Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

Уилл помолчал и спокойно обвел глазами полукруг лиц. Людистояли под палящим солнцем, словно ноги их приросли к земле, и если раньше в ихсердцах кипел гнев против Сьюлин, сейчас все было забыто. Глаза Уилла насекунду остановились на Скарлетт, и в уголках их образовались морщинки — онсловно бы улыбнулся ей, желая приободрить. И Скарлетт, у которой уже подступалислезы к глазам, приободрилась. Уилл говорил разумно, он не нес всякой чепухинасчет встречи в другом, лучшем мире, не призывал склониться перед волейбожьей. А Скарлетт всегда черпала силу и бодрость в доводах разума.

— Я не хочу, чтобы кто-то из вас думал хуже о нем,потому что он сломался. И вы все и я тоже — такие же, как он. У нас те жеслабости и те же недостатки. Никакая сторонняя сила не может подкосить нас, какне могли подкосить покойного ни янки, ни «саквояжники», ни тяжелые времена, нивысокие налоги, ни даже самый настоящий голод. А вот слабинка, которая есть унас в сердце, может подкосить в один миг. И не всегда это происходит оттого,что ты теряешь любимого человека, как это было с мистером О’Хара. У каждогосвой стержень. И я вот что хочу сказать: тем, у кого этот стержень надломился,лучше умереть. Нет для них в наше время жизни на земле, и лучше им лежать вмогиле… Вот почему я считаю, что не должны вы оплакивать мистера О’Хара.Горевать надо было тогда, когда Шерман прошел по нашему краю и мистер О’Харапотерял свою супругу. Вот тогда умерло его сердце, а сейчас, когда умерло еготело, я не вижу причины горевать — ведь мы с вами не такие уж эгоисты, и этоговорю я, который любил его, как родного отца… Словом, если не возражаете, большемы речей произносить не будем. Родные его слишком убиты горем, и надо проявитьмилосердие.

Уилл умолк и, повернувшись к миссис Тарлтон, сказал тихо:

— Не могли бы вы увести Скарлетт в дом, мэм? Негоже этодля нее — стоять так долго на солнце. Да и у бабули Фонтейн — при всем моемуважении к ней — не железное здоровье.

Вздрогнув от этого неожиданного перехода к ее особе,Скарлетт смутилась и покраснела, ибо взоры всех обратились к ней. Ну, зачембыло Уиллу подчеркивать ее беременность, которая и так видна? Она метнула наУилла возмущенный и пристыженный взгляд, но он спокойно выдержал его.

«Прошу вас, — говорили его глаза. — Я знаю, чтоделаю».

Он уже вел себя как глава дома, и, не желая устраиватьсцену, Скарлетт беспомощно повернулась к миссис Тарлтон. А та, тотчас забыв проСьюлин, чего, собственно, и добивался Уилл, сразу переключилась на стольволнующий предмет, как воспроизведение рода, будь то животным или человеком, ивзяла Скарлетт под руку.

— Пойдемте в дом, душенька.

На лице ее появилось доброе сосредоточенное выражение, иСкарлетт позволила увести себя по узкому проходу сквозь расступившуюся толпу.Ей сопутствовал сочувственный шепоток, а несколько человек даже ободряющепотрепали ее по плечу. Когда она поравнялась с бабулей Фонтейн, пожилая дама протянуласвою сухую клешню и сказала:

— Дай-ка мне руку, дитя. — Затем, бросив свирепыйвзгляд на Салли и Молодую Хозяйку, добавила: — Нет, вы уж не ходите, вы мне ненужны.

Они медленно дошли до края толпы, которая тут же сомкнуласьза ними, и направились по тенистой дорожке к дому; миссис Тарлтон так рьяномчалась вперед и так крепко держала Скарлетт под руку, что при каждом шаге чутьне отрывала ее от земли.

