Завещание - Джон Гришэм

Айеш жила в третьей от развилки деревушке.Рейчел – во второй, самой большой. Гонец отыскал ее в хижине, где она провелаодиннадцать лет. Она читала Священное Писание. Рейчел быстро собралаинструменты и сложила их в небольшой саквояж.

В этой части Пантанала водилось четыреразновидности ядовитых змей, у Рейчел обычно бывало противоядие противнекоторых из них. Но не в этот раз. Мальчик сообщил, что Айеш укусила бима.Противоядие от ее укусов производила бразильская компания, однако во времяпоследней поездки в Корумбу Рейчел не сумела достать его. В аптеках городка онасмогла найти меньше половины необходимых лекарств.

Обув кожаные сандалии, Рейчел пустилась впуть. Лако и еще два мальчика из деревни отправились сопровождать ее. Миновавзаросли травы, они углубились в лес.

По подсчетам Рейчел, население четырехдеревень составляло восемьдесят шесть взрослых женщин, восемьдесят одноговзрослого мужчину и семьдесят два ребенка – в общей сложности двести тридцатьдевять ипиков. Когда она начинала работать среди них одиннадцать лет назад, ихбыло двести восемьдесят. Каждые несколько лет слабых уносила малярия. Вдевяносто первом году вспышка холеры убила двадцать человек из одной деревни.Если бы Рейчел не настояла тогда на карантине, большинства ипиков уже не былобы в живых.

С усердием ученого она записывала датырождений, смертей, женитьб, болезней, выздоровлений. Она почти всегда была вкурсе, у кого в настоящий момент есть внебрачная связь и с кем. Каждогочеловека в любой деревне знала по имени. Родителей Айеш она крестила в тойсамой реке, где они купались.

Айеш была маленькой и худенькой. Девочка моглаумереть, потому что у Рейчел не было лекарства. Такие противоядия можно былолегко достать в Штатах или более крупных городах Бразилии, и они не былибезумно дорогими.

Скромные средства, выделяемые ВОМП, допускалитакой расход. Три укола в течение первых шести часов – и смерть отступила бы.Но без лекарства у несчастного ребенка начнется изнурительная рвота, потомлихорадка, за которой последуют кома и смерть.

Прошло три года с тех пор, как ипики виделисмерть от укуса змеи. И впервые за последние два года у Рейчел не оказалосьпротивоядия.

Родители Айеш были христианами. Ей удалосьобратить в свою веру около трети ипиков. Благодаря работе Рейчел и еепредшественников половина этих людей умели читать и писать.

Быстро идя за мальчиками, Рейчел молилась. Онабыла гибкой и крепкой. Могла пройти много миль в день и мало ела. Индейцывосхищались ее выносливостью.

Когда Нейт, расстегнув “молнию” палатки,выглянул из нее, Жеви купался в реке. На его теле еще были видны синяки,полученные в авиакатастрофе. Ночевки в лодке и на земле не способствовализаживлению ран. Нейт потянулся. Все кости болели, он ощущал каждый из сорокавосьми прожитых лет. Жеви стоял по пояс в воде, которая была здесь гораздочище, чем в остальных реках Пантанала.

“Я затерян в джунглях, – шепотом сообщил себеНейт. – Голоден. И у меня нет туалетной бумаги”. Подведя этот плачевный итог,он осторожно наклонился и коснулся ладонями кончиков пальцев на ногах.

Но это же, черт возьми, приключение! Всеадвокаты, закончив праздновать Новый год, наверняка уже включились в гонку,твердо намереваясь поставить в счет клиентам побольше рабочих часов, выигратьпобольше шумных дел, сорвать побольше на накладных расходах, принести домойпобольше денег. Он тоже много лет жил подобными заботами, но теперь ониказались ему пустыми.

Если немного повезет, сегодня он, выпив кофе,будет спать в своем гамаке, покачивающемся на ветру. Нейт не мог припомнить,как ни старался, чтобы когда-либо прежде мечтал о черных бобах и рисе.

Завидев отряд индейцев, направляющихся к нимиз деревни, Жеви вылез на берег. Оказалось, их желал видеть вождь.

– Наверное, решил позавтракать, – мрачнопошутил Жеви, когда они двинулись в деревню.

– Завтрак – это прекрасно, спроси, нет ли уних бекона и яиц, – предложил Нейт.

– Они поглощают в большом количестве мясообезьян.

Похоже, на этот раз Жеви не шутил. На краюдеревни их поджидала ватага ребятишек, мечтавших первыми взглянуть на чужаков.Нейт одарил их сдержанной улыбкой. Никогда в жизни он не ощущал еще себя такимбелым, и ему хотелось им понравиться. Из первой хижины выскочили несколькообнаженных матерей. Когда они с Жеви вступили на широкую общую площадку, всеуже стояли там и смотрели на них.

Повсюду виднелись потухшие костерки – завтракбыл окончен. Над крышами, словно туман, клубился дымок, от которого влажныйвоздух казался еще более липким. Было самое начало восьмого, одуряющая жарапока не наступила.

Деревенский архитектор постарался на славу.Каждое жилище было идеально квадратным, покрыто крутой двускатной соломеннойкрышей, края которой опускались едва ли не до самой земли. Некоторые домишкибыли чуть больше других, но форма оставалась неизменной. Дома образовывали овали все были обращены “фасадами” внутрь “городской площади”. Посреди неевозвышались четыре сооружения – два круглых и два прямоугольных, покрытыхтакими же крышами из толстой соломы.

Вождь ждал их. Как и следовало ожидать, егодом был самым большим в поселении. А сам он – самым крупным из индейцев. Вождьбыл молод, его лоб еще не пересекли морщины, и у него отсутствовал толстыйживот, какие с гордостью носили остальные мужчины племени. Поднявшись, онбросил на Нейта взгляд, который поверг бы в ужас самого Джона Уэйна. Старший извоинов взялся переводить, и через несколько минут Нейта и Жеви пригласилиприсесть у огня, где голая жена вождя готовила завтрак.

Когда она наклонялась, ее груди, свисая вниз,раскачивались, и Нейт несколько секунд не мог заставить себя отвести взгляд. Внаготе этой женщины не было ничего особенно сексуального. Поражало лишь то,что, будучи совершенно обнаженной, она абсолютно не испытывала смущения.

Где его фотоаппарат? Ребята в конторе ни зачто не поверят, если он не представит доказательств.

Женщина вручила Нейту тарелку, наполненнуючем-то вроде вареной картошки. Он взглянул на Жеви, тот незаметно кивнул свидом знатока индейской кухни. Вождю женщина подала тарелку последним, и когдаон начал есть руками, Нейт последовал его примеру. Это был какой-то гибрид репыи красного картофеля, довольно безвкусный.

Не отрываясь от еды, Жеви вел беседу с вождем,и беседа тому явно была приятна. Жеви переводил Нейту каждую фразу.