Неопалимая - Маргарет Роджерсон

Из толпы неподалеку вынырнуло лицо Леандра, освещенное призрачным светом. Священник смотрел вверх на уносящихся в панике духов. Он выглядел юным и почти уязвимым, наблюдая за тем, как рушится его план. Затем его рот искривился. Он подался вперед, его рука обхватила кольцо. Первый, кто встал на пути Леандра, упал на булыжники, корчась. Затем из толпы выступила бронированная фигура капитана Энгерранда и преградила ему путь.

Больше я ничего не видела. Жар душил, а дым заполнял легкие. Я отстраненно заметила, что люди, которых Маргарита пыталась защитить, смотрят.

– Это она, – сказал один из них. – Это святая Артемизия.

Мне частенько хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком. Только на этот раз мое желание исполнилось. Мир перевернулся, и все потемнело.

Я проснулась в кровати в незнакомой комнате, полной чужих людей, смотревших на меня. Они отпрянули, когда я прижалась к изголовью, переглянулись и зашептались. Большинство из них осенили себя знамением; одна старушка даже опустилась на пол и простерлась ниц.

Мое сердце ударилось о ребра. Первое, на что я обратила внимание, было то, что в носу все еще ощущался слабый запах дыма. Вероятно, он проникал снаружи или же впитался в волосы и одежду каждого присутствующего. Второе – на мне не было перчаток.

– Где мои перчатки?

– Успокойся, монашка, – посоветовал Восставший, в то время как в комнату поспешно вошел Чарльз.

– Ты проснулась, – сказал солдат.

В голосе его слышалось облегчение до тех пор, пока он не увидел моего лица. Чарльз опустился на колени рядом с кроватью.

– Артемизия, все хорошо.

«Артемизия». Он назвал меня Артемизией перед всеми этими людьми. Но это не имело значения; они уже знали.

– Где мои перчатки? – повторила я. По какой-то причине мне было больно говорить.

Он потянулся к моему плечу, но потом, похоже, одумался.

– Элейн стирает их вместе с остальной твоей одеждой. Ты не помнишь? Тот дым – ты говорила нам о дыме. Как его запах беспокоит тебя.

Я не помнила, чтобы говорила это, но не собиралась признаваться в комнате, полной людей, которые, вероятно, считали меня сумасшедшей. Странно, но Восставший испытал укол чувства вины.

– Где мы? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал менее резко. Здесь находился маленький мальчик, цеплявшийся за юбки женщины, которая, как я полагала, могла оказаться Элейн, и мне не хотелось его пугать.

Женщина шагнула вперед, и мальчуган робко спрятался за ее ногами.

– Это мой дом, – тихо сказала она, опустив взгляд. – Мы принесли тебя сюда после того, как ты спасла нас.

– Они помогают спрятать тебя, – добавил Чарльз, обернувшись ко мне; взгляд его был серьезен. – Круг не знает, что ты здесь.

– Пока, – мрачно добавил Восставший. – Если я что-то и узнал о людях, так это то, что ваш вид любит сплетничать. Монашки, кстати, не являются исключением. Древние и ужасные познания о мозолях сестры Прунель, что я храню, заставили бы даже тебя молить о пощаде.

В голове роились тысячи вопросов. Хотелось попросить всех уйти, но ведь я находилась у них в гостях. Я предположила, что эта комната с многочисленными койками и сундуками, покрытыми подушками, служила спальными покоями для всех домочадцев. Похоже, сюда вернулись все те, кого я спасла от порабощенного, не только семья Элейн. В комнате было около дюжины человек, примерно половина из них сидела, остальные стояли, словно забыли, как сидеть. Я не узнала никого, кроме Жана, скрючившегося в углу, зажавшего между коленями огромные ручищи. Старушка все еще оставалась распростертой на полу, бормоча молитвы.

– Пожалуйста, – попросила я. – Перестаньте.

Элейн наклонилась и что-то прошептала бабушке, потом осторожно подняла ее и усадила на один из сундуков. Затем она поколебалась, заламывая руки.

– Есть ли что-нибудь, что ты можешь нам сообщить? – спросила она мягким голосом, по-прежнему не поднимая взгляда, словно я могла ослепить ее. – О том, что произошло? О том, почему Госпожа…

Внезапно комнату заполнил шум голосов: все одновременно стали задавать вопросы.

– Как духи попали в город?

– Почему Госпожа не послала Ее воронов?

– Неужели Она оставила нас?

– Неужели мы…

– Мой отец был в…

– Ты можешь…

Мой пульс участился. Некоторые из тех, кто сидел, начали вставать. Маленький мальчик спрятал лицо, испугавшись криков взрослых.

Если бы не он, я бы не смогла заговорить. Но я устремила свой взгляд на ребенка и выдавила из себя слова.

– Думаю, это было предупреждение. – Я сомневалась, сможет ли кто-нибудь услышать меня сквозь гомон, но стоило мне заговорить, наступила тишина. – Она пыталась предупредить нас об опасности. Она не оставила нас. Никогда не оставляет.

Даже когда тебе этого хотелось бы.

– Ты говоришь с Ней, – промолвила Элейн, и ее глаза наполнились слезами.

Чарльз смотрел на меня с чем-то похожим на благоговение.

– Нет, – резко откликнулась я. – Насчет чучела, это было только предположение. Я никогда не…

Были и те, кто слышал голос Госпожи – сестра Жюльенна точно слышала. Матушка Кэтрин, я подозревала. И, вероятно, матушка Долорес тоже.

– Я не святая. Это не так.

Все уставились на меня. Я произносила слова, но они меня не слышали. Все мысли вылетели из головы. Вспомнился сарай, где негде было спрятаться, и мне внезапно показалось, что воздух исчезает из комнаты, что внутри слишком много людей, вдыхающих его, и что я сейчас задохнусь.

Чарльз бросил на меня обеспокоенный взгляд. На его лице промелькнула догадка.

– Артемизии нужно помолиться, – промолвил он.

– Конечно, – быстро ответила Элейн с облегчением. Это она понимала. – Конечно. Пойдемте, все.

– Опусти голову, пригни к коленям, – приказал Восставший настолько отрывисто и жестко, что я повиновалась без раздумий. – Хорошо, – сказал он. – А теперь дыши. Здесь достаточно воздуха для твоих отвратительных легких из плоти. Тот, кто построил это здание, обладал архитектурным мастерством деревенского пьяницы. Сквозняки проникают через каждую щелку.

Как ни странно, это помогло. Пульс начал замедляться. О чем думал Чарльз, я не могла даже предположить; он оставался совершенно молчаливым и неподвижным. В конце концов, когда мое дыхание вернулось в норму, я услышала, как он встал, его ботинки зашаркали по ковру.

– Маргарита на рынке, выясняет, что может, – сказал он как ни в чем не бывало. – Что делает Круг по поводу вчерашнего вечера и тому подобное. Она должна скоро вернуться.