Воля под наркозом - Михаил Серегин

– Еще как купятся! – воскликнул я с энтузиазмом, припоминая свои недавние рассуждения о шаблонности поведения. – По себе знаю. На ринге опаснее всего спарринговать с крепким и сообразительным непрофессионалом – ты подсознательно ждешь от него соблюдения правил, привычных маневров, а он этим маневрам попросту не обучен и потому способен на разные нестандартные штучки и хитрые, не боксерские, удары.

Оценка Крутикова была более категоричной:

– Чистейшей воды авантюра! Я в этом представлении участвовать отказываюсь!

– Друг называется, – мягко пожурил я его. – Пусть авантюра. Но ты сам же говорил: человек видит то, что хочет увидеть, а не то, что есть на самом деле.

Колобок удивился.

– В самом деле я так говорил? А что? Какой-то смысл в этом есть…

Через три часа бурных обсуждений, споров, дикого хохота и переодеваний мы были готовы к осуществлению плана. Время «икс» единодушно назначили на двадцать два ноль-ноль как наиболее подходящее – еще не ночь, но уже достаточно темно.

Чехов уехал первым. Следом за ним – Колобок, окинув печальным взором учиненный в квартире разгром. Себе я отвел в операции по изъятию аппаратуры роль весьма скромную и необременительную. По-моему, это было вполне справедливо – идейному мозгу коллектива положены определенные льготы и привилегии.

План, несмотря на всю его откровенную авантюрность и прямо-таки оскорбительную наглость, был осуществлен без сучка без задоринки. Правда, вплоть до момента, когда наша троица снова подтянулась к однокомнатной берлоге Крутикова, каждый из участников представления пережил немало тревожных и будоражащих кровь минут. Ни один из троих не знал, что в конкретный момент делают двое других, – ориентировались мы только на время, загодя рассчитанное по минутам. Поэтому Чехова по вполне понятным причинам терзала мысль о том, справятся ли с заданием его любители-сообщники. Меня же с Крутиковым не столько тревожило незнание полной картины происходящего, сколько раздирало подстегиваемое азартом любопытство. Поэтому первое, что мы сделали, завалившись в квартиру, – это, к недовольству Чехова, наперебой начали делиться впечатлениями.

Дело обстояло следующим образом. В двадцать сорок пять в поле зрения скучающих «следопытов» появился полковник. Он неторопливо – чтобы дать возможность всем желающим себя заметить и убедиться, что это именно он, Чехов, и есть, – прошествовал мимо припаркованного у обочины дороги «москвичонка», с непроницаемым лицом стрельнул у одного из «топтунов» сигаретку и преспокойненько поднялся к себе в квартиру.

Появился он снова через пятнадцать минут, в светлой, почти белой, джинсовой рубашке и мятой панаме, натянутой на самые уши. Нелепый вид панамы «топтунов» несколько смутил, поначалу они оживились, готовясь, очевидно, к хитрому маневру, который должен был последовать со стороны объекта.

Объект, однако, нездоровой активности не проявлял, скрываться от «наружки» не помышлял. Поболтав с удачно подвернувшимся соседом, полковник, таким образом, ненавязчиво довел до сведения случайно прогуливающего неподалеку «топтуна», что собирается за город, на дачу к друзьям, чтобы завтра с утра пораньше отправиться не то по грибы, не то по рыбу. И даже был столь любезен, что наметил примерный маршрут, упомянув название шоссе, по которому собирался проделать основную часть пути.

– Не поздновато ли за город? – усомнился сосед.

– Да что-то, знаешь, тоскливо одному стало, – посетовал в ответ полковник. – Прокачусь пока, а там, может, еще раздумаю да и вернусь.

Попинав для порядка по очереди все четыре колеса своей колымаги, Чехов спокойно сел за руль и отправился в намеченном направлении. По пути полковник то и дело останавливался – здесь водички купить, там пивка или сигарет, тут продуктами запастись. При этом уличную торговлю он совершенно игнорировал, а пользовался услугами исключительно среднего размера магазинов. В результате чего «следопыты» каждый раз были вынуждены покидать свое автотранспортное средство и тащиться за объектом. Памятуя о последнем инциденте – «магазинном» финте полковника, сначала его сопровождали, подстраховывая друг друга, трое. Затем, учитывая, что объект вел себя совершенно смирно и попыток к бегству не предпринимал, количество покидавших машину сократилось до двух человек. Очевидно, свою роль сыграло и то, что от изобретательного полковника, основываясь на имевшемся печальном опыте, ожидали чего угодно, но только не повторения.

Когда же Чехов с воодушевлением направился к восьмому по счету магазину, самоотверженное стремление сгореть, но служебный долг выполнить во что бы то ни стало оставило «следопытов» окончательно – вслед за объектом поплелся только один.

Чехов, человек настырный и временами занудный до умопомрачения – а что, собственно, взять со скучающего пенсионера, пусть даже в расцвете сил, – потоптался у одного прилавка, почесал затылок у другого, в этом магазине так ничего и не купил, сел в машину, проехал полквартала и… остановился у следующего.

К несчастью, место здесь было таково, что бросить «москвичок» непосредственно перед самым магазином оказалось делом совершенно невозможным. Выйдя из машины, полковник направился было к привлекшему его внимание магазину, но, подняв голову, увидел запрещающий знак, непосредственно под которым он умудрился остановиться, досадливо сплюнул и медленно проехал несколько метров вперед. Вскоре ему удалось втиснуться между «Газелью» и обшарпанным «рафиком». Расстояние между машинами было так мало, что полковнику даже не удалось до конца открыть дверцу.

Кое-как выбравшись из «Москвича», Чехов обошел «Газель», перебрался через низкое ограждение на тротуар, поглазел на витрину небольшого магазинчика, по случайности расположившегося неподалеку, и упрямо пошел обратно к тому мини-маркету, что остался у запрещающего остановку знака! Представляю, какой восторг при этом должны были испытать «следопыты».

Непосредственно в магазин за объектом, то ли внезапно помешавшимся на почве траты денег, то ли устроившим данную экскурсию с целью развеяться, естественно, направился только один человек. Совершив по магазину круг почета, полковник остановился у одного из прилавков, повернулся и принялся хмуро разглядывать «топтуна». Тот, немедленно сделав вид, что тоже пришел сюда не просто так, а за чем-то позарез необходимым, принялся сосредоточенно изучать ассортимент товаров, разложенных на ближайшей полке. Когда же он пришел к неутешительному выводу, что ничего достойного внимания на данной полке не выставлено, оказалось, что объект, к тому времени уже прочно сидевший в печенках, исчез бесследно. Испарился.

Поначалу «следопыт», слегка озадаченный происшедшим, добросовестно прочесал магазин. Обнаружив, что полковник, вопреки ожиданию, не перешел к другому прилавку, не склонился к нижней полке, а испарился на самом деле, «следопыт» немедленно впал в панику и бросился вон из магазина. Его коллеги, поделившие оставшиеся силы между выходом из мини-маркета и престарелым «росинантом» объекта, немедленно накинулись на «следопыта» и попытались убедить того, что магазина объект не покидал и для начала надо получше посмотреть внутри, а потом уже бить тревогу.