Чума теней - Вадим Калашов

Он даже не воспринимал всерьёз этого толстощёкого умника лет под пятьдесят. И не сделал и попытки освободиться, когда Найрус схватил его руку, приставил к ней кинжал и потребовал у его товарищей:

– Дайте мне пройти, или ему крышка.

Рыцари расхохотались.

– Да ты ещё и новатор в области взять заложника. Пройти за спину и приставить нож к горлу – вчерашний день. Парни из ночной стражи считают, что порезать ручку страшнее.

«Заложник» профессора, судя по насмешливым словам, совсем не чувствовал угрозы. Его приятели хохотали. Найрус зловеще улыбнулся.

Он и сам поражался тем переменам, которые случились с ним после того, как надел ливрею офицера ночной стражи. И не просто офицера, а второго человека в Герцоговом Оке. Его можно было назвать нерешительным, но никогда трусом. Но теперь ему не требовалось распалить себя, чтобы проявить агрессию. Теперь он уже не мог с прежним добродушием прощать в отношении себя мелкие пакости и до последнего стремиться решить дело миром.

Что позволительно в отношении философа, того не имеет права спускать сыщик ночной стражи. Найрус заговорил очень быстро, не спуская с молодого противника глаз. И чем дольше он говорил, тем меньше бравады оставалось в парне.

– Какие же вы неучи. Солбар почти вас не готовил, и вы не знали войны, поэтому и получились олухи. Хотели лекцию? Вот вам лекция по медицине. Сейчас я прижал лезвием, – ах, какая самонадеянность, не брать на встречу со мной кольчугу! – лучевую артерию. Она относится к магистральным артериям предплечья, дуболомы. Это такие большие сосудики, мальчик, по которым бежит твоя голубая кровушка. То есть ты истечёшь кровью.

Противник дёрнулся, но Найрус уже буквально прилип к его руке.

– Я произнёс на Древнейшем, языке науки, несколько элементарных медицинских терминов. Вы их не знаете, то есть, как положено хорошим рыцарям, медицине не обучались. Значит, правильно, вы плохие рыцари и остановить кровотечение не сумеете. В лучшем случае конечность после ваших криворуких потугов придётся ампутировать из-за некроза тканей.

Найрус заметил, что противник собирается ударить его дубиной.

– Стоять! Я быстрее! Я режу людей постоянно на операционном столе, думаешь, у меня не наработан навык? Мало того, я тебя лишу последнего шанса, надрезав артерию частично. Поверь, точности мне хватит.

Один из рыцарей неуверенно рассмеялся.

– Это шарлатан, а не бывший лекарь. Выучил пару умных терминов и корчит теперь из себя… Это же идиотизм – говорить, что неглубокий порез хуже глубокого.

– Нет, господин неуч, именно частичный разрез не даст ему шанса. Мышечные стенки артерии, рассеченной полностью, представь себе, втянутся и ослабят кровотечение. А частично… сам понимаешь.

Настала пауза. Найрус почувствовал страх рыцарей за товарища и страх самого заложника. Это было очень непривычно – внушать людям страх. Одновременно и довольно неприятно, и таилась в подобных ощущениях какая-то порочная сладость.

– Господин стражник… мы не имели ничего дурного, – миролюбиво поднял руки рыцарь, видимо, бывший у них за главного. – Мы не дураки убивать старшего стражника, даже по приказу сеньора. Мы просто хотели поговорить.

– Ну, поговорили? Довольны?

Рыцари словно застыли. Бросаться в драку – не хочется терять товарища. Но уйти – значит, не выполнить задание сеньора.

Дилемму помог разрешить налетевший на них сбоку другой рыцарь. Райнес кулаком в латной перчатке заставил согнуться в три погибели ближайшего противника, поднял выпавшую из его рук дубинку и вступил в драку с оставшимися. В три секунды он их обезоружил и обратил в бегство. Тогда Найрус дал уйти и заложнику, предварительно посоветовав сменить сеньора. То же самое он сказал и парню, которого Райнес ударил в живот, когда он пришёл в себя. А затем настал черёд благодарностей.

– Спасибо за помощь. Это прихвостни Солбара. Господину Полщеки не очень понравилось, что я лезу с расспросами.

– О, подонок из подонков. Как я жду возможности скрестить с ним копья, меч или секиру.

– Да ты и с дубинкой мастерски управляешься. В два счёта обезоружил парней.

– Больше всего я люблю секиру, но вообще владею любым оружием, какое только есть. И ещё мастерски стреляю не только из лука, но и из арбалета.

– Но Воин Чести говорил, что так не бывает.

– При всём моём уважении к Гулле, может, ему просто немного завидно, что он так не умеет?

Найрус нахмурился. Нехорошая мысль пришла ему в голову.

– Подожди Райнес Секира, мастер любого оружия, а когда ты, говоришь, прибыл в город?

– Как раз в день, когда Безжалостный, в поисках которого я должен тебе помочь вместо поединка чести с бесчестным рыцарем, начал свои бесчинства.

Найрус вдруг вспомнил, что практически ничего не знает о Райнесе. И что с того момента, когда Райнеса приставили к нему, не произошло ни одного убийства.

Да, за него поручился Гулле, но он с Секирой не виделся пять лет. Люди меняются.

– Донесение! Вам – донесение.

Курьер городской стражи, судя по его измученному виду, обошёл все точки, где Найрус сказал, что его можно найти, и лишь в самом конце догадался свернуть к этой таверне.

Новости были печальные. Новые убийства Безжалостного. Два часа назад. Целая семья и стая бродячих собак.

– Осмотр места преступления ничего не даст… ах, если б остался хоть один свидетель. Свидетель, видевший убийцу. Мы бы показали подозреваемого и…

– А разве у вас есть подозреваемый? – спросил Райнес. – Неужели вы знаете, кто эта мразь, не щадящая ни людей, ни зверей?

Профессор хотел сказать «да», но вместо этого поинтересовался:

– Кстати, а где ты был те три часа, которые я провёл в стороне дворца герцогини?

Райнес засмеялся.

– В стране военных упражнений, где же ещё. Солбар – великолепный воин, чтобы сразить его, надо пользоваться каждой свободной минутой для тренировок.

– А это может кто-то подтвердить?

Вместо ответа Райнес ещё сильнее засмеялся.

– Так есть ли подозреваемые? – повторил вопрос Райнеса курьер.

– Нет, увы, пока нет. Но, возможно, я очень близко подошёл к убийце. Поэтому больше ни на шаг от меня, Райнес. Ни на шаг!

Райнес с такой решительностью выразил готовность защищать Найруса, что профессор почувствовал себя параноиком, а не расследователем.

Бред. Полный бред. А слова насчёт мастера любого оружия – обычное хвастовство, рыцарское сословие этим славится. Даже лучшие из них.

– Господин Старший Стражи, а вы не хотите больше мне ничего сказать? – со странной надеждой спросил курьер.

– Да нет же. Свободны вы, свободны, сударь.