Шоколадный папа - Анна Йоргенсдоттер

Он стоит с велосипедом, она стоит одна. Они молчат.

— Кстати, — вдруг произносит он, — у нас в общежитии завтра вечеринка с текилой. Если хочешь, приходи в семь.

— Конечно, с удовольствием, — отвечает она. Ну разумеется, надо прийти, надо убить время! Может быть, это и есть принц, новый принц — но не Каспер. Каспер утонул в разноцветных коктейлях, погребен под телами других мужчин, с которыми проще и лучше. Андреа идет домой. Идет медленно и даже не смотрит туда, где дорога поворачивает к Касперу.

* * *

Что хорошего в текиле?

Андреа едет на велосипеде в район Флогста и вспоминает, как однажды пообещала себе никогда больше не пить текилы. Текила на вечеринке в Городе Детства, одноклассники и школьная дискотека. Андреа всегда с нетерпением ждала школьных дискотек: напиться, стать смелее, весело болтать и красиво двигаться. Она быстро напилась — и ЧЕРНОТА! Шестичасовой провал в памяти. Андреа проснулась в общежитии, в постели у какого-то парня из команды банди,[31]но полностью одетая. Он уверял ее, что ничего не было: он просто решил, что дома ей в таком виде лучше не появляться, — вот и сделал доброе дело. Шесть часов в полной отключке! С ней что угодно могло случиться! Домой, к родителям, врать. Ночевала у подруги, расстройство желудка — сразу видно. Лувиса покупает йогурт и взбалтывает кока-колу, чтобы вышел газ.

Сейчас взбирается по склону на велосипеде (как бы не вспотеть), намереваясь без зазрения совести нарушить обещание. Одета в джемпер разных оттенков синего и черные брюки в обтяжку. Волосы тоже синие. Андреа по меньшей мере неплохо выглядит, а в сумке у нее упаковка таблеток (алюминиевая — почти серебряная!).

На вечеринке рядом с Художником, который все время подливает ей. Атмосфера приятная — и постепенно становится еще приятнее. Андреа взяла с собой пластинку с музыкой из фильма «На игле» — ставит «Lost For Life», Художник приятно пахнет, она поглощает сыр — чем не жизнь.

— Хотела сказать, что ты ужасно красивый, — произносит она заплетающимся языком.

— Ты тоже, — отвечает он, и ее рвет прямо ему в ладони. Нет, не совсем так. Она чувствует, что надо прилечь, ложится на кровать, и ее рвет прямо там, на его кровати, а он держит ее за руки, пытаясь увести в туалет, и именно в это мгновение она не может удержаться — ее рвет прямо в его красивые ладони! Девушка в джемпере с бабочкой из блесток помогает ей отмыться, кто-то вызывает такси. И только в такси становится ясно, что Андреа сошла с дистанции.

— Все, конец, — бормочет она таксисту.

— Что именно?

— Все.

— С парнем не ладится, наверное?

— Yo u can say that again.[32]

— С парнем не ладится?

Она бросает беглый взгляд на таксиста. Нет, староват. Хотя симпатичный. В желудке настоящий переворот.

Андреа на вычищенном полу в гостиной перелистывает слова. Хотелось бы других. Все слова об одном: безнадежно зовут на помощь. Каспер собирает вещи, сворачивает ковры, озабоченно наморщив лоб. Волосы непривычно приглажены и убраны в хвост. На руках отчетливо проступают сухожилия: он выдергивает гвозди и передвигает вещи Андреа, которые стоят на пути. На пути стоит все, и Каспер вздыхает, озабоченно улыбаясь.

Андреа рассеянно помогает ему, почти не двигаясь с места. Подбирает соринки с оранжевого ковра. Пинает коробку, которая и не думает падать. Андреа тоже стоит на пути, как и все остальное. Она выводит слова на бумаге ручной работы. Каждое слово высосано из пальца. У Каспера не должно оставаться впечатления апатии. Пусть видит, что у Андреа полно работы. Время от времени она поднимает голову, но он и не смотрит в ее сторону. Улыбка поверх проклятий. Андреа так и подмывает спросить, чему он улыбается. Почему он улыбается этим стенам? Но у нее нет сил шевелить губами: онемели, окаменели.

В одной руке у Каспера микрофон, в другой — сумка с компакт-дисками и черный полиэтиленовый мешок с одеждой. Он забирает только свое, как и полагается. Каспер освобождает комнаты, а Андреа сидит на полу и делает вид, что нашла очень интересные слова:

— Ой! — восклицает она и торопливо записывает: «Помогите, помогите, ПОМОГИТЕ!» Слово приобретает странное звучание. — Вот это да! — произносит она и еще раз пишет «ПОМОГИТЕ» — очень большими буквами.

Каспер смотрит на нее — впервые за несколько недель — и притворно улыбается: улыбка как маска. «Как вывеска, — думает она, — с кратким содержанием: „Мне хорошо, я вовсе не презираю тебя“». Но Андреа и не думает так же притворно улыбаться. У нее нет причин улыбаться.

— Ты еще долго? — Не нужно напрягаться, чтобы произнести эти слова, но все равно выходит натянуто.

— Осталось еще несколько коробок.

— Мне бы хотелось, чтобы ты ушел сейчас.

Улыбка покидает его лицо.

— Послушай, это ведь и мой дом. — Компакт-диски в сумке сотрясаются.

— Почему ты забираешь все диски?

— Потому что они мои.

— И зачем так спешить? — Странный голос, мрачный и тягучий.

— По-твоему, спешить не надо? — Он снимает самую большую картину: оранжевые острова в большом синем море, темное небо, предвещающее беду, но, разглядев желтую полоску, понимаешь, что все не так страшно: на море штиль.

— Без этой картины будет пусто.

— Вот как?

Он направляется к двери, и Андреа внезапно хочется схватить его, притянуть к себе, ткнуть носом в блокнот: «Помоги мне, Каспер, помоги, я не могу пошевелиться! Ты должен помочь мне двинуться с места! Ты должен обнять меня и сказать, что любишь меня. Скажи мне, что ничего не исчезло. Что я есть».

— Каспер! — Тон натянутый, как у загнанной Лувисы. Он останавливается. Нарочито громко вздыхает.

— Что?

Андреа откашливается почти по-чиновничьи. Почти как Карл. Большие, тяжелые звуки, наполненные каким-то содержанием, вибрируют и скрипят. Подойди ко мне, обними меня — может быть, простим друг друга?

— Ты уже заказал бумаги для развода?

— Нет, но скоро закажу.

— Хорошо бы поскорее с этим разобраться.

— Я же сказал — скоро закажу! — Он берется за дверную ручку.

— Иначе я сама закажу. Хочу поскорее со всем этим покончить. Не очень-то приятно сидеть и ждать. — Слова несутся потоком. — Кстати, где моя книга Буковски — та, что со стихами? А диск Боуи, на котором та песня (наша песня, Каспер!), ты его не забрал случайно? Никак не могу найти.

— Прекрати. У меня нет ни малейшего желания брать твои вещи.