Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова - Сергей Сергеевич Войтиков

развитие декрета Совнаркома». Почему настаивал Раттэль, понятно: приказ состоял в том, что «лица призывного возраста, работающие в штабах и военных учреждениях, должны оставаться на занимаемых местах» вместо отправки на фронт[956]. С одной стороны, этот декрет Совнаркома создавал возможности для пристраивания родственников важных персон в штабах, а с другой – позволял не отправлять на фронт действительно нужных не на командных, а на административных должностях бывших офицеров и военных чиновников.

В любом случае И.И. Вацетис не мог не задаться «большим вопросом», «насколько был прав Троцкий (обратите внимание: без слова «товарищ». – С.В.), отменяя этот приказ»[957]. О других случаях отмены Л.Д. Троцким его приказов главком ничего не знал и просил точно указать, какой или какие еще приказы «якобы военно-законодательного характера» председатель Реввоенсовета Республики имел в виду. И.И. Вацетис выразил серьезные сомнения в правоте главы военного ведомства[958].

Отвечая на критику Л.Д. Троцкого относительно самовольного, т. е. помимо РВСР, назначения командующих, И.И. Вацетис заявил о согласованиях назначений либо с самим председателем РВСР, либо с его заместителем Э.М. Склянским – «смотря по тому, кто из них был ближе»[959]. И.И. Вацетис пояснил, что назначения на высшие посты в армии, во-первых, проводились с санкции Э.М. Склянского, а во-вторых, были «известны правительству, и между ними» не было «ни одного случайного лица»[960]. Именно с санкции заместителя председателя РВСР, по заявлению главкома, были произведены ключевые кадровые перестановки в Красной армии: 1. Д.Н. Надежного назначили командующим Северным фронтом[961]. 2. И.А. Томашевича и Ф.Ф. Раскольникова назначили помощниками командующего 7‐й армией. Первый характеризовался как «политический деятел[ь] всем известный» и необходимый вследствие его «близкого знакомства с латышскими полками», составившими «центральную силу […] колонны», наступавшей на Псков и Валк[962]. Второй характеризовался как «человек с авторитетом и именем, популярный в морских кругах», «крайне» необходимый для того, чтобы «совместные действия флота [с] 7‐й армией не носили характера неуверенности и путаницы, как то было при взятии Нарвы»[963]. Прекрасно зная, что назначение старого большевика не должно было вызвать раздражения высшего руководства РКП(б), И.И. Вацетис не преминул добавить, что «вряд ли» найдется основание «о каких-либо суждениях по отводу» кандидатуры Ф.Ф. Раскольникова[964]. 3. Р.А. Берзина перевели с должности командующего 3‐й армией на аналогичную должность в 9‐й армии для замены заболевшего А.И. Егорова «энергичным человеком, с авторитетом партийного деятеля [и] хорошего администратора»[965]. Главком выразил сомнения в возможности «говорит[ь] об отводе, о котором говорится в Конституции Военного революционного совета Республики»[966]. Осознавая, что для Л.Д. Троцкого и тем более для В.И. Ленина и Я.М. Свердлова Конституция военного ведомства – пустой лист бумаги, И.И. Вацетис заверил председателей Совнаркома и ВЦИК, «что здесь никакого нарушения прав председателя Революционного [военного] совета Республики нет»[967].

В заключение И.И. Вацетис, опираясь на зарубежный опыт, предложил завести «кандидатские списки» на военных деятелей «с аттестацией каждого и с одобрением каждого», с тем чтобы было возможно «в случае открытия вакансии немедленно заместит[ь] освободившуюся должност[ь]»[968]. В данном случае беспартийный И.И. Вацетис, которого большевистское руководство никогда не считало политиком, по сути, предложил, как это до него сделал Н.И. Подвойский, ввести в Красной армии то, что в будущем будет названо в большевистской партии номенклатурой. Остается лишь гадать, действительно ли главком исходил из зарубежного опыта или ему подал эту простую и гениальную идею кто-либо из высшего руководства РКП(б).

