Корона за холодное серебро - Алекс Маршалл

– Ты это… Кхм… Что с тобой? Не заболел?

Марото стер слезы со щек. Он сказал себе, что это слезы радости возвращения в милую добрую реальность из кошмара наяву, но печальная правда заключалась в том, что он плакал до того, как пришел в себя. Пурна села на корточки рядом и положила руку ему на лоб, как будто это хоть когда-то помогало.

– Лучше, – сказал он, потому что озноб и раскалывающая голову боль были всяко лучше, чем озноб, раскалывающая голову боль и неукротимая рвота после кайфа от паучьего укуса. Он попытался аккуратно поставить горшок, но в итоге вяло оттолкнул его в сторону. Пальцы онемели, чтоб их. – Бывало лучше. Бывало хуже. Дай мне секунду.

Потребовалась пара сотен секунд, но в конце концов Марото поднялся на ноги. Пурна посмотрела весьма скептически, когда он велел взобраться на него. Но так и не удалось выяснить, можно ли им выбраться через крышу, потому что вдруг распахнулась наружная дверь и зазвучали приближающиеся голоса. А вот и палачи. Марото мрачно предположил, что перед пытками узников не накормят.

– Приготовься, – прошипела Пурна, хватая горшок. – Я беру оружие, потому что я меньше.

– Всё для тебя, – отозвался Марото, морща нос и подкрадываясь к двери с другой стороны. Какой впечатляющий выход: герой, покрытый собственной рвотой, почти слепой от боли и без единого намека на самый вшивенький план. – Они готовы к сюрпризам, так что лей прямо в глаза. Попробуй их ослепить, прежде чем бросишься, а то нас просто перережут.

Вот теперь у них есть вшивенький план, или хотя бы на хвост той вши. Они приготовились, услышав, как отодвигается ржавая задвижка, а потом дверь открылась.

Пора!

За порогом стояли Дигглби, Дин и Хассан, и все трое отскочили с воплем ужаса, когда Пурна выплеснула содержимое горшка. Дин выронила арбалет и схватилась за глаза, оружие разрядилось, ударившись об пол, болт просвистел между бедрами Марото и засел в стене. Будь варвар хоть чуть-чуть ниже, он бы стал намного несчастнее.

– Ох, вашу мать, простите! – воскликнула Пурна, спеша на помощь блюющим спасителям.

Марото последовал за ней, силясь удержаться от нового приступа рвоты. Каждый шаг давался ценой мучений. Глянув мимо страждущих товарищей, он увидел, что приспособленный под другие нужды общий зал таверны пуст, только на полу лежат десятки спальных скаток и свалены предметы боевой экипировки, а столы громоздятся у стены. Приглушенный лязг металла, доносившийся снаружи, говорил, что солдаты столь своевременно освободили свои апартаменты, чтобы поучаствовать в какой-то стычке.

– Говорил я вам, надо было их бросить, – сказал Хассан паше и герцогине, отрывая заляпанный кружевной рюш и швыряя его в Пурну. – Один спит на посту, другая провоцирует имперцев в заведомо проигрышной ситуации, и оба бесполезны, как евнух на оргии.

– Я не спал, просто теперь слышу не так хорошо, как раньше, – объяснил Марото. – А если бы ты побывал на оргиях, сынок, то знал бы, что евнуху можно найти тысячу и одно применение, если вежливо попросить. Кстати, спасибо, что освободили нас. Как вам это удалось?

– О, это было ужасно, ужасно, – сообщил Дигглби, и теперь, когда зловонная жижа была где стерта, а где впиталась в его задубевший наряд, Марото дотумкал, что бывший ученик бледен и трясется не только от унижения, вызванного атакой Пурны. Карманный песик Принц выглядел таким же перепуганным и весь дрожал в объятиях хозяина. – Я никогда раньше… И надеюсь, никогда больше!

– Мы пережили визит кое-кого из твоих старых друзей, – пояснила герцогиня Дин, пока Пурна помогала ей встать. – Нас отвели в храм Цепи, на допрос к их начальнице. Она хотела знать о тебе все, и мы отвечали как на духу, но потом… Не могу точно объяснить, что случилось. Демонщина какая-то.

