Высота одиночества - Ольга Борискова

собой цель выиграть Олимпиаду, вот так относиться к делу. Не могут!

– Простите, Николай Петрович! – Игорь присел на краешек дивана возле тренера.

Парню стало стыдно. За все свои необдуманные слова, в том числе и за те, что он выдал десятью минутами ранее. Если кому он и должен высказывать негодование, так это Ипатовой.

– Да ладно, – отмахнулся Николай Петрович. Волнение отступило, лекарство, наверное, уже подействовало, и мужчина вздохнул полной грудью. – Рината – сложная девочка. Жизнь у нее очень тяжелая. Но только с ней ты сможешь добиться успеха.

– Но у каждого жизнь не сахар. – Игорь недовольно насупился. – Вы ведь говорили, что мы не сможем ничего добиться.

– Нет, Игорь. Я говорил, что будет трудно и что вам нужно время.

– И что же изменилось теперь?

Савченко пожал плечами и, покачав головой, улыбнулся:

– А отступать дальше некуда, позади Москва. Не можете вы сейчас разойтись, жалеть потом сильно будете.

– Да я и не собирался…

– Ты послушай меня и не перебивай. Сделайте все, на что способны… Пусть в будущем, как бы ни сложилась ваша судьба, вы смогли сказать, что шанс этот использовали на полную. Не важно, как оно обернется – попадете на Олимпиаду или с треском провалите чемпионат России, главное, чтобы понимали – вы сделали все от вас зависящее. Поэтому, когда ты начнешь разбираться с Ринатой, не доводи до того, чтобы она решила уйти. Она может быть хоть дочерью главы какой-нибудь корпорации, но самое важное, что она – отражение тебя. Вы вместе.

– Вы будто больше не собираетесь нас тренировать.

– Нет – не дождетесь, – засмеялся Николай Петрович и хлопнул Игоря по коленке. – Просто сейчас удачный момент для серьезного разговора. Ну… ступай, разбирайся с билетами. Я тоже полечу. Но сперва Бердникову позвоню, пусть разбирается с организаторами.

Договариваясь об обмене билетов, Игорь не хотел думать о словах Николая Петровича. Он вообще не хотел размышлять ни о чем, что касалось Ринаты. Ему нужно было успокоиться.

Москва, октябрь 2013 года

Рината вышла из здания аэропорта. Девушка тащила за собой блестящий чемодан. Подоспевший таксист забрал ношу и забросил в багажник. Рина уселась на заднее сиденье. В Ницце тепло, а Москву укутал первый снег. Он, наверное, сегодня же растает, превратится в грязные лужи. Но пока было очень красиво – еще зеленая трава под легким покрывалом из белых хлопьев.

Рината отвела взгляд от окна и откинулась на сиденье, закрыла лицо руками.

Что теперь делать? Она опрометчивым поступком перечеркнула все то, чего они с Игорем и Николаем Петровичем долго и упорно добивались. Соревнования могли стать залогом будущих побед, а обернулись провалом только потому, что она трусиха. Не смогла прямо сказать Крылову правду. Предпочла сбежать… В аэропорту Ниццы, стоя в очереди на посадку, готова была вернуться и выступить в произвольной программе. И кажется, даже сделала шаг назад, но улыбающаяся сотрудница аэропорта, попросившая билет, вернула девушку в реальность. В ту самую, в которой она не могла посмотреть Игорю в глаза. Ее будто оголили и поставили на всеобщее обозрение с вывернутой наизнанку душой. Смотрите! Смейтесь! Вот такая она – сломанная марионетка главы Федерации.

Рината не заметила, как из глаз крупными каплями потекли слезы. Эти люди сломали ее жизнь, разделив на до и после. Как быть?..

– Девушка, куда едем? – прервал ее размышления водитель иномарки.

– Ну… давайте к телецентру. – Внезапная мысль мигом завладела разумом, не оставляя места для сомнения. Рина вытерла слезы, а взгляд ее наполнился ненавистью.

Федорова нашла фотографию, показала снимок Игорю и… Рината понимала, что сейчас ей плевать на это. Вся ярость была сосредоточена в одной точке, направлена на конкретных людей. Что там Лерка твердила про телепередачу? Ей интересно, что случилось после Олимпиады? Она, Рина, расскажет! И то, что было после, и, самое главное, до!..

– Поехали же! – нервно бросила она водителю, замешкавшемуся на парковке.

Москва, февраль 2010 года

Палата была просторной и светлой, с широким новеньким окном и чистым белым подоконником, на котором горделиво и грациозно возвышалась ваза с букетом белоснежных роз. На тумбочке возле койки стояла тарелка со всевозможными конфетами в цветных обертках. Мягкое флисовое покрывало одним концом свисало со спинки кровати, простыня собралась гармошкой у стены. Но Ринате было все равно. Только что она попросила медсестру, намеревавшуюся привести постель в порядок, оставить ее одну, а теперь лежала и бессмысленно пялилась в свежевыбеленный потолок. Не будь медсестра назойливой, Рина не возражала бы против ее помощи, но та всячески пыталась завести разговор. А о чем говорить? Она – неудачница!

Все надежды рухнули, когда она одним своим прыжком провалила Олимпиаду… Лежит теперь в чистенькой палате со сломанной ногой, а где-то там, в Японии, национальный праздник…

В дверь негромко, но настойчиво постучали. Рината недовольно сжала губы, ожидая в очередной раз увидеть кого-то из медперсонала, однако гость никакого отношения к работникам клиники не имел. Рина хотела что-нибудь сказать, на худой конец, выдавить виноватую улыбку, однако подбородок ее задрожал, губы перекривились, а из глаз побежали слезы облегчения.

– Рината… – через мгновение Бердников уже сидел на койке. Покрытое одеялом колено Ринаты оказалось под его широкой ладонью, другая рука опустилась ей на плечо. – Что за слезы такие?

– Я всех подвела! Всех! – всхлипнув, Рина прижалась к его груди. – Вас, Аллу Львовну! Простите меня…

– Неправда, – возразил Бердников, слегка отстраняя ее от себя. – Ты боролась, что заслуживает уважения. – Он ласково стер слезы с ее щек и подбадривающе улыбнулся.

– Да какое теперь уважение… – снова всхлипнула Рина и уже сама вытерла выкатившиеся из глаз соленые капли. – Я просто… – Она покачала головой, вздохнула и понурилась.

– Ты не права, Рина.

– А разве может быть иначе?! – сказала она с негодованием и по-детски шмыгнула носом. – Вы же видите…

– Знаешь, что отличает хорошего спортсмена от посредственного? – очень тихо спросил Бердников.

Рина приоткрыла было рот, но потом замотала головой и уставилась на Бердникова в ожидании продолжения.

– Посредственный спортсмен утешает себя словами, что главное – участие.

– Главное – победа, – еле слышно, но не менее убежденно, сказала Рината.

– Правильно, девочка. – Владимир сжал ее ладонь. – И на твоем месте я бы поступил точно так же.

– Правда? – прошептала она недоверчиво.

– Да. – Владимир ответил ей уверенным взглядом. – Ничего страшного не произошло. Значит, это была не твоя Олимпиада. Тебе шестнадцать, у тебя впереди еще столько всего… Тяга к победе у тебя в венах. В Сочи будешь лучшей, Рина. Наверное, тебе судьбой предначертано выиграть именно дома.

– Вы как будто и не сомневаетесь… А если мне вообще не суждено выиграть?

– Нет, моя дорогая. Ты сможешь то, чего не сумели ни я, ни Алла Львовна. Ты – будущая олимпийская чемпионка.

В голосе Бердникова сквозила