Ревизор: возвращение в СССР 32 - Серж Винтеркей

понадобится вывезти этот подарок из страны? — сразу стал серьёзным Некредин.

— Ну, я бы не стал исключать такую возможность.

— Так-так… Тогда сразу исключаем антикварные посуду, книги, музыкальные инструменты, часы…

— А что же тогда остаётся?

— Великолепный жостовский поднос конца прошлого века.

Вышел он в соседнюю комнату и вернулся вскоре с подносом, который в традиционной манере был расписан только по краям, а в центре была натуральная картина. Маленькая пастушка с собачкой…

— Чудо какое, — проговорил я, разглядывая. — Я бы и жене такой купил.

— А больше нету, — виноватым тоном ответил Некредин.

— Жаль. А сколько он стоит?

— Пятьдесят пять рублей.

— Пятьдесят пять, значит… А молодому итальянцу на двадцать пять лет, наверное, ничего не подберём? Ему точно надо будет из страны выезжать… Может, что-то просто довоенное?

— Там тоже много нюансов, — возразил Некредин. — Вещи двадцатых годов с революционной символикой тоже может оказаться проблемно вывезти.

— Ну ладно. Подарю ему что попроще, — махнул я рукой. — Зачем людям проблемы создавать?.. А для меня есть что-нибудь?

— Такого, как вы любите, пока нет.

— А что есть?

— Обычные оборотные червонцы.

— Ну, давайте оборотные. Сколько их у вас?

— А сколько вам надо?

— Я бы и двадцать взял, если они в хорошем состоянии.

Раз он играет со мной по-честному и цену не дерёт, то надо вкладывать деньги. Тем более, не сегодня-завтра очередное собрание, ещё один конверт дадут… Не солить же мне эти рубли в банках? Один, вон, уже пострадал из-за своих закруток.

— Один момент, — скрылся антиквар в соседней комнате и вскоре вернулся. — От состояния монеты цена тоже зависит, — посмотрел он на меня многозначительно. — На износ могу хорошую скидку сделать.

Мы рассортировали с ним имеющиеся у него, в настоящий момент, двадцать шесть червонцев по степени износа. Скидку он, и правда, сделал хорошую, хотя совсем уж слепых экземпляров и не предлагал. Забрал у него все монеты и поднос. С трёх тысяч, что я взял с собой, у меня ещё и осталось двести сорок пять рублей.

* * *

Москва. Политическое управление МВД СССР.

Генерал Брагин был уверен, что вопрос с усыновлением мальчишки будет решён положительно в ближайшее время. Ему очень хотелось сообщить об этом детям, успокоить их. Он позвонил сыну в Комитет по миру, но ему сказали, что сегодня не его смена. И тогда он позвонил в прокуратуру.

— Здорово, свояк, — приветствовал он прокурора Томилина. — Как дела? Что нового?

— Да вроде всё по-старому… — напряжённым голосом ответил тот.

— Маринка как там, не остыла?

— Не знаю. До сих пор на меня злится.

— Повезло тебе, что я отходчивый, — хохотнул в трубку генерал. — Был я сегодня в комиссии по усыновлению. Сын вчера просил соседям их помочь. Помнишь, на свадьбе у детей артисты выступали, цыгане? Вот, им не дали мальчишку усыновить, который с нашей дружит.

— И что? Ты их убедил?

— Куда они денутся? — рассмеялся генерал. — Я, собственно, хотел детям сообщить, дай мне Женькин телефон на работу.

Прокурор продиктовал по памяти, они попрощались, и генерал сразу позвонил невестке.

— Здравствуй, Женя, — приветствовал он её и сообщил, что посетил комиссию по усыновлению. — Принципиальных возражений у них больше быть не должно. Но когда они всё оформят, не могу сказать. Заседают они по четвергам. Может, включат этот вопрос в сегодняшнюю повестку, а может через неделю. Тут надо держать руку на пульсе.

— Спасибо, Лев Борисович! — начала всхлипывать Женька. — Спасибо вам огромное!

— Ну, на то мы и родня, чтобы друг другу помогать. Ты на меня всегда можешь рассчитывать, тем более в том, что детей касается…

— Я директору детского дома прямо сейчас позвоню! Пусть она тоже узнает всё…

— Подожди, Жень! — остановил её генерал, так и не сказавший ещё самого важного, что запланировал. — Я всегда помогу, чем смогу, не важно, свои дети, чужие… Но я бы хотел и родного внука увидеть когда-нибудь… А лучше нескольких.

— Угу, — растерянно промычала она в ответ и поспешно свернула разговор.

Вот, дурацкая ситуация вышла, — расстроился генерал. — А если она, правда, родить не может? Получается, я ей сейчас на больную мозоль наступил? Вот, болван старый. Надо было с сыном говорить… Плохо, что у них телефона нет. Надо что-то придумать, а то ерунда какая-то получается. Москва, двадцатый век, а у сына генерала телефона нет… Разве что хорошо, что с Томилиным впервые нормально поговорили. Не могу долго на него обижаться, да и в принципе, ничего особенно плохого он не сделал. Слабину просто дал, увидев это мелкое страшненькое чудо в детдоме. Ну и ему виднее, на что его дочь пошла бы, если бы не помог ей забрать эту девчонку оттуда… Женька, честно говоря, у него сильно упертая. Во, вся в мамашу, получается…

* * *

Москва. Гагаринский райком.

Не найдя понимания у декана, который настаивал, что добросовестный студент должен не только хорошо учиться, но и соблюдать моральные и этические нормы строителя коммунизма, Регина отправилась к Володину. Она ещё вчера выработала стратегию поведения и всерьёз рассчитывала на его помощь. Она уже собиралась проскочить мимо милиционера на входе, как всегда, просто улыбнувшись ему, но тут её ждал очень неприятный сюрприз.

— Не велено пускать, — перегородил он ей путь.

— Как? — опешила было она.

— Вот так. Сказано, пора уже вырасти и стать самостоятельной. Не стыдно на шее у дяди все время сидеть?

Она вышла на улицу, хватая ртом воздух от переполнявшего её возмущения. Ну, Володин! Ну, сволочь! Вот так, значит! Ну ты ещё об этом пожалеешь!

Она ринулась на съёмную квартиру и нашла свои записи, что сделала, когда у неё Самедов напился. Переписала всё аккуратным почерком и добавила туда всю информацию, что узнала от Головина про трикотажную фабрику.

Вы у меня все ещё пожалеете! — скрежетала она зубами от злости и обиды по дороге в ближайшее отделение милиции.

Подойдя к дежурному, она заявила ему, что у неё есть информация о хищениях на промышленных предприятиях района. Тот вызвал какого-то лейтенанта и попросил его проверить, что там за информация у девушки.

Лейтенант, ознакомившись с заметками Регины, взял у неё все её данные и поспешно отправился