Люди сумрака - Кармаль Герцен

Мне не терпелось скорей покончить со всем этим.

Вернувшись к знаку на полу, я сел на колени и вооружился последним листком бумаги. Несколько раз прочитал про себя написанные на нем незнакомые слова, прежде чем произнести их вслух.

Несколько секунд ничего не происходило. А затем в центре рисунка, на месте, где был высыпан пепел, вспыхнул белый огонь. Он начал распространяться все дальше и дальше, пока не охватил собой все линии начерченного мной знака. Когда огонь потух, мне стало холодно.

Из комнаты напротив раздалось негромкое женское пение. Вскочив на ноги, я судорожно обернулся, но никого не увидел.

А повернувшись, увидел себя, медленно поднимающегося с колен.

— Ну что? — взволнованно проговорила Лайли. — Получилось?

Тот Ленард, которого я видел всего в шаге от себя, улыбнулся девушке.

— Все закончилось, мы можем ехать домой, — сказал он.

Лайли облегченно вздохнула и обняла его.

Я закричал, взывая к ней. Она не услышала, лишь, отстранившись, спросила:

— Этот знак… оставить его здесь?

— Думаю, будет лучше, если мы его уничтожим.

Лайли согласно кивнула и собрала землю и пепел.

А я бессильно наблюдал за тем, как моя милая уходит из дома под руку с тем, кто обрек меня на вечное заточение.

Дэймон, уходя, даже не обернулся.

— Любимый, ты снова убежал от меня, — голос Алессы, который я так часто слышал в своих странных снах, заставил мое дыхание сбиться.

Она выходила из комнаты напротив. Светлые волосы обрамляли бледное лицо, нож все так же торчал из груди.

— Я — не Дэймон, — хрипло произнес я. — Он меня обманул. Он забрал мое тело, чтобы выбраться отсюда.

Иллюзия звонко рассмеялась.

— Ты хочешь обмануть меня, Дэймони? — Смех резко прекратился, а глаза предостерегающе сузились. — Я не люблю, когда меня обманывают…

Алесса или не понимала, что я — не ее возлюбленный или же не хотела понимать. В любом случае, я сам был виноват в том, что позволил Дэймону завладеть моим телом, забрать все, что принадлежало мне. В тот момент, когда я произнес слова ритуала, я разрушил свою жизнь.

Это была моя расплата.

Кармаль

— Это полнейшее безумие, Кармаль! — категорично заявила Франческа. Она порывалась сейчас же прилететь ко мне, и мне много стоило усилий ее отговорить.

— Понимаю, но…

— Ты до сих пор не можешь исправить последствия сделки с баньши, а хочешь…

— В том-то и дело, что не могу! — воскликнула я, перебивая подругу. Поплотнее прикрыла дверь и, садясь на кровать, сказала уже тише: — У меня нет выбора, Фран. Самой баньши мне не достать — и она наверняка сильнее меня в обоих мирах, после стольких-то выпитых душ! Я не могу позволить ей и дальше продолжать мучить Лори — как и не могу позволить ей сделать сосудом меня, впустив ее в свое сознание. Ты только вспомни — она заставила Эмили Монаган убить собственную сестру! Ты представляешь, на что она способна? — Помолчав, я закончила со вздохом: — Я в ловушке, Фран.

— Но это не выход! — воскликнула подруга. Я слышала в трубке перестук ее каблуков — она ходила туда-сюда, не в силах остановиться, как делала всякий раз, когда ее переполняли эмоции.

— Разве? — устало бросила я. — У тебя есть другие идеи, как разорвать сделку с баньши? И ты, как никто другой, должна понимать, что она достойна смерти.

— Дело не в этом, — отрывисто сказала Франческа. — Не в морали. Она — падальщица, убийца и живых, и мертвых. Просто… Кто такой этот Пастырь? Что ты вообще знаешь о нем?

— То, что он может избавить мою дочь от кошмаров.

Франческа молчала. Ей нечего было сказать в ответ.

— Просто пойми одно. Не все люди верят в перерождение — как бы ни надрывалась церковь, как бы ни промывала нам мозги. И что делают те, кто верят, что жизнь — одна, и второго шанса прожить ее не будет?

— И что они делают? — с обреченным вздохом спросила Фран.

— Живут. Пытаются прожить каждый свой день так, как будто он последний. Что мне стоит стать одной из них? Жить и наслаждаться тем, что у меня есть чудесная дочь, которая не страдает от нескончаемых кошмаров, и в сознание которой не пытается влезть существо, не принадлежащее ни миру живых, ни миру мертвых.

Франческа молчала. Несмотря на свою импульсивность и несговорчивость, понимала, что я права. Я знала, что она беспокоится за меня — да я бы сама предпочла избежать такой участи как сделка с Пастырем. Но… выбирая между спокойной жизнью дочери и собственной жизнью после смерти, я не допускала ни тени сомнения.

Я долго не могла уснуть, беспрестанно ворочаясь и сбивая под собой простынь. Все-таки задремала, но проснулась с бешено колотящимся сердцем, когда тишину дома разорвал девичий крик.

Лори… Наш общий кошмар повторялся снова.

Я влетела в ее спальню, чуть не сбив с тумбочки торшер. Включив свет, увидела дочь, мечущуюся на кровати. Личико влажное от пота, дыхание тяжелое. Я разбудила Лори, прижала к себе.

— Мама? Я снова кричала? — виновато спросила дочка.

— Ничего страшного, это просто сон.

Я никогда не рассказывала Лори о природе ее кошмаров — зачем пугать ее еще сильнее историями о баньши и Той Стороне? Но когда все она немного подрастет… и когда все это закончится — я открою ей правду. Обо всем. Обо мне, родителях, Лили-Белле и фатальной моей ошибке — сделке с баньши.

Когда все это закончится…

Прошептала, уткнувшись в макушку:

— Все будет хорошо, зайка.

Она подняла на меня взгляд чудесных голубых глаз и шепнула:

— Знаю.

Поерзала на кровати, перевернулась на бок, уютно завернувшись в одеяло.

— Спокойной ночи, малышка.

— Спокойной ночи.

Я вернулась в спальню, накинула платье — чтобы Сумрачный город запечатлел и запомнил меня именно в нем, а не в полупрозрачной ночнушке, а после с легкостью преодолела грань миров. Села в такси, незамеченная ни водителем, ни пассажиром — оба они были живыми, добралась до дома Дэймона Спаркса. Алессу я нашла в комнате с мольбертами, где она с нежностью и тоской смотрела на собственный портрет.

Десятки мыслей вихрем пронеслись в голове. Как могла Алесса продолжать любить своего убийцу, пусть и убийство ее было роковой случайностью? Как мне сказать Феликсу о ней и Спарксе? Я не могла рассказать то, что видела, не выдав себя, не выдав свою одаренность. Надеюсь, Франческе удастся добиться от Руаре разрешения послать в Дейстер одного из своих магов — чтобы он развеял окутывающую тело Алессы иллюзию. А потом мне нужно будет исхитриться, чтобы Феликс увидел ее истинный облик.