Цивилизация в переходное время - Карл Густав Юнг

439 «Божественное всемогущество» не делает человека божественным, оно лишь вселяет в него высокомерие и пробуждает в нем все злое. Оно рисует дьявольскую карикатуру на человека, и эта нечеловеческая маска настолько невыносима, причиняет столько мучений, что человек принимается терзать других. Его душа раздвоена, он становится жертвой необъяснимых противоречий. Перед нами картина истерического душевного состояния ницшевского «бледного преступника». Судьба, получается, столкнула каждого немца с его внутренним двойником; Фауст стоит лицом к лицу с Мефистофелем и больше не вправе восклицать: «Так вот кто в пуделе сидел!»[244] Вместо этого он должен признаться: «Это другая сторона меня, мое alter ego, моя слишком осязаемая тень, которую больше нельзя отрицать».

440 Данная участь – удел не одной Германии, а всей Европы. Мы все должны узреть тень, нависшую над современным человеком. Нам незачем напяливать на немцев маску дьявола. Факты говорят более простым языком, и тому, кто этого не понимает, попросту не помочь. Что касается того, как быть с этим жутким привидением, каждый должен решать самостоятельно. Потребуется немало усилий, чтобы осознать свою вину и причиненное тобою зло, и мы уж точно ничего не выиграем, потеряв из вида свою тень. Осознавая вину, мы оказываемся в более выгодном положении – мы можем, по крайней мере, надеяться, что сумеем изменить себя и улучшить. Нам известно, что все в бессознательном не подлежит исправлению; психологическая коррекция доступна лишь для содержаний сознания. Поэтому осознание вины может послужить в качестве мощного нравственного стимула. При всяком лечении неврозов выявление тени необходимо, иначе изменить ничего не удастся. В этом отношении я полагаюсь на те фрагменты немецкого политического тела, которые не понесли урона и по-прежнему способны делать выводы из фактов. Без вины, к сожалению, невозможны ни психическая зрелость, ни расширение духовных границ. Разве не Майстер Экхарт сказал: «Поэтому Бог с готовностью претерпевает ущерб от греха и терпел его часто и весьма часто попускал произойти ему чрез людей, которых Он присмотрел, дабы их по Своей воле возвести к великим деяниям. Взгляни-ка! Кто нашему Господу был когда-либо милей и любезней апостолов? А ведь никому из них не довелось сохраниться от того, чтобы не впасть в смертный грех; все они были смертными грешниками»[245].

441 Где грех велик, там «преизобилует благодать»[246]. Такой опыт вызывает внутреннее преобразование, которое куда важнее всех политических и социальных реформ, бесполезных для людей, не сумевших обрести единство с самими собой. Это истина, которую мы всегда забываем, потому что наши взоры зачарованы окружающими нас картинами и прикованы к ним, и никто не помышляет исследовать наше собственное сердце и совесть. Всякий демагог использует эту человеческую слабость, когда с величайшим пылом обличает дурное во внешнем мире. Но главное и единственное, что неправильно в мире, – это сам человек.

442 Если сегодняшним немцам приходится непросто, они должны утешаться тем, что судьбой им выпала уникальная возможность обратить взгляд внутрь, на внутреннего человека. Так они смогут искупить тот грех невнимательности, в котором повинна вся наша цивилизация. Для внешнего мира делается все возможное: наука совершенствуется до невообразимой степени, технические достижения близятся к почти сверхъестественному пределу. Но что насчет самого человека, которому будто бы пристало разумно распоряжаться всеми этими благословениями развития? Его просто принимают как данность. Никто почему-то не задумывается над тем, что ни морально, ни психологически человек никак не приспособлен к таким переменам. Беспечный, как истинное дитя природы, он наслаждается опасными игрушками, совершенно не обращая внимания на притаившуюся за его спиной тень, готовую сцапать его в свою жадную хватку и обратить против человечества, по-прежнему инфантильного и бессознательного. Что ж, кто испытал беспомощность и ощущение произвола сил тьмы более остро и непосредственно, чем немец, угодивший в лапы немцев?

443 Если бы коллективную вину удалось понять и принять, тем самым был бы сделан важный шаг вперед. Но это само по себе не лекарство, ведь ни одного невротика на свете не излечить пониманием со стороны ближних. Остается без ответа вопрос, как жить дальше с этой тенью? Какое отношение к жизни требуется, чтобы жить вопреки злу? Чтобы найти правильные ответы, необходимо полное духовное обновление. Оно не дается безвозмездно, каждый человек должен прилагать усилия, чтобы добиться его самостоятельно. Старые формулы, которые когда-то имели значение, уже бесполезны. Вечные истины невозможно передавать механически; в каждую эпоху они должны рождаться заново из человеческой психики.

XII. Борьба с тенью[247]

444 Неописуемые события последнего десятилетия заставляют подозревать, что их возможной причиной явилось какое-то своеобразное психологическое расстройство. Если спросить о произошедшем психиатра, будет вполне естественным ожидать ответа с его конкретной точки зрения. Тем не менее ни один психиатр не станет притязать на всеведение, поскольку его мнение – это лишь его собственный вклад в чрезвычайно сложную задачу поиска исчерпывающего объяснения.

445 Говоря о психопатологии, нелегко обращаться к слушателям, часть которых, возможно, ничего не знает об этой специализированной и непростой дисциплине. Однако имеется одно простое обстоятельство, которое нужно иметь в виду: психопатология масс восходит к психологии отдельного человека. Психические явления этого разряда можно изучать на индивидуумах. Лишь если удастся установить, что определенные явления или симптомы являются общими для целой группы индивидуумов, можно приступать к изучению массовых явлений.

446 Как вы, возможно, уже знаете, я занимаюсь психологией как сознания, так и бессознательного, а к последней относится и исследование сновидений. Сновидения суть естественные результаты бессознательной психической деятельности. Нам давно известно, что существует биологическая связь между бессознательными процессами и деятельностью сознательного разума. Это отношение лучше всего описывать как компенсирующее: любой недостаток сознания, будь то преувеличение, односторонность или отсутствие полезной функции, соответствующим образом восполняется каким-либо бессознательным процессом.

447 Еще в 1918 году я заметил в бессознательном моих немецких пациентов своеобразные расстройства, которые нельзя было приписать индивидуальной психологии. Такие внеличные явления всегда предстают в сновидениях как мифологические мотивы, распространенные в преданиях и сказках народов всего мира. Я назвал эти мифологические мотивы архетипами, то есть типичными модусами или формами, в которых переживаются коллективные явления. У каждого из моих немецких пациентов имелось нарушение коллективного бессознательного. Можно, конечно, объяснять эти расстройства каузально, однако такое объяснение может оказаться неудовлетворительным, поскольку легче понять архетипы по их цели, чем по их причинности. Архетипы, которые я наблюдал, выражали примитивность, насилие и жестокость. Набрав достаточно подобных случаев, я обратил внимание на своеобразное состояние духа, царившее тогда в Германии. Всюду присутствовали признаки депрессии и сильного беспокойства, но