Обратный отсчет: Равнина - Токацин

толпа, чётко разделённая на две части, махала руками, топорщила когти и вопила — то ли ругала сделанное, то ли уверяла, что мастера из Синви могут лучше. Сармату хотелось сделать из защитного поля поршень и выдавить живую массу за дверь. За спиной о чём-то шуршали Сэта; Скогны, выясняющие, у кого чашки круглее, напрочь о них забыли — только это Гедимина и радовало.

— Уф! — шумно выдохнул Вепуат, когда последний Скогн выкатился за дверь. — Гедимин, закрой за нами. Устроим портал в шлюзе. Снаружи сейчас громко.

Сэта с непрерывным шорохом и потрескиванием выбрались в коридор. Один держал в руках дымящуюся чашку с ногами, другой — бусины, наскоро нанизанные на «асбестовую» нитку и разделённые крупными узелками. Главный жрец прижал когтистую руку к груди и стряхнул с когтей на Вепуата что-то невидимое. Разведчик, быстро коснувшись приклада за спиной Гедимина, ответил похожим жестом. Через узкий огненный портал существа проходили по очереди, тех, кто нёс стекляшки, пропустили первыми. Несколько секунд — и последние искры в чёрном месиве мигнули, и повалил густой дым. Вепуат проворно сгрёб остатки в горсть и раздавил их.

— Завтра обещали принести кровяной камень, — сказал он с усталой ухмылкой. — Буду привязывать его к себе. Посмотрим, работает ли на сарматах.

— А покажут, где он растёт? — быстро спросил Гедимин. Вепуат тяжело вздохнул.

— Спрашивал. Пока — нет. Это у них в городе… туда, похоже, не всех пускают. Даже и из местных.

— А что с мёртвым городом? — Гедимин оглянулся на дверь и понизил голос. — Далеко он хотя бы?

Вепуат пожал плечами.

— Эти тоже не любят о нём говорить. Тут получается… их всего было пять. Городов у Сэта. Их самих вообще немного…

Гедимин мигнул.

— Всего пять? Даже не пятнадцать, как у…

Вепуат недовольно сощурился.

— Ты слушай. Было пять. А потом… ну, они называют это ударом стихий. Какое-то глобальное бедствие… В общем, из пяти уцелело три. А два сгорели. Они говорят… — Вепуат оглянулся на дверь и тоже понизил голос. — В общем, это всё из-за Кайшу. Она это устроила. Для всех нергонов. Тогда всем досталось. Но Сэта… их и раньше было немного. А теперь — всего три города. И два сгоревших.

— Мать моя колба… — пробормотал Гедимин. В голову лезло что-то про взорванный Марс и «устройство судного дня» — сорвавшуюся задумку Маркуса. «Здесь, с их примитивными технологиями… Как кто-то мог устроить глобальную катастрофу?»

— Это всё правда? — угрюмо спросил он.

— Не знаю, — отозвался Вепуат. — Рассказал, что слышал. А добираться до Теккеха несколько дней. Навряд ли Айзек такое одобрит.

…Зелёный Пожиратель хрустел гравием. В этот раз он закопался на полметра. Нехватка воздуха и камешки, давящие на голову и спину, совсем его не беспокоили. Вепуат стоял над ним со сканером в руке и время от времени ухмылялся. Гедимин заглянул было в экран, но ничего понятного не нашёл — разведчик запустил луч в какие-то внутренние полости, там что-то копошилось, то съёживаясь, то раздуваясь, без чёткого ритма и направления…

— Значит, три города, — Гедимин медленно переваривал новую информацию, стараясь не задумываться о доступных аборигенам технологиях. — С двумя у нас вроде как мир. Надо бы связаться с третьим.

— Свяжемся, — мрачно пообещал Вепуат. — Кроме нас, некому. Не знаешь, когда эти твари спят? И как? Если его в мешок на ночь сунуть, уймётся? Как бы он мне броню не прогрыз…

10 день Жизни, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Никуда сегодня не собираетесь? — спросил Айзек, с подозрением глядя на Гедимина. Тот недовольно сощурился.

— Чего сразу я?

Вепуат, залезший с головой под пульт управления, к самодельным чашкам Петри, даже вылезать не стал — только фыркнул. Айзек с тяжёлым вздохом покачал головой.

— А ни у кого больше нет такой привычки. Только вы двое. Не стоило вас объединять… Ладно, идите. В начале ночи сдаёте кровь — и хоть вовсе провалитесь.

Гедимин, закрыв за собой люк, осторожно провёл пальцем по плечу — там, под скафандром, шевелились тёплые невесомые волокна. Почувствовал хранитель что-то или нет, но от сармата отцепился.

— Айзек не в настроении, — вполголоса заметил Вепуат. Он стоял неподалёку, дожидаясь Гедимина, и вид у него был смущённый и озадаченный.

— Его дело, — буркнул ремонтник, выбираясь из-под купола. — А я пойду сканировать плиты и деревяшки.

— Ага, плиты, — закивал Вепуат. — Только погоди. Я тебе показать хотел. Видел, что творится с туманниками?

…Живые воронки, вросшие в гравий, давно уже не «туманили» — Гедимин и не помнил, когда в последний раз видел столбы пара. Он вообще забыл о растениях на холме — и теперь растерянно смотрел на торчащие из гравия выросты. Из края высохшей, твёрдой, глубоко провалившейся воронки выступал штырь с тонкими перьевидными пластинами. Они росли под прямым углом друг к другу. Вепуат тронул их пальцем — пластины прижались к общему стержню.

— Высохла, но живёт, — разведчик постучал когтем по затвердевшему краю «гриба». — Смотри!

На экране сигма-сканера виднелись очертания подземной части — разросшаяся конусовидная полость, плотно набитая небольшими объектами и прикрытая толстой мембраной. От полости вдоль стенок воронки тянулись длинные структуры с перемычками и поперечными креплениями — и Гедимин быстро вспомнил, где он такое уже видел.

— Катапульта для спор! — сармат шагнул от края воронки и вскинул голову, вычисляя начальный импульс и траекторию полёта. — Хорошо, что сказал. Надо за ними следить. Когда всё это полетит — тут будет артобстрел. А на холме толпы без скафандров…

— Да ну, — отозвался Вепуат. — Не такие уж крупные семена. И полетят вверх… А смотри. Тут что-то не сходится. То, что падало нам на головы, было куда крупнее!

— Может, ещё вырастут перед запуском, — буркнул Гедимин, разглядывая «катапульту». Она ещё не сформировалась — часть перемычек должна была лопнуть,