Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела - Андрей Шарый

Вид на храм Святой Девы Марии перед Тыном со стороны Староместской ратуши

Ратушные часы — хрупкая штука с железными внутренностями, выставленная напоказ, а не спрятанная за толстыми стенами, — своей сложной символикой сообщают городу и миру знания о том, какой богатой, развитой, передовой была Прага и была Богемия на переломе средних веков и Нового времени. Полагаю, тогдашних людей (не то что сегодняшних) куранты вводили в состояние восторга и оцепенения. Орлой надежно защитили от нашествий злых сил тотемными фигурами: тут вам, по ободу циферблата, и жаба, и собака, и ежик, и лев, и леший, и даже бесформенное лицо. Но есть внизу, под астролябией, и уродливый дьявол, козням которого способствует злая человеческая воля: пражские часы и останавливались, и горели, и ржавели. В последний раз (надеюсь, что действительно в последний!) несчастье приключилось с ними 8 мая 1945 года: за несколько мгновений до окончания Второй мировой в ратушный комплекс угодил зажигательный снаряд, и тяжеленный механизм рухнул оземь, поскольку крепился не на бетонной, как сейчас, а на деревянной конструкции.

И все же эти великолепные часы — всего лишь витрина подлинного, географического времени, которое строже любого механического отсчета. Круги астрономического и календарного циферблатов оборачиваются за год, спринтерский бег секунд на орлое не разглядеть. Настоящий стандарт пражского времени задают солнечные часы астрономической башни Клементинума, и разница между их показателем и отметкой пражского меридиана составляет ровно секунду. Мы видели, как в башню приходит полдень: на втором уровне в левой стене имеется круглое отверстие, через которое внутрь проникает тонкий солнечный луч. Вероятно, по-старинному принцип этого устройства называется camera obscura. Солнечный зайчик ползет себе по полу, и в тот момент, когда его строго пополам разрезает туго натянутая струна заключенного в деревянную рамку напольного пражского меридиана, наступает время Х. Тут и готово измерение! С 1842 года о наступлении солнечного мига ежедневно сообщалось флаговыми сигналами с площадки астробашни, а с 1891 года до середины 1920-х ритуал сопровождал еще и пушечный выстрел со стен Града, и уж только потом принялось в положенный срок пикать чехословацкое радио.

Еще выше смотровой площадки красуется металлическая скульптура мускулистого атланта с небесной сферой (внутрь помещено игривое золотое солнышко) на плечах. Выполненную, как любят говорить специалисты, в сложном динамическом повороте статую непросто рассмотреть с земли, поэтому мы ее сто раз фотографировали крупным планом. Атлант оказался на куполе построенной в 1722 году башни не случайно: здесь производились важные астрономические и природоведческие измерения. В 1750-е годы иезуиты ввели в эксплуатацию секстан и телескоп[47]; отсюда следили за небесным порядком вплоть до гитлеровской оккупации Чехии и Моравии, пока не померкли звезды. Регулярные, по три раза в день, наблюдения за температурой, атмосферным давлением и выпадением осадков в Клементинуме начали в 1784 году и не прекращают до сих пор.

Астрономические приборы в Клементинуме

Клементинум — это главная чешская библиотека, фонды которой вмещают семь с лишним миллионов единиц хранения; она наверняка скучает в отсутствие Codex Gigas. Мне лестно, что где-то здесь на стеллажах пылятся и некоторые из моих скромных литературных работ. Конечно, не в Барочном зале, до самого расписного потолка набитом бесценными раритетами. Эти старые труды расставлены на двух этажах в 21 ряд, а над ними простирается нарисованное художником Иоганном (Яном) Гебелем: купола храма мудрости, восседающий на горе Парнас покровитель наук и искусств Аполлон, Преображение Господне на горе Фавор (конкретнее, парящий над Христом ангел со светочем знания). Поучительная надпись Ipsum audite («Слушайте Его!» в смысле «Повинуйтесь Ему!») простым смертным не видна, поскольку тем, кто не сочиняет серьезных научных трудов, разрешено только топтаться у входа в великолепный зал, откуда даже огромные исторические глобусы толком не рассмотришь. А жаль, ведь мне нравится разглядывать книги в старых библиотеках и вдыхать их строгий бумажный запах. Но гутенбергова эпоха неотвратимо приближается к финалу, и вскоре перелистать страницы можно будет только в музее, если, конечно, кому-то придет в голову такие музеи организовывать.

От главного входа в Клементинум до Староместской минута-другая пути — либо по улице Оружейников, либо через улицу Святого Леонарда вдоль треугольной Малой площади, а потом мимо узорчатого дома U Minuty, он приторочен к зданию ратуши, следовательно, и к пражским курантам. Этой дорогой прежде приходилось двигаться в ажитированной толпе, которая непосредственно под орлоем приобретала плотность сгущенного молока. До пандемии коронавируса в Прагу, город с населением в 1,3 миллиона человек, ежегодно приезжало туристов впятеро больше, 7 миллионов, не считая тех, кто останавливался у друзей и родственников или снимал жилье по какой-нибудь левой интернет-переписке. Если бы в Москву, а она десятикратно многолюднее Праги, туристы явились в такой же пропорции, то ежегодно красотами российской столицы наслаждались бы все до одного граждане Франции или подданные Великобритании, включая жителей их заморских территорий. Пандемия превратила Прагу в пустой город, наполненный вечерним светом фонарей, которым не для кого было светить. Мы сидели в самоизоляции, гадая, скучают мостовые Старого города по каблукам и подошвам иноземцев или, напротив, отдыхают от них.

Четверть века я со смешанными чувствами наблюдал за тем, как красавица Прага хорошела, развивалась, добрела на международных туристических деньгах, как она становилась все доступнее и привлекательнее для чужих глаз и карманов, рискуя потерять при этом свой особенный домашний уют и все еще очень отчетливую чешскую аутентичность. Антиквары, букинисты, часовщики, булочники и мясники были вытеснены из кварталов, в которых обитали туристы, тайскими массажистами и продавцами международных химических сладостей, милые народные забегаловки проигрывали битву за посетителей сетевым предприятиям ускоренного питания. В индексе глобальных городов Праге присвоили почетный рейтинг B+, что означало: здесь все в порядке с возможностями для труда и отдыха, с экономикой и урбанизмом, с общественными пространствами и зелеными насаждениями, здесь удобный транспорт и развитая безбарьерная среда, тут приятно жить и, наверное, не слишком тягостно умирать. Все двигалось в сторону бо́льших комфорта, простоты, скорости, обезличенности, универсальности. Опытным жителям города его центр казался пораженным проказой, язвы распространялись с севера на юг и с запада на восток. На Вацлавской и Староместской, в Мала-Стране и в Граде пражане старались без нужды не появляться.