Кровь в моих жилах - Татьяна Лаас

наш, по-твоему неправильный, вариант. Мы не предупредили его, и он все равно рванул из больницы. Светлана, прими и пойми: это тип человека такой — он все равно бы рванул из больницы. В любом случае. Ты тут ничего не могла поделать. Так что извиняться мне, — закончил он неожиданно.

Светлана со словами Михаила не была согласна. Она не та, кто может позволить себе небезупречность. Она должна была предвидеть… Она обязана была все предусмотреть. Светлана искоса посмотрела на Мишку — ему будет легко на троне: он знает, что всегда есть те, кем можно пренебречь. Он это легко принимает. Для него это само собой разумеющееся — учтенные потери. К сожалению.

— Светлана… — Миша как-то виновато улыбнулся, паркуясь перед крыльцом хвостомоек.

Присутственное место Уземонского полицейского участка представляло из себя старый, прочно вросший в землю двухэтажный дом из почерневших от времени бревен с узкими, подслеповатыми окнами, явно прохудившейся крышей и палисадом с мокнущими под дождем голубыми виргинскими астрами. Дымок из трубы не вился. Шансов согреться в участке не было.

Светлана рассеянно отозвалась, сквозь струйки воды, льющиеся по стеклу, рассматривая улицу — выходить под дождь и холод не хотелось:

— Да, Миша?

Он поймал её за руку и одобрительно пожал:

— Извиняться перед хвостомойками буду я. Это только моя вина, поверь!

Она заставила себя храбро улыбнуться в ответ — Миша же ждал этой улыбки, — и первой направилась в участок, быстро пробегая от магомобиля под защиту крыльца. Дождь обиделся и залил холодную струйку воды за шиворот Светлане с деревянного козырька с обломанным резным кружевом — и кому оно помешало?

Две неприятно проседавшие под ногами ступени крыльца вели в упоительно теплый, пропахший мужчинами, ваксой и лекарствами присутственный зал, в котором жались к друг другу два стола помощников пристава, конторка письмоводителя, ряд стульев для посетителей, пустых, кстати, и пустая же арестантская клеть. В дальнем углу, возле двери, ведущей в кабинет пристава, располагалась печь «Контрамарка». Удивительное дело — она была растоплена. Светлана, здороваясь на ходу с бледным, еле вставшим в приветствии со своего места за столом Петровым и пьяно рванувшим к ней Демьяном, удачно перехваченным Михаилом и тут же магически протрезвленным, подошла к железному, круглому боку печи и прижала ладони в попытке согреться. Печь топили давно, утром, наверное. Светлана развернулась к мужчинам, блаженно прижимаясь спиной к железному боку печи. Тепло затопило её с головы до ног — только сейчас она поняла, насколько продрогла в Нави.

Демьян хлюпнул носом и обиженно заворчал, вырываясь из рук Михаила и возвращаясь к своему столу, заваленному бумагами, картонными папками и какими-то коробками:

— Светлана Лексеевна, вот нестыдно вам на берендея без меня ходить! — Впрочем, сел он не на стул — пристроился на столе, готовый бежать куда-нибудь по первому зову. Папки угрожающе накренились, собираясь падать. По Демьяну не было видно, что он сильно исстрадался.

Михаил хмыкнул и с улыбкой заявил:

— Мал ты еще на берендея ходить!

Петров, раскладывая бумаги по папкам — двигался он при этом осторожно, явно щадя раненую грудь, — сухо сказал:

— Мы ему это все утро говорим — бестолку. — Светлана с удивлением узнала стоящий на его столе в прозрачной бутылке из-под сельтерской воды букет белых астр — Владимир забрал с собой из палаты, надо же!

Демьян продолжил жаловаться, бессмысленно крутя в руках карандаш, подхваченный из бардака на столе:

— Между прочим мы тут на ушах стояли в ваших поисках!

Петров предупреждающе кашлянул, но Демьяна это не остановило:

— А уж как госпожа Афанасьева за вас испугалась — жутенько!

Светлана прикрыла глаза — о ней она совсем забыла. Если что-то случится с Ларисой из-за неё, она себя не простит. Вот уж кого совсем неожиданно задела выходка Светланы. Так нельзя. Спина оледенела, по позвоночнику Светланы промчались мурашки, а в сердце кольнула боль морозной иглой.

Петров, глянув на Светлану, тут же шикнул на Синицу:

— Демьян, помолчи! И, Светлана Алексеевна, Александр Еремеевич сразу же телефонировал госпоже Афанасьевой, как только стало известно, что с вами ничего не случилось. С госпожой Афанасьевой все хорошо. Честное слово.

Кажется, это была самая длинная речь, которую Светлана слышала из уст Петрова за все время их знакомства. Михаил подошел и взял Светлану за руку, целуя в запястье:

— Это только моя вина, свет моей души. — Огоньки эфира заскакали по шинели Светланы, согревая её. — Что же ты молчала все это время, что тебе холодно.

— Миш… Не надо…

Две пары мужских глаз старательно уткнулись в бумаги, изображая дикую занятость. Хотя было видно, что того же Демьяна так и распирало от вопросов о берендее. Еще чуть-чуть и не сдержится, уточняя, как прошли поиски.

Михаил послушно отступил в сторону:

— Светлана, может…

Что «может» — она не узнала: дверь кабинета с противным скрипом отворилась — Громов рыкнул на Демьяна:

— Синица, когда уже смажешь петли! Дверь скоро похоронный марш будет проигрывать при открытии. — Он заметил Светлану, замершего возле неё Михаила, потупился и тут же извинился: — Добрый день, Светлана Алексеевна, Михаил Константинович! Прошу прощения за случайно услышанное — несдержан на язык, что есть, то есть.

Светлана всматривалась в знакомые черты, пытаясь понять, как чувствует себя Громов. Он был бледен, но уже не в прозелень, а эдакой благородной бледностью. Он даже побриться успел. И переодеться в чистое, сейчас благоухая бергамотом в удивительно теплом сочетании с корицей. Двигался он крайне осторожно, поворачиваясь полностью корпусом, и Светлана поняла, что он надел корсет, чтобы унять боль и чтобы швы не разошлись. Он должен быть в больнице, а не тут.

— Вам не стоит извиняться. И я прошу прощения, что заставила вас волноваться.

Громов ответить не успел — Мишка тут же влез, бодро докладывая:

— Нам со Светланой Алексеевной удалось найти Ивана Сидорова и даже уничтожить проклятье, которое его превратило в медведя. Он сейчас находится в безопасном месте — как только сможем расшифровать проклятье и собрать доказательства невиновности Сидорова, препроводим его в магуправу для дачи показаний. Сейчас его возвращать еще опасно — из-за непредсказуемости действий жандармов. Еще повесят на него убийство в Сосновском чего доброго.

Громов кивнул:

— Что ж, про Сидорова — хорошая новость. — Он цепко, словно боясь, что Светлане все же пустили кровь этой ночью, осмотрел её с головы до ног: — Светлана Алексеевна, простите за нетактичный вопрос: