280 дней вокруг света: история одной мечты. Том 2 - Артемий Александрович Сурин

При этом природа, конечно, раздавала щедрые пейзажи, которые очень скрашивали устрашающую действительность и постоянный вопрос в голове: «А почему я именно сюда так высоко в горы поперся?» Наш автобус, путешествующий по облакам, то нырял в густой молочный туман, от чего у меня снова и снова замирало сердце, то вдруг выскакивал на обзорные повороты в скалах, у подножия которых тропические заросли сменялись полями, окруженными пальмовыми, банановыми и бамбуковыми деревьями.

День 251

Гувахати, Индия

96 388 км пути

В Гувахати был пит-стоп только на то, чтобы переночевать, а утром на рассвете прийти к водам священной Ганги, о которой всегда читал в книжках. В этом районе вода была сравнительно чистая, потому что река брала свое начало как раз высоко в горах — знаменитый Варанаси, где мертвые тела сбрасывают в реку, находился ниже по течению. Тем не менее окунаться не решился, но ноги все же окунул — было в этом действии что-то символичное.

Мое благодатное состояние в это раннее предрассветное время, окутанное красотой розового бокового света от поднимающегося солнца, усиливалось ощущением святости места, в котором я находился. Я прикрывал глаза, сидя у самой воды и слушая ее поток, и буквально чувствовал, как успокаиваются мои возбужденные индийскими контрастами и опасностями нервы. Казалось, в этом месте может успокоиться и убаюкаться любой. Но тут мое умиротворение внезапно нарушили какие-то истошные крики. Я открыл глаза и начал взволнованно осматриваться по сторонам. Вначале не заметил перед собой ничего странного, но, взглянув правее по линии берега, увидел какую-то потасовку. Хотя если быть точным — это была не совсем драка, в ней обычно участвуют две стороны. Тут же группа мужчин целенаправленно тяжелыми палками избивала щупленького, непонятно чем так сильно провинившегося парня.

«Может, воришку поймали?» — промелькнуло у меня. Во многих азиатских странах преступники не успевали даже попасть в руки полиции — улица сама наказывала их, причем самосуд всегда был жестче и беспощаднее перспективы попасть за решетку.

Мне было искренне жаль парнишку и тяжело смотреть на его мучения, но я точно знал — вмешиваться не стоит: если бьют — значит, заслужил. Я попытался абстрагироваться от криков и вернуться к медитации, но глаза постоянно сами открывались в потребности проверить: жив или нет? В очередной раз отвлекшись от наблюдения за вдохами и выдохами, я громко хмыкнул самому себе и сдался, насовсем вернувшись к реальности. Взгляд снова упал в сторону свары — и тут я заметил, что у попавшего под палки парня какие-то неприемлемо для мужчины длинные волосы… Да это же… девушка!

От удивления я издал неконтролируемый визг и, не анализируя происходящее, кинулся к толпе. Как бы она ни провинилась и что бы ни украла — лучше я сдам ее полиции, чем позволю так жестоко на моих глазах забивать женщину.

— Оставьте ее в покое!!! — заорал что было силы, подбегая к нападающим. — Я вызываю полицию!

Никто не то что не испугался моего заявления, а даже на секунду не перестал замахиваться дубинкой и колотить ею маленькое беззащитное тело. Что меня поразило — девушка даже не думала кричать, отбиваться или хотя бы сгруппироваться, просто лежала на земле и содрогалась от каждого полученного удара. На секунду мне показалось, что она посмотрела мне просто в глаза, безмолвно прося о помощи.

— Да что она такого сделала, что вы с ней так? — все пытался докричаться до свирепых индусов я. — Неужели убила кого-то?

— Она пила из нашей реки, — спокойно ответил мне старик, которого я сначала даже не заметил. Он сидел и спокойно наблюдал за жестокой картиной. Судя по выражению лица, его эта история совсем не трогала. — Ей нельзя пить из нашей реки.

Я не понимал, что он несет, и совершенно не было времени в этом разбираться — если еще подождать, спасать может быть уже некого. Я еще раз закричал что-то неразборчивое и попытался руками остановить палки, летящие на девушку. Сначала в этом месиве мужики даже не заметили, что и кого конкретно они избивают, но спустя пару мгновений один из них очухался от приступа ненависти и крикнул всем что-то, после чего они резко прекратили избиение и остановились.

— Ты чего сюда лезешь? — стал переводить речь главного уже «знакомый» мне старик. — Не лезь в наши дела, чужак, иначе самому не поздоровится.

— Но разве так можно? — воспользовался бородатым переводчиком я. — Она же такая маленькая и совсем не может защититься! Лучше отдайте ее полиции!

— Полиция ей не поможет, — сурово отчеканил индус. — Она — далитка и сама знает, где ее место. Она нарушила правила. Она пила из нашей реки.

Хоть я все еще ничего не понимал и ничем не помог, группа мужчин все же перестала бить несчастную и наблюдала за действиями главного, ожидая от него указаний. Тот, видимо, уже скинул весь свой пыл или просто не хотел продолжать при иностранце, поэтому махнул рукой, чтобы все расходились, а сам плюнул девушке прямо в лицо и прошипел что-то очень злобное и угрожающее. Та покорно выдержала унижение и даже не попыталась поднять на него глаза или вытереть мерзкую слюну со своей щеки. Внутри меня все клокотало, но я понимал — надо просто дать ему уйти.

Когда все разошлись и мы остались втроем, я помог девушке присесть и облокотиться на дерево, подал бутылку воды с пачкой мокрых салфеток, чтобы она могла вытереть с себя кровь, грязь и слюни того подонка. Помощь она принимала неохотно и боязливо, будто опасаясь прикоснуться к моим рукам, — брала предметы только с большого расстояния и отвернувшись, чтобы не соприкоснуться взглядами. Когда она наконец мало-мальски привела себя в порядок и перестала испуганно отворачиваться, я посмотрел на ее лицо и отметил про себя, насколько оно было красивым.

— Объясните нормально, что она сотворила, — еще раз попросил я старика. — Мне это важно знать.

Хотя лучше бы правду я никогда не узнал — слишком она была жестокая. Оказалось, что девочка (на вид ей было не больше восемнадцати) относилась к низшей касте в Индии — далитам. Хотя, по сути, эти люди не принадлежали ни к одной из каст и были вне системы. По одной из версий, такие люди являются потомками коренных индийских племен, которые жили на территории Индии еще до того, как эти земли были завоеваны ариями. «Новое» население Индии посчитало, что далитов в общество пускать нельзя, и их стали