При этом слове затряслось все строение, утоптанный земляной пол содрогнулся под ногами. Марото догадался, в чем дело: скорее всего, со стен замка сбросили здоровенный кусок камня и он ударился о землю где-то поблизости. Но даже когда пыль осела и все расслабились, его продолжало трясти.

«Кое-кто из старых друзей». Она здесь.

– Будь проклято имя Творца, что там снаружи происходит? – спросила Пурна.

И тогда странность происходящего дошла до всех – они совсем рядом с осажденным замком, в трущобах, выросших вокруг стен, подобно молочным клещам на корке овечьего сыра. Но почему, во имя всех песен Самота, битва кипит здесь, если только не…

– Они вышли из замка, – сказал Марото. – Волчица покинула логово, вступила в бой с псами, загнавшими ее в нору.

– Безумие, – сказала Пурна.

– Ага, – согласился Марото. – Это на нее похоже.

– Шпион говорил, что имперцы многократно превосходят ее войско числом, и, повидав лагерь, через который нас вели, я этому верю, – сказала Пурна. – Зачем жертвовать своим единственным преимуществом?

– Вряд ли это ее единственное преимущество, – заметил Хассан. – Ведьма…

– Назови ее так еще раз, и я научу тебя приличным манерам, Хассан! – наставил Марото палец на дворянчика. – Ты изрядно потрудился, чтобы заслужить мое уважение; не стоит терять его так быстро.

– Ее? – переспросила герцогиня Дин. – Колдовство, про которое мы говорили, устроил…

– Старый друг, – произнес чересчур знакомый голос, и огромная фигура возникла в коридоре, уходившем вглубь таверны.

Гигантский заплечный мешок царапнул притолоку, когда гость вошел в помещение. Под капюшоном шафранно-желтой одежды виднелось иссохшее лицо мумии; предплечья, торчащие из рукавов, демонстрировали впечатляющие мускулы, бугрящиеся под плеснево-белой кожей. Огромная рука сжимала дубовый посох, увенчанный резной совой, которая указывала на собеседников крылом, а в другой пришелец небрежно держал булаву Марото, как будто бронзово-стальное орудие убийства весило не больше плотницкого молотка.

– Ох, гребаная греботня, он нас выследил! – пискнул Дигглби, прижимая свою воющую собачку к груди. – Послушайте, мы даже не знаем варвара, так что…

– Возьми себя в руки, Диг. – Дин перешла на фалутин, имперский жаргон для благородных. Как и большинство диалектов и сленгов Звезды, Марото понимал его прекрасно, и бледное чудовище, ухмыляющееся ему черными деснами, тоже. – Зачем бы он убил всех тех имперцев и отпустил нас, если бы хотел причинить Марото вред?

– Кто… – Пурна облизала распухшие губы, невольно робея. Ничего постыдного: незнакомец выглядел до крайности жутко. – Кто он такой?

– Редкий мерзавец, – объяснил Марото, изо всех сил стараясь ровно пройти через зал к ужасному старому колдуну. – Хортрэп Хватальщик, чтоб мне не жить и не дышать! Мои приятели сказали, что их освободил какой-то вонючий старый козлоблуд, но это слишком уж лестные эпитеты, чтобы я догадался, что речь о тебе.

– Это неправда! – возразил Хассан. – Клянусь жизнью моих друзей, мы такого не говорили!

– Марото Свежеватель Демонов, Бесстрашный Варвар, – сказал Хортрэп, делая легкое движение запястьем и посылая булаву в закрученный полет. Один из мелких клыков шумно врезался в балку, и тяжелое оружие крепко засело в потолке. – Я слышал, ты увлекся насекомыми, но теперь с облегчением вижу, что это просто иносказание и ты добровольно предоставляешь свои отверстия аристократам-дегенератам. Добавил что-нибудь новенькое в свою коллекцию экзотических генитальных болезней?