Проклятие Гиацинтов - Елена Арсеньева

Наверное, он считал ее круглой дурой и думал: вот же повезло идиотке! А может, понимал, что не каждый день человеку сваливается, как кирпич на голову, эдакое и нужно дать ему время, чтобы он мог осмыслить случившееся и прийти в себя. Нет, правда — иногда Лерон казалось, будто этот немолодой толстяк (в отличие от Вишневского, который круглому и авантажному слову «адвокат» никак не соответствовал, Борисов-то вполне подходил к толстому, пузатому и немолодому слову «нотариус»!) ей даже сочувствует. Во всяком случае, голос его был таким, каким врач разъясняет тяжелобольному, что дни его сочтены, когда он говорил Лерон, что теперь она, совместно с каким-то там Сергеем Сергеевичем Коржаковым, владеет месторождением драгоценного камня красный шерл. Месторождение названо по месту своего нахождения — «Белая полоска», и находится оно в деревне Правобережной, Нижегородской губернии.

— Смешно, правда? — сказал нотариус, но Лерон никак не могла взять в толк, что же именно ему смешно, — до тех пор, пока он не объяснил: смешно, что на Белой полоске будут добывать красный шерл. Лерон тупо кивнула: да, мол, очень смешно. Нотариус вздохнул сочувственно — а может, безнадежно — и продолжил свой рассказ. Выходило, что, согласно условиям завещания, разработки пока не ведутся, но, как только Лерон вступит в права наследства, они могут быть начаты. Средства для этого у Коржакова есть, Лерон не придется ни о чем беспокоиться. Разработка месторождения — вещь серьезная. Вести буровые и взрывные работы, прокладывать пути доставки руды и все такое — хлопотное и совсем даже не женское дело. От всего этого Лерон будет освобождена. Ей останется только деньги получать. Баснословные деньги, снова подчеркнул Борисов.

— Собственно говоря, — добавил он с несколько вороватым видом, — кое-какая продукция уже выходит на рынок. Те шерлы, что были добыты открытым способом, говоря по-русски, найдены в песке, поступают в магазин «Красный шерл», торгующий дорогой бижутерией. Принадлежит этот магазин господину Коржакову, но об этом никто, кроме вас, Лерон, не должен знать! Директор — близкий ему человек: госпожа Евгения Стахеева. При магазине работает небольшой ювелирный цех, где образцы проходят обработку, а потом поступают в продажу и приносят немалый доход, часть от которого уже сейчас идет на ваш банковский счет, Лерон. Но это капля в море по сравнению с тем, что вы получите, когда начнется промышленная добыча шерла.

Вас, конечно, интересует, кто такой господин Коржаков, — не с вопросительной, а с утвердительной интонацией продолжал нотариус, и Лерон покорно кивнула: да, мол, интересует. На самом деле ей было все равно. Коржаков был столь же нереален, как какой-то красный шерл с Белой полоски. — Этот человек — старый друг вашего отца. Когда-то Шестаков познакомился с ним на зоне…

— Где? — тихо спросила Лерон, до которой наконец-то начал доходить смысл некоторых слов. — Мой отец… Шестаков… он сидел?

— От сумы да от тюрьмы не зарекайся, слышали такую поговорку? — усмехнулся нотариус. — Чаша сия не миновала и вашего отца. Он попал туда сразу после начала перестройки, когда наломано было много дров, однако вскоре все обвинения с него были сняты с помощью человека, обладавшего тогда большим могуществом. На его дочери Шестаков впоследствии женился. Я говорю о госпоже Лариссе Сахаровой. И, хоть Шестаков потом не мог быть возвращен на прежнюю должность в облисполком, он все же обладал очень большими возможностями, которые, собственно, и позволили ему грамотно и негласно оформить документы на право владения Белой полоской. Чуть позже отец ваш выстроил там пансионат для сотрудников своей фирмы…

— Я там работала библиотекарем! — вдруг вспомнила Лерон. — Ну надо же… А как Шестаков… то есть как мой отец узнал о том, что на Белой полоске добывается этот самый шерл?

