Эхо - Дун Си

меня спокойствия, другими словами, меня стала грызть совесть. Но я очень нуждался в деньгах: нужно было оплачивать ипотеку, содержать компанию, выплачивать людям зарплату, а еще я хотел доказать бросившим меня родителям, что живу не хуже, чем они. «Почему такие типы, как Сюй Хайтао или Сюй Шаньчуань, никаких мук совести не испытывают, а я перепугался так, словно внутри меня происходило землетрясение магнитудой в девять баллов?» – размышлял я.

«Ты испугался не только больших денег, – подумала Жань Дундун. – Скорее, ты испугался, что план может сорваться, и, возможно, уже тогда почуял, что дело закончится убийством».

– Я наказал Лю Цину, чтобы он предусмотрел любые неожиданности – продолжал У Вэньчао, – как говорится, страшнее всего потерять уже заработанное. Он лишь, усмехнувшись, сказал, мол, успокойся, Ся Бинцин шаг за шагом выполняет все пункты нашего плана. Я спросил, сколько времени потребуется для завершения всех формальностей. Он объяснил, что в случае с выездом в Сингапур иммигранту предлагается выбрать один из трех статусов: иммигрант-инвестор, иммигрант-основатель бизнеса и иммигрант, обладающий высокой квалификацией, Ся Бинцин выбрала статус иммигранта-инвестора. При таком варианте бумаги оформляются быстрее всего – на все про все требовалось от шести до восьми месяцев, при этом сумма инвестиций должна составлять не менее двух с половиной миллионов сингапурских долларов, это примерно десять миллионов юаней. У нее таких денег не оказалось, но она надеялась собрать эту сумму. Я спросил, сколько времени потребуется при выборе другого статуса. Он ответил, что около двух лет. Тогда я попросил его сделать все максимально быстро, пообещав дополнительное вознаграждение.

Где-то в десятых числах мая, кажется, двенадцатого, ко мне в офис заявился Сюй Хайтао и выразил недовольство моей работой. С его слов, Ся Бинцин не только не прекратила докучать Сюй Шаньчуаню, но стала еще навязчивее, более того, она принялась вымогать у него крупную сумму. Я объяснил, что Ся Бинцин действительно понадобились деньги для выезда из страны. Тогда Сюй Хайтао заподозрил, что я действую с ней заодно. В итоге он потребовал, чтобы я придумал менее затратный по времени и стоимости вариант, при этом просил уложиться максимум в два месяца. Я сказал, что подумаю. Задыхаясь от злости, он выскочил за порог, дошел до стоянки и снова вернулся. Я уж думал, что он опять начнет меня распекать, и напрягся от страха, но оказалось, что он просто забыл ключи от машины. Не зря говорят: когда голова занята другим, ты ничего вокруг не видишь, так и я совершенно не заметил, что на столе остались его ключи. Но когда он потянулся к столу, они будто сами собой материализовались. Тем же вечером я вызвал на разговор Лю Цина. Он подтвердил, что Ся Бинцин как раз собирает недостающую сумму. Я объяснил, что у нас мало времени, и спросил, куда можно было уехать дешевле и быстрее. Для этих целей подходил Кипр, заявителю требовалось лишь приобрести недвижимость на сумму от трехсот тысяч евро, и тогда уже через пару месяцев он получал зеленую карту. Но Ся Бинцин не хотела уезжать так далеко, помимо расстояния при таком варианте возникали проблемы с языком, да и для ее родителей тамошние условия жизни неприемлемы. Переезжать она собиралась не одна, а с родителями. Я попросил подумать еще, и тут Лю Цин промямлил, что Ся Бинцин, возможно, в него влюбилась.

