Жребий брошен - Егор Александрович Токарев

задающих вопросы? Но Квинт не считал себя одним из таких. Просто он верил, что лишние вопросы к командованию, не относящиеся к успешному выполнению приказа, скорее вредны, чем полезны. К тому же, обещания роста по службе от Кальвуса Корилла – «Меча Республики», вселяли уверенность в правильности подобной точки зрения.

«А ведь он прав, Республика уже никогда не будет прежней, так, возможно, стоит начать меняться самим? Но кто в действенности знает, как все было тысячу лет назад?» – рассуждал Квинт.

Центурия, как и полагается, с ворчанием встретила ночной подъем. Но после команды облачиться в полную боевую экипировку и проверить оружие, легионеры в мгновении ока превратились в собранных и готовых ко всему профессионалов.

Трибун Фекс оказался человеком не старше тридцати пяти. Его некогда красивое молодое лицо уже было испещрено шрамами, а страшный рубец изуродовал верхнюю губу, и теперь она напоминала скрученное свиное ухо. Квинт заметил, что четверо из пяти военных трибунов легиона были ненамного старше его. А самому Квинту только недавно исполнилось двадцать семь. Трибун Фекс, также облаченный в полное боевое снаряжение, подошел к центуриону:

– Центурион Марий.

– Военный трибун, – Квинт отдал честь и приготовился слушать.

– Задача следующая: доставить фургон на место примерно в пяти милях от сюда. Возможность нападения неприятеля минимальна, но стоит быть начеку из-за особой ценности груза. Внутрь фургона не заглядывать. Я еду впереди, вы за мной следом. Все понятно?

– Так точно!

– Вот и замечательно, выводите солдат за северные ворота лагеря, я буду ждать вас там, – трибун пришпорил лошадь и поскакал в указанном направлении.

– Флавий! Флавий!

– Да, центурион! – опцион Квинта – Флавий Мерцелл, подбежал к нему. Он был уже полностью облачен в доспех, меч висел на правом боку, а шлем болтался на груди, прикрепленный бечевкой к кирасе.

– Проверить снаряжение, построить солдат в колонну, ждать приказа!

– Есть! – Флавий отдал честь и убежал выполнять приказ.

Квинт получил несколько свободных минут. Как всегда перед боем, он произнес краткую молитву солдата. Если по близости не было святилищ Тариса и Миры, то не возбранялось просто прошептать молитву. Боги не люди и смогут услышать обращенную к ним просьбу, где бы то ни было.

Строй солдат вышел за пределы лагеря, звеня доспехами и мерно чеканя шаг. Там их уже ждал трибун. Рядом с ним стоял небольшой фургон, накрытый сверху серой тканью. За козлами сидели двое солдат из первой центурии первой когорты легиона. Из этого следовало, что груз действительно важен лично легату. Легионеры привычно окружили повозку, и она двинулась вперед. Как и было сказано, впереди колонны верхом ехал сам трибун, а за ним пешком вместе со своими солдатами шел Квинт.

Дорога была хорошей, а ночь тихой. Повозка катилась вперед, солдаты, зевая, шли возле нее. Периодически Квинт «встряхивал» подчиненных разными приказами. Особой необходимости в этом не было, но важно было поддерживать сосредоточенность солдат, чтобы те смогли вовремя среагировать на возможную опасность. Примерно через три мили трибун свернул с дороги, и дальше они шли по неровной сельской тропе. Фургон тяжело переваливался с кочки на кочку. В один момент Квинту показалось, что он слышит странное позвякивание, отличное от звука доспехов и кольчуг. Он решил не придавать этому значение, принявшись наблюдать за линией кустарника, к которой приближалась колонна.

– Слышал, что на границе с Вечным Лесом опять пропадают люди, – проговорил один из солдат сзади Квинта.

– Так война же, – лениво ответил другой.

– Говорят, духи леса вновь выходят из чащи.

– Брешут, – отмахнулся второй. Слова гулко разносились в тишине летней ночи.

– Да нет же! Местные уходят из дома и не возвращаются, а недавно пропала целая семья. Просто исчезла и все. Ни следов, ни тел…

– Наверное разбойники или…

– А ну тихо! – прикрикнул опцион Квинта. – Еще слово и будешь нести все инструменты центурии у себя в мешке, если тебе так скучно!

Легионер прикусил язык и больше не промолвил ни слова.

После поля редкого кустарника колонна вошла в лес. Деревья росли не слишком густо, и фургону не составляло особого труда двигаться меж ними. Тем не менее, скорость снизилась, и пару раз солдатам приходилось подталкивать застрявший в одном из мелких оврагов фургон. Квинт заметил, что дальше лес густеет, и для продвижения телеги пришлось бы прокладывать дорогу при помощи топоров и пил. Инструменты остались в лагере, и центурион не представлял, как они справятся с такой задачей. К счастью, все оказалось проще.

Трибун остановился в нескольких десятках футов от линии деревьев. Он поднял над головой фонарь, до этого болтавшийся на седле лошади, и несколько раз помахал им в воздухе. Пять минут ничего не происходило. После из леса, словно ночные призраки, появился десяток людей. Они были одеты в черные бесформенные балахоны, напоминая куски тьмы, вырвавшиеся на свободу. Опытный взгляд Квинта сразу определил, что под объемными одеяниями скрыты доспехи. Едва уловимый звук металла подтвердил его предположение.

– Окружить повозку! – скомандовал Квинт.

– Отставить, центурион, – сказал трибун. – Груз и так предназначается им.

С этими словами он двинулся вперед. Фургон под управлением двух легионеров покатил следом. Квинт хотел отправить вместе с ними несколько десятков солдат, но трибун вновь остановил его.

Темные фигуры приблизились к удалившейся повозке. Трибун обменялся с ними несколькими короткими фразами и поехал обратно к центурии. Солдаты, управлявшие фургоном, уступили свое место людям в черных балахонах и поспешили вслед за командиром.

– Возвращаемся, – скомандовал трибун.

Обратная дорога в лагерь заняла намного меньше времени, чем путь из него. Легионеры шли быстро и собранно. Они хотели прибыть в лагерь, как можно скорее, но дисциплина и выучка не позволяли наплевать на устав. Прибыв в лагерь, уставшие солдаты сняли доспехи и забрались в палатки, чтобы попытаться урвать оставшиеся часы сна. Завтра их снова ожидали тяжелые тренировки. Квинт остался сидеть у костра, сна не было ни в одном глазу, и он принялся размышлять о прошедшем дне.

Слова Корилла об отце и инцидент в лагере разбудили в нем начавшие меркнуть воспоминания о моменте его гибели в военной кампании Республики, призванной утихомирить непокорных обитателей Вечного Леса. Племена этих заросших мхом, похожих на так любимые ими деревья дикарей, раз за разом разоряли Республиканские поселения, расположенные недалеко от границы леса. По данным отдела магистрата Беллос, племена были немногочисленны и плохо организованы…

Каждый солдат легиона «Слава Велерии» молил Богов, чтобы эти советники Магистрата оказались рядом с ними в тот день…

Квинту было семнадцать, он служил легионером в первой центурии первой когорты легиона отца и всегда находился рядом с ним. Не