Моя любовь когда-нибудь очнется - Чарльз Мартин

Больничная стоянка была почти пуста, и я поставил машину как можно ближе к дверям. В палате Мэгги ничто не переменилось, все было по-прежнему, все на своих местах, и только в воздухе витал легкий аромат духов Аманды. Что она делает здесь в сочельник, машинально удивился я. Неужели снова отрабатывает ночную смену?

Некоторое время я стоял рядом с кроватью Мэгги, держа в руках ее теплую, изящную, безупречной формы руку. Приезжая к ней, я теперь мало сидел, а все больше расхаживал из угла в угол или стоял у окна, продолжая беседовать с Мэгги. Я был уверен, что она меня понимает – понимает, что я не могу оставаться дома. Казалось бы, какая разница, здесь я или там, но разница есть. Пока Мэгги здесь, я должен быть рядом.

В этот раз я тоже подошел к окну и вдруг услышал за спиной тяжелые шаги. В последние дни Аманду разнесло еще больше, а ее походка сделалась неровной, шаркающей. Теперь она ковыляла, как утка, раскачиваясь из стороны в сторону при каждом шаге. Так ходит большинство женщин на последних сроках беременности, и это по-настоящему прекрасно!

В своей жизни я имел дело лишь с одной беременной женщиной – с Мэгги, так что никакого опыта у меня нет. Я имею в виду, естественно, опыт, который действительно считается. Странно, что я не упомянул об этом раньше, но, по моему глубокому убеждению, в мире найдется не так много вещей, который были бы прекраснее, чем моя беременная жена, которая только что вышла из душа и, стоя перед зеркалом, озабоченно спрашивает, не слишком ли она толстая. Ничто и никогда не казалось мне более пленительным, чем вид женщины, которая носит под сердцем дитя. Если вы когда-нибудь любили беременную женщину, вы меня поймете и скажете, что я прав. Ну а если вы все равно не понимаете, что ж… мне вас искренне жаль.

– Здравствуйте, Аманда, – сказал я, не оборачиваясь.

– Здравствуйте, профессор. Счастливого вам Рождества.

Я повернулся и посмотрел на нее.

– Вы очаровательно выглядите, Аманда. Что, на выходные в больнице ввели новый дресс-код?

Она действительно была одета не в форму сиделки, в которой я привык ее видеть, а в повседневную одежду – безразмерный джинсовый балахон и крохотную курточку, которая едва сходилась на разбухших грудях.

– О нет, сегодня я не работаю. Я ездила навестить свою бабушку, а на обратном пути решила заглянуть ненадолго. Все равно мне по дороге…

– Понятно. – Я снова отвернулся к окну.

– Скажите, профессор, какие у вас планы на сегодня?

– Я вижу вас насквозь, Аманда. – Я улыбнулся. – Похоже, у вас есть свои планы насчет меня, но, боюсь, сегодня ничего не выйдет. Мы с Блу проведем сочельник с Мэгги, ведь Рождество – праздник семейный. К тому же в прошлый раз я вас послушался и выставил себя дураком перед вашим отцом и его прихожанами. Нет уж, лучше мы побудем здесь… Впрочем, спасибо, что подумали обо мне, – спохватился я.

– Но, профессор, вы вовсе не выставили себя дураком! – с жаром возразила она, и глаза ее оживленно блеснули. – Папа сам просил меня пригласить вас в нашу церковь на праздничную службу. Он сказал, ему очень хочется, чтобы вы пришли.

– Ну да. Ему, конечно, будет удобнее читать проповедь об адских муках, когда наглядный пример будет, так сказать, под рукой. Абстрактные рассуждения действуют не так сильно. Нет уж, благодарю покорно… Ваш отец – хороший человек и хороший проповедник, но я – пас.

Я быстро взглянул на Мэгги и добавил чуть мягче:

– А если серьезно, Аманда, то ни к чему мне нести все мои сомнения в церковь вашего отца. Это не нужно ни ему, ни мне – никому. Вы же не хотите, чтобы я испортил всем праздник?..

Аманда, похоже, поняла, что на этот раз я буду твердо стоять на своем. С трудом наклонившись, она открыла ящик прикроватной тумбочки и достала оттуда щетку для волос. Глядя, как она осторожно расчесывает Мэгги волосы, я впервые заметил, насколько сильно они успели отрасти. За то время, что она здесь пролежала, ее волосы стали длиннее на добрых два дюйма. Может быть, даже на два с половиной.

– Откуда у вас эта щетка?

– Эта? Купила в магазине дешевых товаров, – ответила Аманда, не глядя на меня.

Я порылся в карманах и достал несколько смятых банкнот и пригоршню мелочи.

– Сколько я вам должен, Аманда?

– Профессор! – Аманда укоризненно посмотрела на меня и покачала головой. – Ведь сегодня сочельник! Вы же не платите друзьям за подарки, которые они вам дарят?.. – И, отвернувшись, Аманда не спеша продолжила свое дело.

Я сел возле кровати рядом с ней и взял Мэгги за руку. В другой руке у меня была Библия. Аманда покосилась на нее и сказала:

– Я вижу, сегодня вы принесли кое-что почитать… Только похоже, вы давно ее не открывали…

– Да, немного запылилась, – согласился я, разглядывая тускло-серую обложку. – Такое случается, если долго не берешь что-то в руки.

– Гм-м… – произнесла Аманда. У нее явно было, что добавить, но в последний момент она решила оставить комментарии при себе.

Наконец она закончила расчесывать Мэгги, и в ту же минуту за окном пошел снег. Крупные, мохнатые снежинки бесшумно спускались с неба и липли снаружи к стеклам окна.

– Как ваши дела? – спросил я после довольно долгого молчания. – Я имею в виду, с ребенком. Что говорят врачи?

– Они говорят, что ребенок большой, а я – маленькая. Предлагают кесарево, но я пока не решила. В принципе, я не против, надо так надо, но мне не очень хочется, чтобы на животе появилось что-то вроде кармана, как у кенгуру. – Она провела ребром ладони по животу и улыбнулась.

Я тоже засмеялся. До сих пор я еще ни разу не смеялся в палате Мэгги. И Аманда тоже. Но сейчас мы оба хихикали, как школьники. Думаю, будь Мэгги в порядке, и она бы с удовольствием к нам присоединилась.

Снег за окном повалил гуще. Мы с Амандой снова замолчали, но теперь установившаяся в палате тишина была немного другой – теплой, уютной, непринужденной. Молчание не тяготило ни меня, ни Аманду, ни Мэгги; молчать так могут только близкие друзья.

Какое-то время спустя Аманда встала со своего стула и отодвинула его обратно к стене.

– Позаботьтесь о мисс Мэгги, профессор. – Она двинулась к двери своей переваливающейся походкой, но на пороге остановилась. – И еще, профессор… – Ее глаза внимательно ощупали мое лицо. – Чтобы говорить с Богом, вовсе не обязательно ждать Рождества…

Я кивнул, и Аманда ушла, а мы с Блу продолжали сидеть с Мэгги. Через час или полтора я вызвал по внутренней связи дежурную сестру.

– Да?.. – Ее голос, доносящийся из динамика переговорного устройства, звучал так, словно я ее разбудил.

– Простите, вы не подскажете, где в Библии говорится о рождестве Иисуса? О том, как Мария и Иосиф не нашли места в гостинице, о волхвах и о прочем…

– Евангелие от Луки, глава вторая, – тут же ответила сестра.