Раненые звезды - Сергей Котов

Кай углубился в изучение присланных Камелией файлов. Я же продолжал нетерпеливо глядеть на траекторию, ожидая сближения с кораблём. От нечего делать чуть углубился в вычисления, активировав свои новые возможности. С каждым разом это давалось всё легче и легче.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Траектория не была на сто процентов оптимальной, как я и подозревал. Если бы капсулой управлял я, мы бы пристыковались к венерианскому модулю на полторы минуты раньше.

Однако же, я предпочёл промолчать о результатах своих изысканий. Вместо этого открыл данные о ближайших орбитальных объектах.

Да, возле Марса было тесновато. Хотя, как мне было известно, давно существовали специальные службы, отлавливающие крупный и опасный мусор разного хлама  всё ещё было в избытке. Кроме мусора космос наполняли орбитальные станции – мониторы, спутники – генераторы высокоэнергетической сети, станции – матки для вакуумных истребителей, стелс – базы термоядерных ракет и прочая, прочая… и это только один из эшелонов обороны! Меня подобрали гораздо дальше – за пределами пятой оборонительной сферы, где находились оружейные заводы и ремонтные верфи оперативных соединений планетарного флота.

«Гимерос» по земным меркам был неприлично огромным: почти восемьсот метров в длину. Двигатели (плазменные) и питающий их термоядерный реактор располагались за защитным кольцом, вынесенным за корму на тонких пилонах. В носу, за эмиттером противометеоритной защиты находились жилые палубы. Условия для экипажа были, прямо скажем, роскошными: живые оранжереи, адаптированные к переменной гравитации, тренажерные залы со всем мыслимым оборудованием, залы отдыха и психологической разгрузки, игровые помещения, даже небольшой храм Ареса! Не говоря о том, что сами каюты экипажа состояли из четырёх помещений: спальни, кабинета, санузла и гостиной. Ниже жилых палуб были грузовые отсеки с запасами еды, кислорода, запасных частей для основных узлов и агрегатов, и прочих необходимых вещей; еще ниже – ангары для венерианских спускаемых аппаратов, и прочая техника, необходимая для работы экспедиции на поверхности другой планеты.

Переход из орбитальной капсулы на основной корабль был не таким, как возле Земли. Тут не нужна была стыковка, или что-то подобное. Капсула просто вплыла в огромный ангар, где автоматика зафиксировала её с помощью специальных манипуляторов. А потом створки ангара закрылись – и в помещение подали воздух.

– «Гимерос» Арес ЦУПу, – динамики связи ожили, как только внешнее давление в ангаре-шлюзе стабилизировалось, – у вас пять минут, чтобы занять противоперегрузочные кресла в основной рубке.

– Эй, ребят, что за дела? У нас же часов шесть до планового старта! – возмутилась Камелия.

Оператор в ЦУПе проигнорировал её реплику.

– «Гимерос» Арес ЦУПу. Пять минут до старта. Подтвердите.

– «Гимерос» подтверждаю. Пять минут до старта, – ответил я; экспедиция была военной, а я – старше по званию, чем Кай. Вчера, перед вылетом, мне присвоили звание офицер-кадет первого класса. А заодно назначили командиром экспедиции.

– Что-то случилось, – констатировал Кай, отстёгиваясь.

– Что могло случиться? – продолжала возмущаться Камелия, – вы в глубоком тылу! Так ведь? – её голос чуть дрогнул, и последний вопрос прозвучал неуверенно.

– Они бомбу взорвали на сверхсекретном объекте. Помнишь? – ответил я, открывая люк капсулы, – если старт перенесли – значит, есть для этого основания.

Как выяснилось позднее, фаэтонцы сделали всё, чтобы обеспечить своей венерианской экспедиции преимущество скрытности. Их корабль был замаскирован под один из многочисленных рудовозов, регулярно курсирующих между их планетой и некоторыми спутниками газовых гигантов под охраной военных конвоев. Конечно, и эти конвои регулярно подвергались нападениям марсианских экспедиционных сил, но риск сочли оправданным. Тем более, что в последние годы сам Марс сосредоточился на ресурсах внутренних планет и их спутников. Гелий добывался на земной Луне, тяжелые металлы – на Меркурии. Основные экспедиционные силы были сосредоточены на охране собственных коммуникаций, а внешние операции проводились только тогда, когда противник допускал явную оплошность, вроде недостаточного охранения рудовозов с редкими элементами, или излишне растягивал коммуникации.

Этот «рудовоз» на полной тяге долетел до Юпитера, где сделал гравитационный манёвр, и, разогнавшись как камень в праще – направился в сторону Венеры, включив поглощающие щиты и, таким образом, исчезнув для всех средств наблюдения ЕСОК.

При хорошем раскладе их бы заметили только в непосредственной близости Венеры, когда они бы начали торможение. Но что-то пошло не так. Где-то в расчёты вкрался неизвестный фактор, и тщательно рассчитанная траектория дала слишком большую погрешность аккурат после того, как они миновали орбиту Марса. Им пришлось воспользоваться корректирующими двигателями. Импульсы были совсем короткими – считанные секунды – но продвинутые марсианские системы искусственного интеллекта, непрерывно анализирующие данные с орбитальных оптических телескопов, мгновенно засекли аномалию.

Это случилось примерно через полчаса после старта нашей орбитальной капсулы.

Пока мы плыли в челноке, развлекаясь расчётами траекторий сближения или чтением специализированной литературы по венерианской фауне, на Марсе царила паника. Видных учёных, специалистов по реактивному движению и баллистике, выдёргивали из тёплых постелей, или от обеденного стола (кому как повезло), чтобы максимально оперативно решить первостепенную задачу: как быстро корабль Фаэтонцев может оказаться на Венере?

В этой задаче было слишком много неизвестных. Непонятно, сколько горючего они взяли с собой. Достаточно ли его будет, чтобы изменить полётную траекторию, и идти на полном ускорении? Был ли у них такой аварийный план?

Большинство специалистов, разглядывая восстановленный по следу импульсных двигателей предполагаемый объем и конфигурацию корабля, предполагали, что такой план точно был. И старта маршевых двигателей следует ждать в тот же момент, когда они обнаружат погоню.

Однако, был и позитивный момент. Марсианский корабль использовал принципиально новую модификацию плазменного двигателя, способную выдать на порядок больший импульс, чем известные доселе. По данным разведки, у Фаэтона таких двигателей не было. Так что шанс обогнать фаэтонцев оставался. Правда, для этого придётся несколько дней идти под ускорением в полтора «же». Причём именно земного «же» – я пересчитал для удобства. Для марсиан эта цифра выглядела ещё более внушительно.