И снова Петр обратился к графу: «Святой Андрей жалуется на твоих советников, что они намеренно дают много злых советов. Поэтому он обращается к тебе с тем, чтобы ты не давал им места в твоем совете. Внемли также, граф, Бог приказывает тебе не медлить, потому что, пока Иерусалим не будет отвоеван у неверных, не будет тебе и поддержки от Него. Однако, когда ты подойдешь к Иерусалиму, не позволяй никому приближаться к нему ближе, чем на две лиги. Если ты выполнишь это повеление, Бог отдаст тебе город. После этого святой Андрей много благодарил меня, потому что я приложил труды к тому, чтобы освятить церковь, построенную в его честь. Святой Андрей говорил со мной об этом и многих других вещах, о которых не место сейчас говорить. После этого они исчезли, он и его сопровождавшие».

Тогда граф отправился с бедными людьми и несколькими рыцарями в Сирию и взял приступом первый город сарацин Барру. И убил он там многие тысячи сарацин, и многие тысячи были приведены на продажу в Антиохию. Но он отпустил на свободу тех, кто из-за страха смерти сдались ему еще во время осады. Затем, посоветовавшись со своими капелланами и военачальниками, он торжественно выбрал одного священника в будущие епископы. Когда собрались все, кто тогда с ним был, граф взошел на стену и открыто заявил о своем желании всему собранию. И когда весь народ начал настаивать на выборах, капеллан графа спросил, есть ли среди собравшихся клирик, готовый принести священнические обеты и служить Богу и своим братьям, не жалея сил и противостоя язычникам. И когда все продолжали хранить молчание, мы обратились к некоему Петру, чтобы он принял на себя обязанности епископа в присутствии всего совета, и просили его не колебаться в принятии решения и сделать нужный выбор ради Господа и своих братьев, тем более если он намерен скорее умереть, чем оставить город. Когда он согласился, весь народ единодушно поддержал его и вознес хвалу Богу, который через поставление этого человека возжелал иметь римско-католического епископа в Восточной церкви. Граф даровал епископу половину города и его землю.

Споры между Раймундом и Боэмундом 1 ноября 1098 г. – 13 января 1099 г

«Деяния франков»

В преддверии праздника Всех Святых все наши предводители возвратились в Антиохию и начали размышлять о том, как до конца пройти путь ко Святому Гробу, и говорили они: «Поскольку время отправляться в поход подошло, уже не должно быть больше места раздорам». Боэмунд же ежедневно добивался исполнения соглашения, заключенного раньше всеми сеньорами о передаче ему во владение города. Но граф Сен-Жильский [Раймунд Тулузский] не желал в отношении Боэмунда следовать никакому соглашению, объясняя это нежеланием нарушить клятву, данную им императору [Алексею]. Тем не менее все не один раз собирались в церкви Святого Петра для того, чтобы осуществить то, чего требовала справедливость. Боэмунд зачитал свое соглашение, представив свои расчеты. Граф Сен-Жильский равным образом пояснил свои слова и присягу, которую дал императору по совету Боэмунда. Епископы, герцог Готфрид, граф Фландрский, герцог Нормандский и прочие сеньоры оставили других и удалились туда, где находится кафедра Святого Петра, чтобы разрешить обоюдную тяжбу. Впоследствии же, опасаясь, как бы не расстроился поход ко Святому Гробу, они не захотели вынести решение открыто. Граф Сен-Жильский сказал: «Пока путь ко Святому Гробу еще не оставлен и если Боэмунд пожелает идти с нами, то я со своей стороны клятвенно обещаю согласиться со всем, что одобрят наши сеньоры, а именно герцог Готфрид, граф Фландрский, герцог Роберт Нормандский и другие, при условии соблюдения обязательств в отношении императора». Боэмунд все это одобрил, и оба они поклялись, приложившись к руке епископа, что путь ко Святому Гробу никоим образом не расстроится из-за них. Затем Боэмунд посовещался со своими людьми о том, как укрепить крепость наверху горы, настаивая на отправке туда людей и продовольствия. Равно и граф Сен-Жильский посовещался со своими о том, как укрепить дворец эмира Яги-Сиана и башню над воротами моста, что со стороны гавани Святого Симеона, людьми и продовольствием так, чтобы хватило надолго.