Я не на шутку удивился и попросил пояснить, в чем конкретно это проявлялось. Лю Цин рассказал, что, изучая договор, она присела рядом по левую руку, чтобы удобнее было вносить поправки. Пока они правили документ, он вдруг ощутил жар и деликатно отодвинулся, но вскоре все повторилось. Жар нарастал, словно полный сигнал Wi-Fi, и казался уже нестерпимым. Исходил он от груди Ся Бинцин, которая прильнула к нему столь плотно, что вместо того, чтобы снова отодвинуться, он и сам прижался плотнее. Сперва она жеманно ускользнула в сторонку, но постепенно вернулась на прежнее место. Заметив отклик со стороны Лю Цина, она приняла эту игру и стала действовать еще настойчивее. В течение двух часов рука и грудь настолько сдружились, что существовали уже практически как единое целое, и даже когда договор был подписан, они продолжали льнуть друг к другу. А после подписания договора Ся Бинцин позвала его отобедать, чтобы якобы отпраздновать это событие. И праздновать они отправились не куда-либо, а в лучший ресторан напротив их офиса, при этом она пригласила его в отдельный кабинет.

За обедом она все выпытывала, не хочет ли он уехать вместе с ней. Жаловалась, что некому помочь перевезти родителей, мол, если бы рядом находился такой мужчина, как Лю Цин, переезжать было бы куда проще. Хотя, по словам Лю Цина, говорила она вполне искренне, он по-прежнему не верил в ее чувства, скорее, она просто страдала от одиночества. Потом она предложила ему пойти на триллер и весь сеанс держала его за руку, а когда было совсем страшно, опять прижималась к его груди. Всякий раз ее лицо приближалось к нему настолько близко, что в итоге он не выдержал и поцеловал ее в губы. «И что потом?» – спросил я. «Продолжение следует, – ответил он, – потому как поход в кино состоялся позавчера».

У Вэньчао вздохнул, отпил из стакана воды и продолжил:

– Мне вдруг захотелось залепить ему пощечину, но никаких оснований для этого не было. Впрочем, я предупредил его, чтобы он не распускал руки, у Бинцин было тяжелое прошлое, поэтому ему стоило держаться от нее подальше. Я объяснил прямо: «Полюбить тебя по-настоящему она не может. Даже если с ее стороны и появляются какие-то шалости, это не более чем флирт, но не любовь». Я признавал, что в моем плане имелась нестыковка – заставить Бинцин уехать и одновременно соблазнить ее было невозможно. Если бы они поженились, она бы никуда не уехала, а при таком раскладе она могла снова начать докучать тому боссу, это означало бы провал возложенной на нас миссии, соответственно, все деньги пришлось бы вернуть. Я чувствовал, что внутри меня творится нечто невообразимое, у меня словно выбили почву из-под ног. Мысль о том, что Лю Цин может ее целовать, представлялась гораздо неприятнее, нежели провал сделки, мне даже захотелось разорвать с ним договор. То была ревность. Я вдруг понял, что недооценивал свою тайную любовь к Ся Бинцин. Зная ее уже долгое время, обговорив с ней кучу тем, я даже не решался сжать в своей ладони ее пальцы, зато теперь, передав ее в объятия Лю Цина и даже оплатив ему эти услуги, я вдруг совсем раскис. «И что ты предлагаешь?» – спросил Лю Цин. «Сделай так, чтобы она уехала, а про роман забудь, иначе выйдешь из дела». – «Не вопрос, – сказал он, – красивых девушек пруд пруди, но, если выезд из страны не устраивает заказчика по срокам, я мог бы предложить еще один неплохой вариант». – «Какой?» – спросил я. «Любовный побег». На вопрос «с кем?» он ответил, что с ним. Далее он рассказал, что как-то раз уже описывал Ся Бинцин идиллическую жизнь в «земном раю» в стиле поэта Тао Юаньмина[14], который предпочитал мирской суете спокойную жизнь в глуши. «Там будет деревня, пастбище, коровы и овцы, синее небо, звуки колокола, петляющая речушка, изящная луна и влюбленные друг в друга парень и девушка. А вот чего там не будет, так это телевизоров, мобильных телефонов и других помех из внешнего мира, и вообще там не будет ни печалей, ни забот. Она слушала все это, широко распахнув глаза, ее лицо было преисполнено надежды и веры». – «Ты правда сможешь устроить ей такую жизнь?» – спросил я. Он ответил, что ему нужен максимум месяц, но для этого