Гром среди ясного неба - Генри Саттон

пятнадцать минут, чтобы спуститься с вышки, «попробовать его поймать» и вернуться обратно. Допустим, двадцать минут. Лучше он прождет это время на вышке, потом позвонит и доложит, что вроде бы кого-то видел. И пусть они сами действуют. Черт возьми, еще четыре с половиной года — и он пойдет на пенсию. Он снова поднес бинокль к глазам и направил в ту точку, где видел фигуру. Все было спокойно. Даже если он сейчас спустится, у него нет ни малейшего понятия, куда идти и где искать. Он даже не знал, в каком направлении ушел человек. Так что все равно толку не будет.

Он медленно опустил бинокль. Теперь уже бессмысленно смотреть. Надо просто ждать, пока минутная стрелка часов отсчитает двадцать минут, и после этого позвонить. И не забыть сделать вид, что запыхался.

11 ЧАСОВ 15 МИНУТ ПО МЕСТНОМУ ЛЕТНЕМУ ВРЕМЕНИ

Она возникла перед ним неожиданно— самая большая яма в мире, вырытая человеком. Она была так велика, что на глаз невозможно было определить ее диаметр. Поль посмотрел вниз, в этот огромный террасообразный кратер медного завода Кенникотта — карьер Бингем. На дне сновали грузовики игрушечных размеров. Но Поль знал, что на самом деле они не меньше тех чудовищ, которые проезжали мимо него на двойных колесах высотой в пять футов. Снизу послышался глухой рокот, и появились клубы дыма. Часть горы обрушилась и развалилась на мелкие куски, но отсюда это до странности напоминало детскую игру. Экскаватор, паровоз с вагонетками, грузовики с прицепами— все казалось крошечным. Колоссальный котлован — диаметром в восемь миль — не только потрясал воображение, от этого зрелища захватывало дух. Поль не верил своим глазам, полагая, что это следствие усталости, боли и действия таблеток, хотя и раньше слышал об этой знаменитой достопримечательности, привлекавшей туристов. Поль подошел к краю карьера с юго-запада, с противоположной стороны от маленькой площадки, где туристы ставили свои машины. Оттуда они глазели на карьер, делали фотоснимки и потом, удовлетворенные, ехали в сувенирную лавку, где покупали медные пояса, браслеты и получали бесплатные образцы медной руды.

Все оказалось сложней, чем он предполагал. Даже среди успокаивающего движения машин и людей у него не возникало плана действия. Он знал, что слишком взъерошен, слишком грязен, чтобы сойти за туриста или даже за рабочего карьера. Можно рассчитывать на успех, только действуя скрытно, осторожно, незаметно. Он отступил назад и под прикрытием деревьев начал обходить котлован по часовой стрелке, двигаясь к противоположному краю, где виднелись здания, люди и машины. У него не было определенной цели. Мелькнула мысль, что, если здесь, в Бингеме, не появится разумной возможности действовать, он попытается украсть машину, принадлежащую какому-нибудь счастливому туристу. Затем доедет до заправочной станции, где обязательно есть телефонная будка, позвонит и, бросив машину, исчезнет… Хотя нет, красть машину не годится. Они могут сообщить по радио описание машины, ее номер. Безопаснее попробовать найти телефон здесь.

Примерно через каждые сто ярдов он поворачивал направо и выходил к котловану. Наконец он увидел маленькую деревянную будку с наклонной крышей, покрытой рубероидом. Она выглядела как общественная уборная. Однако его внимание привлекло сложное переплетение проводов, которые шли туда. Один из них по крайней мере должен был быть телефонным. Скорее всего, это какой-нибудь контрольный пункт или будка прораба. Отсюда, с края карьера, просматривалось примерно три четверти громадной воронкообразной ямы. Контролировать весь котлован с одной точки было невозможно. Вероятно, таких будок было несколько. И в каждой из них, наверное, сидел контролер, имеющий телефон. Но какой? Может быть, только внутренний? Скорее всего здесь все же есть какой-нибудь коммутатор, какая-то возможность связаться с внешним миром. Поль решил рискнуть и все выяснить.

От главного шоссе, идущего вокруг карьера, к будке вела разъезженная служебная дорога. Но Поль не пошел по ней. Он пересек шоссе прямо за будкой и, стараясь идти спокойно, непринужденной походкой приблизился к ней с тыльной стороны, где имелось маленькое окошко. Заглянув в него, он увидел спину человека в рабочей одежде и стальном шлеме. Человек стоял у стола перед большим окном, держа в одной руке бинокль, в другой — телефонную трубку.

Опять послышался глухой взрыв, и человек повесил трубку. Настало время действовать. Но что предпринять? Сломанное запястье в каком-то смысле облегчало выбор. Не могло быть и речи о том, чтобы бороться с этим человеком. Но пробовать объяснить ситуацию наверняка бесполезно. Можно было бы воспользоваться револьвером, но как? Конечно, чтобы только припугнуть. А что, если тот примет вызов? Сможет ли он выстрелить? Поль не имел представления. В конце концов, что значила жизнь одного человека по сравнению с жизнями и безопасностью всех людей в Тарсусе? Но такая логика некоторым образом оправдывала бы их приказ стрелять в него без предупреждения. Поль все еще был погружен в раздумья, все еще спорил сам с собой, злился на себя, когда вдруг услышал через решетчатое окно телефонный звонок. Он снова заглянул внутрь и увидел, что человек говорит по телефону. Потом, резко положив трубку, он почесал затылок и вышел. Невозможно было поверить, что все складывается так удачно! Человек сел в грузовик, завел мотор, включил передачу и помчался к шоссе, поднимая клубы пыли.

Не мешкая ни минуты, Поль обошел будку и вошел в нее. Он поднял трубку и услышал голос телефонистки с отдаленного коммутатора.

— Коммутатор, слушаю вас.

— Код шестьсот семнадцать, телефон четыреста тридцать два ноль пять четырнадцать.

— Это служебный разговор? — спросила она певучим голосом.

Поль замялся. Он не знал здешних порядков. Допустим, он попробует схитрить и скажет «да», но кто его знает, возможно, такой разговор должен кем-то санкционироваться. Но сам вопрос предполагал, что служащие имели право заказать и личный разговор.

— Нет,— ответил он.

— Ваша фамилия и отдел, пожалуйста.

Поль взглянул на стол. Кем бы он мог назваться? Он притворился, что у него приступ кашля. Придерживая трубку около уха, он лихорадочно рылся здоровой рукой в бумагах, лежавших на столе. Затем взглянул в глубокий средний ящик стола. По всей видимости, он — Джон Карр.

— Фамилия и отдел,— повторила телефонистка с нетерпением.— Нам нужно знать, кому направлять счет.

— Джон Карр, контролер автотранспорта.

У него не было ни малейшего представления, был ли Джон Карр тем человеком, которого он видел в будке, или его начальник. Просто нашел бумагу, подписанную Джоном Карром, контролером автотранспорта. Но это его выручило. Телефонистка ответила:

— Хорошо, мистер Карр.

И за этими