Вторжение в Империю - Скотт Вестерфельд

Зай кивнул. Как обычно, ход рассуждений Хоббс был примернотаким же, как у него.

То есть он рассуждал так, пока не ознакомился с приказамидля «Рыси».

— Нам отдан приказ атаковать крейсер, Хоббс.

Она ошеломленно заморгала.

— Атаковать, сэр?

— Перехватить его как можно дальше от планеты — вовсяком случае за пределами системы планетарной обороны — и попытаться повредитьриксское коммуникационное оборудование. Наша задача состоит в том, чтобы недать риксам связаться с гигантским разумом.

— Фрегат против крейсера, — беспомощно произнеслаХоббс. — Но, сэр, это же…

Ее губы безмолвно зашевелились.

— Самоубийство, — закончил он за нее.

Она медленно опустила голову и напряженно уставилась нацветные завихрения на воздушном экране. Как ни быстро Хоббс уловила тактическиемоменты ситуации, политический аспект лишил старшего помощника дара речи.

— Попробуйте посмотреть на этот вопрос с точки зренияразведки, Хоббс, — предложил Зай. — Еще никогда не было случая, чтобыгигантский разум целиком и полностью распространился по имперской планете. Онзнает о Легисе все. Он может выведать о нашей технике и культуре больше, чемАппарат может позволить узнать риксам. Либо…

Хоббс, все еще не в силах вымолвить ни слова, посмотрела емупрямо в глаза.

— Либо, — продолжал Зай, — «Рысь» решилипринести в жертву, каковой не пожелал стать я.

Ну вот. Он произнес эти слова вслух. Выразил мысль, мучавшуюего с того мгновения, как он получил помилование и приказ — два сообщения,прибывшие одновременно и предназначенные для одномоментного прочтения, как быдля того, чтобы намекнуть, что одно не может быть понято без другого.

Зай видел, как его собственная тревога отражается на лицеХоббс. Другого объяснения быть не могло.

Капитан Лаурент Зай, возвышенный, навлек проклятье на свойкорабль и свой экипаж, утянул их за собой в омут обреченности.

Зай отвел взгляд от онемевшей Хоббс и попытался проследитьза собственными чувствами. Что он испытывал теперь, озвучив свои раздумья?Трудно было сказать. После напряжения, пережитого за время проведенияспасательной операции, после того как была испита горькая чаша поражения, послеэйфории, наступившей вслед за отказом от самоубийства, у него почти не осталосьэмоций. Он чувствовал себя мертвецом.

— Сэр, — наконец отозвалась Хоббс. — Командабудет с вами, выполнит все ваши приказы. «Рысь» готова…

Она снова запнулась.

— Погибнуть в бою?

Хоббс шумно, глубоко вдохнула.

— Послужить своему Императору и своему капитану, сэр.

Глаза Кэтри Хоббс блестели, когда она произносила эти слова.

Лаурент Зай вежливо выждал, дав ей собраться. А потом онпроизнес те слова, которые должен был сказать:

— Я должен быть убить себя.

— Нет, капитан. Вы ни в чем не провинились.

— Традиция не имеет ничего общего с виной, Кэтри. Онакасается ответственности. Я капитан. Я отдал приказ о начале спасательнойоперации. Согласно традиции, Ошибку Крови совершил я.

Хоббс снова зашевелила губами, но Зай избрал верные слова,дабы предотвратить возражения с ее стороны. Во всем, что касалось традиций, он,ваданец, был для нее наставником. На утопианской планете, откуда она былародом, редко случалось, чтобы даже один из миллиона жителей становился воином.В семействе Зая за последние пять столетий каждый третий мужчина погибал в бою.

— Сэр, вы не думаете о…

Он вздохнул. Такая возможность, конечно, не исключалась.Помилование не могло стать для него запретом на то, чтобы распорядитьсясобственной жизнью. Этот поступок мог бы, пожалуй, даже спасти «Рысь». Бывалона флоте и так, что приказы отменялись. Но что-то изменилось в Лауренте Зае. Онполагал, что нити традиции и чувства долга, лежавшие в основе его личности,неразрывно переплетены между собой. Он полагал, что ритуалы и клятвы, десяткилет, принесенные в жертву Воришке-Времени, влияние полученного воспитания — чтовсе это достигло критической массы, образовало сингулярность неотвратимой цели.Но оказалось, что и его верность долгу, и его честь, и даже то, как он себявоспринимал, держалось на чем-то очень хрупком — таком, что можно былоразрушить одним-единственным словом.

«Нет», — мысленно повторил он и улыбнулся.

— Кэтри, я подумываю о том, чтобы вернуться на Родину.

Его слова изумили Хоббс не на шутку. Она навернякаприготовилась спорить с ним, снова уговаривать не хвататься за «клинок ошибки».

Зай еще немного помедлил, дал Хоббс освоиться с новойситуацией, потом кашлянул и проговорил:

— Давайте поразмыслим над тем, как нам спасти «Рысь»,Хоббс.

Взгляд блестящих глаз старшего помощника вернулся квоздушному экрану. Зай заметил, что Хоббс почти окончательно овладела собой. Онвспомнил о том, что однажды сказал безымянный автор военной саги, аноним 167:«Достаточный объем тактических деталей способен отвлечь от размышлений о гибелиребенка и даже о гибели бога».

— Высокая относительная скорость, — изрекла Хоббсчерез какое-то время. — При параллельном запуске всех дронов до единого, ябы так сказала. Зауженная конфигурация корпуса. Стандартные лазерные установкина главных орудийных башнях. Пожалуй, у нас будет шанс.

— Шанс, Хоббс?

— Шанс сразиться, сэр.

Он кивнул. После того как поступил императорский приказ, Зайнесколько секунд размышлял о том, станут ли подчиненные повиноваться егокомандам. Ведь он предал все, во что они были приучены верить. Пожалуй, он быне удивился, если бы экипаж, в свою очередь, предал его.

Но только не старший помощник. Хоббс была странной —наполовину утопианка, наполовину «серая». Об этом напоминало и ее лицо: чертыбыли доведены до поразительной красоты легендарными хирургами-косметологами сее родной гедонистической планеты, но при этом Хоббс всегда была мертвенносерьезна. Как правило, она следовала букве традиции со страстью неофитки. Нобывали времена, когда она подвергала сомнению абсолютно все. Возможно, сейчас,в эти мгновения, края пропасти, разделявшей их, сомкнулись. Ее верность и егопредательство соединились здесь, в самой больной точке Империи Воскрешенных.

— Пусть будет — шанс сразиться, — сказал он.

— «Солдат не может желать большего, сэр», —процитировала сагу Хоббс.

— А остальные члены экипажа?

— Они все воины, сэр.

Он кивнул. И понадеялся на то, что Хоббс права.

Сотрудница милиции

Милиционер второго класса Рана Хартер испуганно попятиласьот металлических «оборок» полярного экспресса в то время, как состав опускалсяна пути. Он снижался плавно, словно весил всего несколько унций, и издавалзвук, похожий на еле слышный вздох. Он плыл над путями на тонкой воздушнойподушке, будто игральная карта, скользящая над поверхностью стеклянного стола.