Келльская пророчица - Дэвид Эддингс

– Этого я и опасался, – мрачно сказал Гарион.

– Да, вот еще что, Гарион, – сказалБельгарат. – Тот, кого ты выберешь, вполне может вскорости стать богом.Так что не вздумай выбрать меня! Я на эту должность не гожусь.

В комнату один за другим входили их спутники. Гарионвнимательно глядел на каждого, силясь вообразить себе кого-нибудь из них в ролибога. Тетушка Пол? Нет, это отчего-то казалось ему неуместным. КандидатураДарника отпадала сама собой – ведь Гарион не имел права лишать ее супруга.Шелк? При мысли об этом Гарион чуть было не согнулся пополам в приступе неудержимогохохота. Закет? Что ж, не исключено. Ведь он ангараканец, а новый бог долженпринадлежать именно к этой расе. Правда, Закет в высшей степени непредсказуем.До недавнего времени он был одержим, упиваясь своей почти ничем не ограниченнойвластью. Стань он вдруг богом, это могло бы ослепить его и вызвать рецидивмногих его пороков. Гарион вздохнул. Нет, над этим надо еще думать и думать...

Слуги принесли завтрак, и Сенедра, свято помня свое давешнееобещание, наложила полную тарелку еды для волчонка – были тут и яйца, иколбаса, и солидная порция джема. Волчица, взглянув на это, вздрогнула иотвернулась.

За едой все тщательно избегали разговоров о завтрашнем дне.Встреча теперь была неминуема, так что и обсуждать это не имело смысла.

Бельгарат отодвинул тарелку с выражением предельногодовольства на лице.

– Не забудь поблагодарить короля загостеприимство, – напомнил он Гариону.

Волчица вдруг подошла к старику и положила голову ему наколени. Бельгарат слегка растерялся.

– Чего тебе, сестренка?

И тут, к величайшему изумлению всех присутствующих, волчицагромко рассмеялась и отчетливо заговорила по-человечьи:

– Разум твой дремлет, Старый Волк! Я думала, ты узналменя давным-давно, но не тут-то было! Надеюсь, хоть это поможет... – Ееокружило вдруг голубое сияние. – Или вот это?

Очертания тела волчицы стали расплывчатыми, и она пропала.На ее месте стояла теперь златокудрая женщина с чудесными янтарными глазами,одетая в скромное коричневое платье.

– Матушка! – ахнула Польгара.

– Ты нисколько не превзошла наблюдательностью отца,Пол, – укоризненно сказала Поледра. – Гарион уже давно узнал меня.

Бельгарат же в ужасе глядел на волчонка.

– Ох, не дури, старик! – одернула его жена. –Тебе же прекрасно известно, что мы связаны с тобой навеки. Щенок этот был болени слаб, и стая отвергла его. Я позаботилась о малыше – вот и все.

Лицо келльской прорицательницы озарено было нежной улыбкой.

– Это – Свидетельница, почтеннейший Бельгарат, –сказала она. – Теперь мы все в сборе. Узнай также, что теперь она навеки стобой – да вы никогда и не разлучались...

Гарион видел свою бабушку – или ее образ – уже не единожды ивсякий раз дивился их поразительному сходству с Польгарой. Различия,разумеется, имелись. Волосы Польгары были темны, почти черны, а глаза сверкали,словно два сапфира. У Поледры же волосы золотистые, лишь слегка темнее, чем уБархотки, а глаза янтарные, словно у волчицы. Но черты лица у двух женщин былисовершенно одинаковы – такое же сходство Гарион некогда отметил между Польгаройи ее сестрой Бельдаран. Теперь Бельгарат, его жена и дочь уединились в дальнемконце комнаты, а Бельдин, злобно сверкая глазами, в которых, однако, стоялислезы умиления, как мог загораживал воссоединившееся семейство от любопытныхвзоров и непрошеного вторжения.

– Кто она? – спросил у Гариона озадаченный Закет.

– Это моя бабушка, – просто ответил Гарион. –Супруга Бельгарата.

– Вот уж не знал, что он женат!

– Откуда тогда, интересно, взялась Польгара?

– Об этом я как-то не подумал...

Закет огляделся и заметил, что Сенедра и Бархотка то и делоприжимают к глазам свои тоненькие платочки.

– Почему у всех глаза на мокром месте? – спросилимператор.

– Мы все считали, что она скончалась, когда производилана свет Польгару и ее сестрицу Бельдаран.

– А сколько лет тому назад это было?

– Тетушке Пол примерно три тысячи лет от роду, –рассеянно ответил Гарион.

Закет изумился.

– И Бельгарат все это время прожил горьким вдовцом?

– Да.

Сейчас Гарион не был расположен к беседе. Ему хотелось лишьупиваться зрелищем лучащихся радостью лиц своих близких. Своих близких... Этислова пришли ему на ум непрошеными – и он вдруг вспомнил тот день, когда узнал,что тетушка Пол на самом деле вовсе не его родная тетушка. Он ощутил себя тогдатаким одиноким, почувствовал себя сиротой в самом ужасном, самом жестокомсмысле этого слова. Это длилось долгие годы, но теперь все позади. Почти всеего близкие нынче в сборе. Бельгарат, Поледра и Польгара не произносили нислова – в этом не было нужды. Они просто сидели в креслах, держась за руки. ДоГариона постепенно начало доходить, сколь сильные чувства обуревают их сейчас.Но он вовсе не ощущал себя сейчас отрезанным от них, а, напротив, искреннеразделял их радость.

Дарник тихонько подошел к друзьям. Даже у этого твердого ивесьма практичного человека в глазах стояли слезы.

– Почему бы не оставить их одних? – спросилон. – К тому же давно пора собираться в дорогу. Корабль ждать не станет.

– Она сказала, что ты знал, – укорила мужаСенедра, когда они возвратились в свою комнату.

– Да, знал, – сознался он.

– Почему ты мне ничего не сказал?

– Она просила меня молчать.

– Но ведь я твоя жена, Гарион! Ко мне же это явно неотносится!

– Не относится? – с деланным изумлениемпереспросил он. – А кто выдумал это правило?

– Я, только что, – призналась Сенедра и обняламужа за шею. – О Гарион, я люблю тебя!

– Искренне на это надеюсь. Будем собираться?

Вскоре они вернулись в гостиную. В коридорах королевскогодворца было прохладно, но в сводчатые окна сочился золотой утренний свет,словно сама природа радовалась вместе с ними, благословляя этот особый день.

К тому времени, как они возвратились, Бельгарат, его жена идочь уже вполне овладели собой.