Келльская пророчица - Дэвид Эддингс

Он подошел к столу и осторожно развернул свиток, придавивуголки тяжелыми книгами. И вновь ощутил Гарион волнение, но усилием волизаставил себя думать о ферме Фалдора и ее обитателях, чтобы восстановитьясность ума и спокойствие.

Палец короля Перивора уперся в карту.

– Здесь лежит остров Перивор, – сказал он, –а вот здесь пролегает риф Корим.

Гарион знал, что если он надолго задержит взгляд на этомразмытом пятнышке на карте, то дикое возбуждение вновь овладеет им. Поэтому онлишь скользнул взглядом по тому месту, куда указывал король, и тотчас жепринялся изучать карту целиком. Все названия были написаны по-старинному.Гарион автоматически стал искать на карте свое королевство. На карте онозначилось как «Райва». Были тут и «Ариндия», и «Кереч», и «Тол-Найдра» – а еще«Драксния» и «Ктхал-Маргоз».

– Тут ошибка, – отметил Закет. – Риф этотназывается Туримским.

Бельдин пустился в пространные объяснения, но Гарион ужезнал ответ.

– Времена меняются, – говорил горбун, – апомимо всего прочего, мы с течением времени и произносить многие слова начинаеминаче. Географические названия изменяются с течением столетий. Имя этого рифа,вероятно, менялось не однажды на протяжении нескольких последних тысячелетий.Это совершенно обычное явление. Если бы Бельгарат сейчас заговорил так, как принятобыло в той деревушке, где он появился на свет, никто из нас не понял бы ниединого слова. Вполне возможно, некогда риф этот носил имя «Торим» или что-то вэтом роде, а затем оно трансформировалось в «Турим». Вполне возможно, оно ещене однажды изменится. Я изучал такого рода феномены. Видите ли, то, чтопроисходит, называется...

– Ты когда-нибудь заткнешься? – взорвался мучимыйнетерпением Бельгарат.

– Неужели ты не жаждешь расширить свой кругозор?

– В данный момент – нет!

Бельдин вздохнул.

– И тем не менее, – упрямо продолжал он, –то, что именуется написанием, суть способ воспроизведения звучания того илииного слова. Если звучание изменяется, тотчас меняется и написание. Вот какпросто объясняются некоторые расхождения в названиях.

– Твои объяснения в высшей степени убедительны, добрыйБельдин, – сказала Цирадис. – Однако в случае с рифом новое имя былонавязано извне.

– Навязано? – переспросил Шелк. – Но кем?

– Существуют два пророчества, принц Хелдар.Противоборствуя, они изменили название этого рифа, дабы скрыть егоместонахождение от бессмертного Бельгарата и от Зандрамас. Эти двое обязаныбыли разгадать шараду – только тогда последняя встреча могла состояться.

– Так это игра? – изумленно спросил Шелк. –Кто же осмеливается играть столь важными вещами?

– Две бессмертные сущности, принц Хелдар, непохожи нанас, смертных. Они состязаются друг с другом и в великом, и в малом. Например,одна из них может попытаться изменить орбиту планеты, в то время как другаяупотребит все силы свои, чтобы удержать ее на месте. А порой одна сущностьпытается сдвинуть с места песчинку, тогда как другая изо всех сил эту песчинкудержит. Эти игры порой длятся долгие тысячелетия. А игра с шарадами, которуюизмыслили они для Бельгарата и Зандрамас, – всего лишь еще одна формасостязания между двумя сущностями, ибо, случись им сойтись лицом к лицу безпосредников, вся вселенная разлетится на куски.

И Гарион вдруг вспомнил странное видение, посетившее его вТронном зале Во-Мимбра. Он увидел двух безликих игроков, сидящих за игрой,правила которой столь сложны, что смертный разум просто не в силах их постичь.И теперь он совершенно ясно осознавал, что тогда ему на краткое мгновениеоткрылась та высшая реальность, о которой сейчас говорила Цирадис.

«Так ты тогда сделал это намеренно?» – мысленно спросил он утаинственного голоса.

«Естественно. Мне надо было чем-то воодушевить тебя, чтобыты сделал то, что было тогда необходимо. Ты азартный мальчик – вот я и выдумалэту картинку с игроками, чтобы тебя заинтриговать».

И тут до Гариона кое-что дошло.

– Цирадис, – обратился он кпрорицательнице, – почему нас так много, тогда как Зандрамас, похоже,совершенно одинока?

– Так было всегда, Бельгарион. Дитя Тьмы всегдапребывает в одиночестве – как Торак в его безумной гордыне. Вы же скромны. Не вваших обычаях стремиться превзойти друг друга, ибо собственное "я"для вас отнюдь не превыше всего на свете. Это и подкупает в тебе, Дитя Света,ведь ты не ослеплен значимостью собственной персоны. Пророчества Тьмы всегдаизбирали кого-то одного и наделяли его всей возможной силой. Пророчества жеСвета неизменно распределяли силу между многими. И хотя основное бремя ты,Бельгарион, несешь на своих плечах, все товарищи твои делят его с тобой.Разница между двумя пророчествами незамысловата, но очень важна.

Бельдин нахмурился.

– Это нечто вроде отличия абсолютизма от равноправия?

– Во многом – да. Правда, много сложнее.

– Я просто попытался подыскать подходящее сравнение.

– Дело прежде всего, – подал голос Бельгарат ипосмотрел на короля Перивора. – Не могли бы вы, ваше величество, описатьэтот риф? Изображение на карте чересчур схематично.

– С радостью, бессмертный Бельгарат. В юности я самплавал туда, ибо это потрясающее зрелище. Даже бывалые мореходы утверждают, чтоничего подобного не сыскать во всем свете. Риф состоит из остроконечных скал,верхушки которых поднимаются над поверхностью моря. Сами эти скалы видныиздалека и их довольно легко миновать. Но главная опасность таится под водой.Между скалами свирепствуют сильнейшие течения, и погода там крайне изменчива.Именно по причине величайшей опасности для мореплавателей риф этот никогда небыл подробно описан. Все благоразумные мореходы обходят его стороной, разносяпо свету его дурную славу.

Тут возвратились Дарник и Тоф.

– Мы все устроили, ваше величество, – отрапортовалДарник. – Нарадас теперь спокойно спит под землей. Он больше непобеспокоит ни тебя, ни нас. Хочешь ли ты знать, где именно он погребен?

– Нисколько, друг мой. Ты и твой рослый товарищ оказалимне немалую услугу. Заверяю вас, что, если смогу чем-то отплатить вам, проситебез стеснения.

– Цирадис, – обратился Бельгарат кпрорицательнице, – это была последняя шарада? Или мы столкнемся еще счем-нибудь в этом роде?

– Нет, древнейший. Загадкам конец. Настало время дел.

– Наконец-то! – с облегчением вздохнул Бельгарат.