5 декабря В.И. Ленин подписал принятое Совнаркомом «Положение о Главнокомандующем всеми вооруженными силами Республики», на основании которого председатель РВСР становился… передаточной инстанцией между Совнаркомом во главе с товарищем Лениным, с одной стороны, и Главнокомандующим И.И. Вацетисом – с другой[969]. В соответствии с документом главком – «боевой начальник всех сухопутных и морских (это было новым словом, поскольку Наркомат по морским делам все еще был не зависим от Наркомата по военным делам. – С.В.) вооруженных сил Республики, входящих в состав действующей армии»[970]. Главком наделялся правом решающего голоса на заседаниях РВСР. В оперативном отношении ему также подчинялись все крепости. В пределах необходимости РВСР мог давать в подчинение главкому не входящие в действующую армию части. Право назначения главкома изымалось из компетенции ВЦИК и передавалось Совнаркому, что было серьезным ограничением кадровых возможностей Я.М. Свердлова в военном ведомстве. Для соблюдения приличий давать предписания главкому и требовать отчетов от него могли по постановлению не только РВСР и СНК, но и ВЦИК. Главком сохранил право на самостоятельное решение оперативно-стратегических вопросов (пункт 5 «Положения о РВСР»), но в постановлении СНК оговаривалась его подотчетность РВСР и несение непосредственной ответственности перед его председателем. Главком также получил важное право на все должностные перестановки в командном составе войск, военных управлений и учреждений в составе действующей армии. Правда, СНК оставил за собой право отвода назначенных главкомом лиц комсостава. Согласно постановлению главком представлял кандидатуры на должности командующих армий, фронтов и начальников штабов фронтов на утверждение председателя Реввоенсовета Республики. Все другие командные назначения, как и оперативные приказы, шли за подписью главкома и члена РВСР, имевшего право отвода предложенных главкомом кандидатур с незамедлительным сообщением об этом председателю РВСР[971].

В условиях конфликта Л.Д. Троцкого и И.И. Вацетиса документ серьезнейшим образом подрывал позиции председателя ВЦИК в военном ведомстве и ограничивал возможности председателя РВСР. Однако сам главком, будучи человеком недальновидным, этого, по всей видимости, не понял: уже после утверждения Совнаркомом положения, 7 декабря, помощник секретаря председателя РВСР М.С. Глазман препроводил, «согласно приказания т. Троцкого», В.И. Ленину альтернативный «проект Положения о Главнокомандующем, внесенный Главкомом, для ознакомления»[972]. В.И. Ленин, видимо, не без тени иронии ознакомился с полученным документом и распорядился отправить его «в архив»[973].

11 декабря Совет обороны, рассмотрев телеграмму Л.Д. Троцкого «о фураже для формирующихся дивизий», предложил кооптировать в комиссию при Наркомвоене для изучения вопроса о лошадях и фураже И.В. Сталина и представителя Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной армии[974]. Вряд ли председатель РВСР обрадовался такой помощи. А 15 декабря по «военному диктатору» был нанесен сильный удар: в его отсутствие Совет обороны, обсудив поставленный Ю. Лариным вопрос «Определение численности армии в соответствии с ресурсами страны», постановил записку Ларина размножить для всех членов Совета обороны; «военному ведомству поручить установить абсолютно необходимый минимум армии (курсив наш. – С.В.), памятуя о недостаточности ресурсов страны». Причем уже 17 декабря о решении Совета обороны на экземпляре военного ведомства сделали помету: «для срочного уведомления» Центрального управления по снабжению армии[975]. (Примечательно, что в сентябре 1917 г. именно Троцкий сделал в большевистском ЦК сообщение о вступлении Ларина в РСДРП(большевиков) [976].)

Троцкий 18 декабря вторично был вынужден почтить своим присутствием Совет обороны. В протоколе заседания не зафиксировано его выступление, однако только фактическое признание «военным диктатором» Совета обороны заставило этот орган утвердить «на ближайшее время план формирования армии