Мастер осенних листьев - Андрей Кокотюха

Эльга откинулась на сено и возмущенно засопела.

Нет, подумала она, это вовсе не мастерство. Как такому можно научить? У него, наверное, даже печати нет. Да и кто бы ее поставил? В Серых Землях, что ли, ставят? Или он самоучка? Но такого-то точно не бывает.

Потом – как бы его учили? Сначала убей жучка, потом – паучка, потом – цыпленка, и так до человека?

Разноглазое лицо попыталось сложиться в темноте под веками, но Эльга тряхнула головой. Фу! Не хватало еще! Рука в саке раздраженно шелестела листьями, листья, шурша, принялись выражать единодушное согласие с хозяйкой. Наглец. Негодяй. Ни жилки на букет! И вообще – страшно.

– Госпожа мастер, – Сарвиссиан сунул голову в фургон, – к шиге подъезжаем. Не хотите посмотреть?

– Зачем? – спросила Эльга.

– Красиво, – улыбнулся извозчик. – Может, когда из листьев ее выложите. Это знаменитая смотровая шига, старинная.

– Хорошо.

Эльга перетянула сак за спину, выглянула и обомлела.

Ой, Матушка-Утроба! Нет, ёрпыль-гон! Шига взлетала над лесом, растянув тонкие крылья-перекладины, украшенные лентами и перьями. Складывать ее начинали из камня, но выше четвертого яруса шло уже дерево, крепкая желтая лиственница, почти вечная, ни дождь, ни солнце, ни древоточцы ей были нипочем. Ах, какая красота!

– Стойте!

Эльга нырнула за доской, уже представляя, как под ее пальцами желтой стрелой в небо устремятся листья. Мастер смерти был забыт. Да и стоило ли его помнить? О нем, вот честно, и потом подумать можно.

А пока…

Эльга в нетерпении села на скамейку. Сарвиссиан убрал ногу, давая вольготно развалиться шуршащему мешку.

Шига казалась невозможно хрупкой. Она покачивалась над низким ельником, шелестели ленты на перекладинах, темнело смотровое гнездо.

– Как же туда забирались? – спросила Эльга.

– Говорят, мальчишки здесь сторожили. Им что на дерево, что на шигу. Она на взрослого-то и не рассчитана.

Эльга подумала, что с шиги, наверное, виден даже Гуммин. Высоко, страшно высоко. От покачиваний и с земли-то не по себе.

Липа, дуб, шиповник, цветы вьюна.

– Там перекладины, – сказал Сарвиссиан, – частые, много. Я, когда малой был, до половины долезал где-то. Мы даже соревновались, но до гнезда никто не добрался.

– Почему?

Извозчик хмыкнул.

– Так высота. А если на крыле девчоночью ленту повязать, то она за тебя замуж выйдет. – Он посмотрел на девушку. – Ну, мы в детстве в это верили.

– А мы на озере в Травотень гадали, – сказала Эльга.

– На отражение в венке?

– Ага.

– Знаю.

Сарвиссиан тронул вожжи.

– Зачем? – запротестовала Эльга, когда, понукаемые извозчиком, лошадки побрели вперед.

– Чуть-чуть ближе подъедем. Там получше будет.

Дорога пошла в подъем. Ельник измельчал, рядом с ним проросли осинки. Шига повернулась боком, густым нагромождением перекрестий. Тень ее мазнула по фургону, на мгновение вызвав в Эльге слепой страх, что шига вот-вот упадет. Да нет же, падает!

– Как она еще стоит? – спустя мгновение спросила девушка, едва солнце вновь затрепетало сквозь козырек фургона.

Сарвиссиан пожал плечами.

– Стоит. На совесть строена.

– А когда?

– Ой, давно-о! Еще дед моего деда на шигу лазил.

Фургон неожиданно вырвался на открытое пространство и повернул с дороги к старому, обложенному камнями кострищу. Среди луговой травы, синеглазок и ромашек порхали бабочки. К шиге тянулась нахоженная тропка.

– Ну вот, – сказал Сарвиссиан, слезая на землю, – к ночи, пожалуй, будем в Амине.

В вышине шелестели ленты, вызывая в Эльге странное чувство. Сбылись ли желания их повязавших храбрецов?

– А она большая, – сказала Эльга.

Спрыгнув с передка, она потянула сак за собой.

Вблизи шига не казалась ни тонкой, ни хрупкой. Стены были сложены из крупного, хорошо отесанного, ладно пригнанного камня. Там, где кончался камень, будто прорастая из него, тянулись вверх бревна. Обозначая ярусы, желтели торцы.

Пять, шесть, семь, восемь. Эльга запрокинула голову, но выше уже было не определить, бревна перекрещивались, там же, как отставленные в сторону руки, резали воздух узкие крылья. Может быть, шига готовилась улететь?

Эльга улыбнулась.

– Там сбоку вход есть, – сказал Сарвиссиан.

– А можно? – спросила Эльга, пытаясь из-под ладони разглядеть смотровое гнездо.

На высоте шига все же опасно покачивалась.

– Можно.

Эльга прошла по тропке. Здесь росли лопухи и земляника, разбрасывал колючие ветки куст шумейника. Вход в шигу обозначала каменная ступенька. Проем был узкий, внутри пахло деревом и землей. Эльга оставила сак снаружи.

– Только осторожнее там, – донесся голос Сарвиссиана.

– Хорошо!

Эльга ступила на плиты пола.

Шига потрескивала и поскрипывала, наверху гудел ветер. В полумраке идти пришлось на ощупь, под ноги то и дело попадали кора и черепки.

На второй ярус вела широкая лестница.

Здесь было светлее из-за бойниц. В углу лежал разломанный стул. Темнел очаг. Вязанка хвороста ждала случайного путника, что решит укрыться здесь в непогоду. Эльга поежилась. Прохладно. Словно и не лето снаружи. Шига поскрипывала, сыпала мелкой пылью.

Еще выше, выбравшись на узкую площадку, можно было подергать растущую рядом елку за верхушку. Руку протянуть и потрогать.

Ах, колючая!

– О-оу-у-у! – закричал снизу Сарвиссиан.

Эльга осторожно перебралась по настилу, прикрытому дощатыми щитами, на видимую извозчику сторону.

– Я в порядке! – замахала она рукой. – Здесь здорово!

– Подниметесь еще, госпожа мастер?

– Да!

Впрочем, сказать оказалось легче, чем сделать. Каменные ярусы кончились, а лиственничные насквозь продувал ветер. Вместо лестницы наверх вели бруски, наколоченные на поставленные в распор бревна. Забираться по ним было тяжело, и Эльге пришлось подоткнуть юбку и сбросить неудобные башмаки.

Шига почти сразу принялась опасно покачиваться. По шее, по плечам побежали мурашки. Ну как шлепнешься! Может, назад? Нет, это не по-грандалевски, решила Эльга. Она ведь пообещала Сарвиссиану, что поднимется. То есть не совсем пообещала, просто сказала «да». Впрочем, что это меняет?

Черной градиной пролетел перед носом шмель. Ф-фу. Эльга заползла на ярус и выпрямилась.

За перекрестием желтых, ошкуренных бревен внизу, на маленькой полянке рядом с маленьким фургоном разводил огонь Сарвиссиан.