Плохие мальчики не влюбляются - Эля Пылаева

— Уже пообещал, признавайся! — ложится дед на спинку кресла.

— Нет. Этот урок я усвоил. Я не предлагал. Но я знаю, что она с радостью согласится. И как человек очень требовательный к себе и справедливый будет делать любую работу идеально. Но нет, значит, нет.

Да… Да… Да!

Ну что тут думать, а?!

Как бывший спортсмен, попавший в ситуацию, она идеальный сотрудник для фонда! А учиться будет заочно.

Для Динки так важно не зависеть сейчас ни от кого. Даже от меня. Она вгрызется в эту возможность!

Равномерно дышу, спокойно глядя деду в глаза. Покер-фейс! Это такая игра… Как только показываешь, что слишком заинтересован, дед тут же превращает это в инструмент для воспитания. А я уже немного подустал, честно говоря от воспитания Марка Дагера. Я уже идеально воспитан!

— Я знаю, что для тебя это важно, — ухмыляется он. — Можешь не строить мне глазки, внук.

— Так и…? — дергаю бровью.

— Я поговорю с кадровым руководством.

— Благодарю! — улыбаюсь, вставая.

У дверей мама незаметно засовывает несколько купюр в мой карман, целуя в щеку.

О, нет, я не отказываюсь. Я почти на нуле. А до своих личных денег мне еще месяц, как минимум. Весьма скромных, надо сказать. Серафима, конечно, не даст умереть нам с голоду. И все же…

— Только не пейте!

— Да нам же нельзя, мам.

— И… Дина очень хрупкая, ты же помнишь, да? — многозначительно и тактично. — И… нельзя…

— Ма-а-а-ам!

Не надо со мной разговаривать на эти темы. Я даже сам с собой на них не разговариваю. Не будите во мне демона! Он и так оголодал до невменяемого состояния.

— Все-все…

Уезжаю.

Дина ждет меня в сквере у больницы. Протягиваю ей белую розу.

— Вау…

Никогда не видел ее на столько безупречно вылизанной. Ее глаза сделали огромными, кожу мерцающей, а губы трепетными — прозрачный блеск.

Инопланетянка моя!

Волосы стильно и гладко собраны наверх. Ей идут такие силуэты! Девичья шея — как отдельный вид эстетики.

Улыбаясь, отвожу взгляд.

— Плохо? — волнуясь.

— Глаза слепит, — стебу ее, прокашливаясь.

— Иди к черту, а? — шлепает слегка мне розой по губам.

Покорно сношу выпад, облизывая губы.

Усаживаясь поудобнее, кладет ногу на ногу.

Юбка платья длинная, но полупрозрачная. И под ней идеальные ножки. И только мой взгляд может различить на коленях телесного цвета ортезы. Потому что я знаю, что они там.

— Рафаэль, мне вернули вещи, которые были со мной, когда я поступила в больницу. Вот… — протягивает мне разбитый телефон. — Это нужно отдать Паше.

— Он в Москве, Дин. Могу его отцу отдать.

— О, нет! Тогда оставлю пока у себя, — прячет в сумочку.

На территории школы пусто, все в актовом зале. Мы опоздали немного…

Кресло у Дины с движком. Но мне удобнее везти его перед собой. Когда не контролирую, то начинаю нервничать. Чувствую и ее нервозность.

— Прекрати, Кузнечик. Ты прекрасно выглядишь. И то, что сидишь, этот факт не меняет.

В зале я везу ее по проходу, останавливаю у пустого кресла, присаживаясь рядом.

Идет вручение аттестатов.

Передо мной Кислицын. Касаюсь его плеча. Оглядываясь, незаметно тянет руку. Пожимаю. Улыбнувшись Динке, отворачивается.

По рядам волна шепотков. Это нам моют кости. Кто-то с любопытством, без желчи, Кто-то с радостью подхватывая сплетню. Кто-то с сочувствием… Но есть и особо одаренные.

Сидящая в ряду напротив Тина бросает на Динку презрительный взгляд. Дина изящно перекладывает ногу на ногу, чуть меняя позу. Покачивает туфелькой.

Тина косится, не отводя глаз от наших сплетенных кистей. Что-то быстро строчит в телефон, поглядывая на нас.

— Рафаэль! — стучит пальчиком по плечу мне Гала, сидящая позади.

— М?

— Ты сегодня открываешь бал? — таким голосом… — Или… не с кем?

Накрываю второй рукой вздрогнувшую Динину кисть.

— Сегодня я могу открыть только счет, Гала. Кто кому врежет зрелищнее. Мне засчитать твою плоскую попытку как удар?

Не отвечая Гала ретируется. Тина недовольно поджимает губы… И открывает рот, но я взглядом тут же закрываю ей его, блокируя попытку высказаться.

Не надо тыкать в мои больные места. Я могу что-нибудь сломать — репутацию, психику, карьеру. Я могу. Все в курсе.

Рядом со мной пустое кресло. Дальше — Фил. Встречаемся взглядами. Отводит первый.

Следующую объявляют Динку для вручения аттестата. Я встаю вместо нее. Получаю сразу же два — и ее, и свой.

Зал бурлит…

Оказывается, мы оба почетные лица выпуска!

После вручения, совместная фотка на фоне школьной вывески — это традиция!

— Я не хочу в кресле… — шепчет Динка.

Разрешаю ей подняться с него ровно на минуту. Нас ставят в центр, чуть сдвинув Крис и Галой. К еще нескольким «почетным». Мое сердце панически колотится. Впрочем, как и всегда, когда она двигается свободно. Потому что еще нельзя… И она все еще хрустальная.

Благо — фотосессия быстро заканчивается. И я усаживаю ее в кресло.

Перед балом тусуемся вместе с кикерами на турничках. Рита в роскошном алом платье оседлала среднюю планку, придерживаясь за верхнюю.

Все угорают! Настроение отличное.

Скинув туфельки спрыгивает Сане в руки. Целуются… Сегодня день поцелуев, да! Штрафов никто уже не боится.

Нам рады… Динка наконец-то расслабилась и общается. А я молчу. И плаваю в горячем предвкушении вечера! Там будет много поцелуев. А может и не только их.

— Дагер, можно тебя?

Фил…

Отхожу с ним в сторону. В компанию золотых.

— Короче, — морщится. — Фотку вашу выложил я. Царева оставила незапароленный планшет в рекреации.

— Мм… Да нам по боку, Фил, — ухмыляясь, обвожу всех взглядом. — Мы ее с Диной вообще как аватарку воткнем на аккаунт. Ты бабки людям отдай теперь, которые как бы выиграл. Потому что ничего не было между нами с Динкой. А ты всех обманул. И нагрел на крупную сумму толпу людей. Нехорошо…

— Я верну! — закатывает он глаза, разворачиваясь к недовольным пацанам. — Не сразу, конечно…

— Не сразу, это не по правилам, Фил. Не сразу — это ж проценты!

— Вы чего, пацаны. Мы ж свои.

— Ага… Если бы кикеры тебя не спалили на камерах. Ты бы не вспомнил, что «свои».