Королевство душ - Рена Баррон

– Ты уверена, что тебе это нужно? – спрашивает старый демон. – Так себе сделка.

– Готовы предложить более выгодные условия. – Тембр другого звучит ниже, грубее. – Все лучше, чем отдавать годы своей жизни.

Мне не следует обращать на них внимания, но если есть другой способ…

– Я слушаю.

– Это место слишком старое, – отвечает мне грубый голос. – Ему нужна свежая кровь.

– Люди перестали торговать своими душами, – добавляет демон со старым голосом. – Но ты можешь убедить их своим хорошеньким личиком.

Я сплевываю на песок в отвращении.

– И вы хотите, чтобы я заставляла людей продавать свои души в обмен на безделушки? Ну уж нет. Я ни за что не пойду на нечто столь мерзкое. И так уже натворила достаточно плохих дел. Я отдаю свою жизнь, чтобы разрушить проклятие и…

– Подумай над нашим предложением, девочка, – огрызается демон с грубым голосом. – Не будь глупой.

– Бесполезно торговаться с Аатири, – встревает старый демон своим шипящим голосом. – Они без ума от самопожертвования.

– …освободить мою ка.

С моих губ срываются последние слова заклинания.

Небо окрашивается в фиолетовый цвет, и облака расступаются, открывая черный туннель, который тянется прямо ко мне. Мое сердце бешено колотится. Как же больно.

– Слишком поздно, шарлатанка, – насмехается старый демон. – Ритуал завершен.

Я застываю на месте, запрокинув голову к небу. В горле застревает безмолвный крик. Такое ощущение, что кто-то выдергивает мне зубы один за другим. Я хочу все отменить, но мой язык не слушается меня. Этот туннель сейчас поглотит мое тело и душу. От меня ничего не останется.

– Будь храброй, Маленькая Жрица.

Передо мной появляется мерцающий туман, который принимает форму Коре. В руках у нее лук с зазубренной стрелой.

От этого прозвища у меня на глазах выступают слезы. Это прозвище придумал мой отец. Как же я скучаю по тому, как он его произносит. Как же я скучаю по его улыбке и смеху. По тому, как мы вместе пили мятный чай. Я скучаю по тем тихим временам, когда мы дни напролет проводили в его магазине, сортируя и высушивая травы. Я бы ценила эти моменты гораздо больше, не будь я так поглощена желанием обладать магией. Теперь я бы отдала за то время всю магию мира.

По черному туннелю стремительно несется ночной ястреб, нацелив на меня свои острые когти.

Коре выпускает стрелу из лука, и та пронзает птицу.

– Сегодня у меня будет очень вкусное рагу.

– Орише здесь не место! – кричит старый демон в негодовании.

– Она обманет тебя! – предупреждает его напарник.

– До чего же вы жалкие, – говорит Коре, сплевывая в песок. – Не видите, что ли? Девушка занята. Не беспокойте ее.

Тем временем черный туннель приближается ко мне. Он глубокий, бесконечный и ужасно холодный. Его передний край похож на рот или на огромную яму с дегтем. Когда он наконец касается моего лба, я чувствую одновременно лед и пламя. Я слышу последнее слово Коре: дыши. И туннель поглощает меня. Я дышу, но моя грудь не поднимается. Я одновременно пуста и полна эмоций. Моя ка весит тяжелее десяти камней. Она сияет ярким, серебристо-белым светом, который не уступает величию самого Хеки. Хека прозрачен, как мелкие кристаллы, а моя душа сияет.

Тяжелеют глаза. Язык. Шея. Спина. Чудовище высасывает из меня жизнь, словно младенец, который пьет молоко своей матери. Мой разум становится бездонной пропастью. Проходит много времени – и не проходит ни секунды. Я открываю глаза. Мое лицо наполовину зарыто в песок, вокруг нет ни Коре, ни ночного ястреба. Никаких признаков того, что они вообще здесь были.

Я уже почти теряю сознание, когда надо мной вновь начинает насмехаться старый демон:

– А мы тебя предупреждали.

Я фокусирую взгляд и вижу демонов. Их очертания дрожат, как мираж в полуденную жару, а их широкие крылья сделаны из мрачных теней. Я лежу на песке так долго, что небо приобретает пасмурный оттенок и надо мной закружили ночные ястребы. Они неистовствуют, бросаются друг на друга, и их перья осыпаются вниз. Демоны говорят мне то, что я уже знаю.

– Ребенок почти родился, – хвастается тот, что со старческим голосом.

Другой демон смеется, и этот звук такой злой и ужасный, что у меня кровь стынет в жилах.

– Скоро ты за все заплатишь, шарлатанка.

Руджек несет меня из пустыни, укачивая на руках. Я жмусь к его теплу, зная, что я в безопасности. Солнечный свет падает на его острые черты, делая его еще более красивым. Его завораживающие темные глаза, точеный подбородок и большой гордый нос. Даже эти густые брови, что похожи на гусениц. Я пытаюсь засмеяться, но изо рта вылетает лишь небольшое сопение. Каждая косточка в моем теле невыносимо болит.

Он пришел за мной, как и обещал.

Руджек гладит меня по щеке, и его рука ощущается на моей горячей коже как отполированный камень, холодный и успокаивающий.

– Арра…

Меня бросает в дрожь от его глубокого голоса.

– Все будет хорошо, Арра.

Он говорит это с какой-то задумчивостью и особой ностальгией, которая наполняет меня тоской и сожалением. Как долго я желала его и пряталась от своих чувств? Так много времени потрачено впустую, и так мало его осталось теперь, когда моя жизнь ускользает.

Я устраиваюсь в темноте и долго сплю. Нет никаких сновидений. Только тишина и холод, который становится частью меня.

И я становлюсь частью холода. Это успокаивает меня, словно очередная история моего отца и кусочек сладкой молочной конфеты. В темноте и холоде я не испытываю голода. Я не волнуюсь. Я не мертва, но и не жива. Я в безопасности. Есть что-то знакомое в этом месте – как будто я была здесь раньше. Нет. Как будто я всегда была здесь. Я принадлежу этому месту.

Мы с Руджеком сидим на берегу Змеиной реки в нашем тайном месте. Вместо причудливой элары на нем сейчас обычная серая туника и брюки. Он выше и шире в плечах, чем я помню. Сколько же времени я провела в Кефу?

Нет. Я все еще здесь. Это всего лишь сон – ничего настоящего. Руджек не спас меня после ритуала, потому что я не посылала ему письма. Руджек бросает свою леску в реку, а Майк и Кира спят неподалеку под деревом.

– Это твой сон, – поясняет Руджек, смеясь. – Ты можешь разбудить их, если хочешь.

– Не стоит, – ворчу я, глядя на храпящего Майка. – Они препираются, как две старые курицы.

– Они и есть две старые курицы, – говорит Руджек. Он качает головой, глядя на них. – Только они этого не знают.

– Зачем мы здесь? – спрашиваю я.

Берега Змеиной реки расположены далеко друг от друга, и мы находимся с подветренной стороны доков. Достаточно далеко, чтобы не слышать шума из гавани.