Что-то мелькнуло в глазах нотариуса, но тут же он доверительно улыбнулся:

— Дорогая Лерон, но ведь ваш отец родом из тех мест. Он вырос на Белой полоске! Он говорил мне, что красными шерлами деревенские ребятишки играют, как кремушками! То есть раньше играли, сейчас-то любой экземпляр идет в продажу. Да и вы, конечно, этот камень сто раз видели, правда, в вашей деревне он называется весьма своеобразно… — Борисов хохотнул не без смущения: — Извините за выражение, он называется каменье херь. Смешно, правда?

Каменье херь?! То самое роковое каменье, которое искалечило судьбу Лерон?! Это — драгоценность?! Драгоценный шерл? И она теперь навсегда, на всю жизнь, будет с ним связана?

Да ведь это каменье ее совершенно погубит!.. Как от него избавиться?! Наверное, никак. Всё. Всё пропало…

Ну, понятное дело, из-за этого открытия у Лерон надолго отшибло соображение, и дальнейшие слова Борисова доходили до нее с еще бо#льшим трудом, чем прежде. С пятого на десятое слышала она, что Шестаков на зоне спас жизнь Коржакову во время какого-то бунта заключенных. Да, бывает и такое! Коржаков сделал все, чтобы отблагодарить своего спасителя, вернее, спасителей, поскольку помогал Шестакову еще один человек, чья фамилия значения не имеет. Коржаков взял его к себе на работу, а Шестакову открыл тайну месторождения.

— Он что, тоже родом из наших мест, господин Коржаков? — спросила Лерон наивно, однако нотариус уклончиво пожал плечами и продолжил:

— После смерти Шестакова его бывшая жена, Ларисса Сахарова, с которой ваш отец развелся, но которая, конечно, отлично знала о Белой полоске и связанных с нею богатствах, решила во что бы то ни стало завладеть своей долей наследства. Но никаким другим способом она не могла этого сделать, как только женить своего пасынка Михаила Шестакова на вас, Лерон! Госпожа Сахарова — редкостно умная женщина, она прекрасно понимала, что Михаил, или Микка, как все его зовут, окончательно погряз в пороке, он — человек легкомысленный и неспособный к делам, и если бы через вас он получил доступ к месторождению, фактически всем управляла бы госпожа Сахарова. И она, с ее умом, составила бы не компанию, а конкуренцию господину Коржакову… Это понимал и он. Именно поэтому всеми доступными ему способами он пытался помешать вашему браку с Миккой. Именно поэтому он в конце концов прислал к вам господина Вишневского с деликатным поручением. К сожалению, господина Вишневского постигла неудача.

— А что, Вишневский работает на Коржакова? — осторожно спросила Лерон.

— Что вы! — усмехнулся нотариус. — Это было разовое поручение.

— А почему он сам со мной не встретился, этот мой компаньон, если уж такие были у него важные известия? — удивилась Лерон. — Почему доверился Вишневскому?

— Ну, на это у него были, очевидно, какие-то свои резоны, — уклончиво проговорил нотариус. — И все же он искренне пытался открыть вам глаза на тех людей, к которым вы попали, ставших вашей новой семьей. Господин Коржаков уверен, что вы постараетесь обезопасить свое состояние от любых посягательств на него. Ваш компаньон верен дружбе с вашим отцом, поэтому он хотел бы, чтобы именно вы владели месторождением, а не люди, обманом прибравшие вас к рукам и использующие вас в своих целях.

Ну и удивительно ли, что после этого разговора Лерон потеряла всякое соображение и не ведала, что творит? Не ведала, куда идет? И все же одна мысль билась в голове… светила ей в этой неразберихе ее жизни, словно путеводная звезда. Мысль о том единственном человеке, который с некоторых пор стал смыслом ее существования.