— И зачем Уилл это сделал? — возмущенновоскликнула Скарлетт, когда они отошли настолько, что их уже не моглиуслышать. — Ведь это все равно что сказать: «Посмотрите на нее! Ей жескоро рожать!» — Ну, никто ведь от этого не умер, и ты тоже, правда? —сказала миссис Тарлтон. — Уилл правильно поступил. Глупо было тебе стоятьна солнце: ты могла упасть в обморок и случился бы выкидыш.

— Уилла нисколько не волновало, будет у нее выкидыш илинет, — заявила бабуля, слегка задыхаясь и с трудом ковыляя через двор ккрыльцу. На лице ее появилась мрачная, глубокомысленная усмешка. — Уиллшустрый малый. Он хотел нас с тобой, Беатриса, удалить от гроба. Боялся, как бымы чего не наговорили, и понимал, что только так может от нас избавиться… И ещеодно: не хотел он, чтобы Скарлетт слышала, как будут заколачивать гроб. И тутон прав. Запомни, Скарлетт: пока ты этого не слышишь, человек кажется тебеживым. А вот как услышишь… Да, это самый страшный звук на свете — звук конца…Помоги-ка мне подняться на ступеньки, дитя, и ты, Беатриса, дай мне руку.Скарлетт обойдется и без твоей поддержки — ей ведь не нужны костыли, а у меня,как правильно заметил Уилл, не железное здоровье… Уилл знал, что ты былалюбимицей отца, и не хотел, чтоб тебе было еще тяжелее. А вот сестры твой, онрешил, так сильно, как ты, горевать не будут. Сьюлин вся в мыслях о своемпозоре, а Кэррин — о боге, и это их поддерживает. А тебя ничто не поддерживает,верно, девочка?

— Да, — сказала Скарлетт, помогая пожилой дамеподняться по ступенькам и невольно удивляясь безошибочности того, что произнесэтот старческий надтреснутый голос. — Меня никто никогда не поддерживал —разве только мама.

— Но когда ты потеряла ее, ты все же поняла, что можешьстоять сама по себе, на собственных ногах, верно? Ну, а есть люди, которые немогут. И таким человеком был твой отец. Уилл прав. Не надо убиваться. Не мог ондальше жить без Эллин, и там он сейчас счастливее. Я вот тоже буду счастливее,когда соединюсь с моим стариком.

Она произнесла это без всякого стремления вызватьсочувствие, да обе се слушательницы и не выказали его. Она произнесла это такспокойно, естественно, словно муж ее был жив и находился в Джонсборо —достаточно проехать немного в двуколке, и она воссоединится с ним. Бабуляслишком долго жила на свете и слишком много перевидала на своем веку, чтобыбояться смерти.

— Но… вы ведь тоже стоите сама по себе, на собственныхногах, — заметила Скарлетт.

Старуха бросила на нее острый, как у птицы, взгляд.

— Да, однако временами очень бывает неуютно.

— Послушайте, бабуля, — вмешалась миссисТарлтон, — не надо говорить об этом со Скарлетт. Ей и без того худо. Такуюдорогу проделала, затянула себя в корсет, а тут еще горе да жара — того игляди, выкидыш будет, а вы еще вздумали говорить о печальных, тягостных вещах.

— Силы небесные! — воскликнула в раздраженииСкарлетт. — Вовсе мне не худо! Я не из тех дохлых кошек, которые —хлоп! — и выкидыш!

— Ни в чем нельзя быть уверенной, — произнеславсеведущая миссис Тарлтон. — Я, к примеру, потеряла моего первенца,увидев, как бык запорол одного из наших черномазых, и вообще… Помните мою рыжуюкобылу — Нелли? Она казалась такой здоровой с виду, а на самом деле была дотого нервная — вся как натянутая струна, и не следи я за ней, она бы…

— Хватит, Беатриса, — сказала бабуля. — Паридержу, у Скарлетт не будет выкидыша. Давайте посидим в холле, здесь прохладно.Такой приятный сквознячок гуляет. А ты, Беатриса, принеси-ка нам по стаканчикупахтанья из кухни. А то загляни в чулан, там есть винцо. Я бы не прочь выпитьрюмочку. Посидим здесь, пока все не придут Прощаться.